Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

- А сколько песен на эту тему, - парировала Наташа, - не мы первые, не мы последние: "Ворованная ночь", "Давай друг друга украдем", "Свою любовь от глаз людей мы укрывали, точно воры" - песня, кстати, как раз о питерских белых ночах; "Над Невой-рекой развели мосты", "Я на тебе, как на войне"... Все это было-перебыло и столько же еще будет. "Неловко"... Неловко, Слава, штаны на голове носить, а на их месте - шапку.

Вячеслав негромко рассмеялся:

- Я скучал без твоих хлестких сентенций, Наташа, и ждал возможности поговорить с тобой о том, что не давало мне покоя в больнице... Там много свободного времени, и я много размышлял и хотел поскорее с тобой встретиться... Знал, что ты расставишь все по полкам и резюмируешь остро и метко. Да... Я всегда стараюсь стойко придерживаться своих принципов, жить в ладу с совестью. Но отказаться от тебя не могу. Это сильнее меня. И правда, будь что будет!

Наташа еще долго обнимала его и гладила по голове, пока Вячеслав не уснул. Даже во сне он не размыкал руки, держа ее в объятиях. И хотя сейчас его руки не наливались стальной твердостью, а подрагивали от слабости, выскользнуть из их кольца Наташе было труднее, чем раньше...

Вернувшаяся из театра Соня обеспокоенно заглянула в приоткрытую дверь Славиной комнаты и болезненно вздрогнула, увидев две фигуры на узкой кровати. Но потом, в ярком свете полной луны, падающем на кровать, увидела, что оба одеты, Навицкая сбросила только ботинки и пальто; Слава укутан пледом, а женщина спит поверх одеяла и обнимает его скорее как мать, баюкающая больного ребенка. Соня устыдилась вспыхнувшего недоброго чувства и подозрений. Однако занозой в душе сидела мысль: "Ведь и я могла бы вот так просто постеречь его сон... Почему она?!"

***

Выходя из калитки общежития, Наташа услышала щелчок и на секунду ослепла от вспышки. Долговязый вихлястый парень резво развернул электросамокат и помчался наутек по проспекту.

- Твою мать, ..., ...! - выругалась Наташа и вскочила за руль "круизера".

Увидев, что его настигает свирепо ревущий громадина-джип, "папарацци" испуганно выматерился и прибавил скорость. Наташа тоже сильнее нажала на педаль газа. Даже самый прокачанный самокат все же не мог долго соревноваться в скорости с мощным внедорожником. И через пять минут Наташа настигла парня у Масляного моста. Она обогнала его и развернула машину поперек дороги так, что визг шин был слышен на много километров вокруг.

Спасаясь от сокрушительного шмяка о бок "круизера", парень крутанулся вбок, колесо задело поребрик, и фотограф грохнулся оземь вместе с самокатом. Выпал и жалобно звякнул телефон. И тут же прощально хрустнул под рифленой подошвой Наташиного черного берца. Второй ботинок выскочившей из машины Навицкой отправил изувеченный гаджет за парапет, в канал.

- Как. Вы. Меня. Уже. Достали! - с расстановкой произнесла Наташа. - Всюду вынюхиваете, подглядываете, подслушиваете, фейки строчите! Так и передай своим коллегам: следующий папарацци сам в Обводнике искупается! И ничего, что холодно - может, это вашего брата отучит совать нос в чужую жизнь и хрень писать в своих блогах!

Парень нашел бы, что ответить женщине. Но, лежа с отбитой задницей на асфальте у сломанного самоката, не рискнул дискутировать с возвышающейся над ним злой, как черт, писательницей. Да и по закону она права - фоткать ее без разрешения он не имел права.

- Так, что у вас? - рядом остановилась патрульная машина.

- Да вот, - ответила Наташа, - молодой человек куда-то спешил, хотел меня подрезать, да поребрика не заметил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Она за мной от метро гналась! - жалобно взвыл фотограф. - Чуть не переехала!

- Девяносто кэмэ на спидометре! - один из патрульных наклонился, взглянул на панель управления самокатом. - А теперь виноватых ищете. Скоростные ограничения для кого написаны? Думаете, если ночь, то можно гонять, как на пожар?!

Не дожидаясь, пока незадачливого "папарацци" оштрафуют по полной, Наташа развернулась и поехала домой. "И правда, поздно. Вернее, уже даже рано!".

***

Вячеслав не очень любил "Ашан" на Боровой неподалеку от общежития. Огромный зал, бесконечные ряды стеллажей, радио, вечно орущее жизнерадостным голосом о скидках и акциях. И очереди - даже сейчас, в "нерабочую неделю". почти все покупатели были в масках. Реклама перемежалась с требованиями соблюдать меры предосторожности, чаще обрабатывать руки, носить маску и по возможности избегать посещения мест массового скопления людей. А вот с соблюдением дистанции было сложнее всего - "Ашан", магазин низких цен и богатого ассортимента, привлекал множество посетителей. В том числе и Вячеслава. На первых порах он получал в театре Лаврецкого небольшую зарплату и старался экономить на всем. Конечно, по сравнению с Тверью он сейчас зарабатывал куда больше. Но по меркам второй столицы его зарплата считалась "кошкиными слезами". Хорошо еще, что в общежитии за проживание берут сущие копейки. А продукты и предметы первой необходимости Томилин приобретал в дискаунте. Одеваться приходилось в "Планете Секонд Хенд" в самые дешевые дни. Обращаться за помощью к тете или сестре Вячеславу и в голову не пришло бы. Да, они никогда не откажут и каждый раз сами предлагают помощь, но он мужчина и должен сам себя обеспечивать. Это он твердо усвоил, этому его учили отец и дед. Дед, суровый человек, закаленный на фронте, рубил с плеча: "Если здоровый лоб сидит на чьей-то шее - он не мужик, а ни то, ни се!" "Томилины, сынок, ни у кого не одалживаются", - говорил отец.

Вячеслав катил тележку по рядам, изредка останавливаясь, чтобы отдохнуть. Да, что-то он медленно восстанавливает силы после операции. Прошелся по магазину, и вот уже рубашка под свитером прилипла к спине, ноги противно подрагивают и запыхался, как после хорошего кросса. А тут еще диктор по радио левитановским голосом вещает о симптомах новой коронавирусной инфекции - потеря обоняния, жар, лихорадка, повышенная утомляемость... Томилин не считал себя человеком легко внушаемым, но после очередного повторения этого текста в отделе парфюмерии схватил первый попавшийся тестер и поднес к носу, проверяя, не исчезло ли обоняние.

В нос шибануло удушливо-приторным ароматом. "Не пропало", - Вячеслав поставил флакон на место и вспомнил Наташу. Она бы не купила себе такой парфюм. Ее любимые "Гуччи Руж" пахнут более сдержанно и элегантно. Иногда она пользуется какими-то другими духами, навевающими воспоминания о 1 сентября, песенке "Учат в школе" и букете тяжелых пушистых астр с жемчужинками воды на лепестках.

Да... Наташа, - Вячеслав выбрал пену для бритья и положил в тележку, - как же им быть?.. Она говорит, что могут возникнуть проблемы с сынишкой - он привык к тому, что мама и папа всегда рядом и не поймет, почему папа теперь приходит только по воскресеньям, а его место занял другой дядя. Ждать, пока мальчик подрастет? Но это долго. Третьего дня Наташа уехала в Севастополь, к заболевшей матери, а он уже чувствует себя, как рыба, вынутая из реки. И театр закрыт, даже работой не отвлечешься. Пробовал написать песню, но вдохновение покинуло его, строчки не складывались. "К молитве и посту прибег я, но напрасно, - вспомнились слова из роли, которую он сейчас разучивал, - все думал об одном: о, как она прекрасна!"...