Это смертное тело - Джордж Элизабет

Он вернулся домой и прицепил к машине трейлер. Взяв с собой в кабину Фрэнка — собака высунула из окна голову и свесила язык. — Роб выехал из Суэя и направился к участку Гордона Джосси. Узкая дорога и неуклюжий трейлер мешали быстрому продвижению, но Хастингсу это было неважно. Он думал, что в это время дня Гордон Джосси вряд ли находится дома.

Так оно и оказалось. Когда Роб задним ходом подъехал к загону, в котором паслись два пони из Минстеда, из дома никто не вышел и не остановил его. Отсутствие золотистого ретривера Джосси подтвердило, что дома никого нет. Хастингс выпустил Фрэнка побегать, но приказал веймаранеру держаться подальше, когда он будет выгонять пони из загона. Словно поняв хозяина, Фрэнк побежал к сараю, принюхиваясь к земле.

Пони были не такими пугливыми, как в заповеднике, поэтому нетрудно было загнать их в трейлер. Это до некоторой степени объяснило Робу, как Джосси удалось с ними справиться и привезти сюда, поскольку в отличие от Роба он не был опытным лошадником. Однако это не объясняло, зачем Джосси понадобились животные, зачем ему понадобилось тащить их с пастбища, где они нормально кормились, тем более что они принадлежали кому-то другому. Роб обратил внимание на то, как подрезаны их хвосты, так что если поначалу он и принял бы их за своих животных, то, приглядевшись, понял бы, что они из других мест. Держать на своем участке чужих пони, тем более держать их дольше, чем это необходимо, означало нести такие расходы, на которые не согласился бы никакой владелец. В общем, совершенно непонятно, зачем Гордон Джосси их взял.

Подготовив животных к транспортировке, Роб вернулся к загону — закрыть ворота. Там он заметил то, что мог бы увидеть и в свои предыдущие посещения, если бы голова его не была занята тревожными мыслями о сестре, а потом и другими соображениями, начиная от Джины Диккенс и заканчивая присутствием пони. Джосси, оказывается, делал в загоне какую-то работу. Ворота и несколько столбов были относительно новыми, между столбами в заборе была натянута проволока, тоже новая. Отремонтирована была только часть загона, остальное представляло собой руины: столбы покосились, и земля заросла сорняками.

Робби остановился в нерешительности. В том, что хозяин как-то обихаживал свои владения, ничего необычного не было. Это было необходимо. Странно только, что такой человек, как Джосси, с его почти маниакальной требовательностью к себе, оставил вдруг работу незавершенной. Роб вернулся в загон и пригляделся.

Он вспомнил о желании Джины Диккенс устроить сад и на мгновение задумался: неужели они с Джосси захотели разбить его здесь? Если Гордон намеревается отправить пони в другой загон, то понятно, почему он отказался от своей затеи отремонтировать этот. С другой стороны, если Джосси перестанет пользоваться старым загоном, ему придется передвинуть тяжеленную гранитную поилку в другое место, а такого оборудования у Гордона нет.

Роб нахмурился. Наличие поилки внезапно показалось ему таким же бессмысленными, как и присутствие здесь пони. Разве раньше здесь уже не было поилки? Конечно была.

Он оглянулся по сторонам. Долго искать не пришлось. Старая поилка обнаружилась в неотремонтированной части загона, густо поросшей ежевикой, лианой и сорняками. От источника воды она стояла довольно далеко, поэтому в новой поилке был какой-то смысл: до нее легко можно было дотянуть шланг. И все же странно, что Гордон пошел на такие расходы — купил новую поилку, вместо того чтобы воспользоваться старой. В этом было что-то подозрительное.

Да, любопытно. Придется перемолвиться с Гордоном Джосси парой слов.

Роб вернулся к машине и тихонько поговорил с пони, которые беспокойно шевелились в трейлере. Затем кликнул Фрэнка, собака примчалась, и они отправились все вместе в северную часть заповедника.

Добирались они туда почти час, хотя и ехали по главной дороге. Роба задержал поезд: он остановился на железнодорожных путях в Брокенхерсте и блокировал переезд, а дальше, к югу от Линдхерста, образовалась пробка, из-за того что у туристского автобуса лопнула шина. Когда Роб въехал наконец в Линдхерст, беспокойство животных в трейлере подсказало ему, что решение отвезти пони в Минстед было плохой идеей. В результате он свернул на дорогу, ведущую к Борнмуту. Далее по второстепенной дороге он доехал до маленького поселения Гритнам, кучки сдвоенных домов, обращенных фасадами на луга, деревья и речки Гритнамского леса. Дорога доходила до Гритнама и дальше не шла, и Хастингс решил, что не найдет в Нью-Форесте более надежного места, где он мог бы выпустить пони Гордона Джосси.

Роб остановился посреди дороги, окружающей домики, поскольку поселение было таким крошечным, что машину больше негде было поставить. Здесь, в тишине, нарушаемой лишь пением зябликов и трелями крапивников, Роб снова выпустил пони на волю. Из одного дома выскочили двое детей посмотреть, что он делает, но, вымуштрованные в Нью-Форесте, не осмелились подойти поближе. Только когда пони направились к реке, блестевшей среди деревьев, дети заговорили:

— У нас есть котята. Хотите посмотреть? Их шестеро. Мама говорит, что мы должны их отпустить.

Роб подошел к детям, босоногим и веснушчатым по летней поре. Мальчик и девочка, у каждого на руках по котенку.

— Зачем вы привезли пони? — спросил мальчик.

Похоже, он был старше девочки на несколько лет. Сестра смотрела на него с обожанием. Вот так и Джемайма когда-то на него смотрела, вспомнил Роб и почувствовал себя виноватым, что не уберег ее.

Он хотел объяснить детям, зачем привез пони, и тут зазвонил его мобильник. Телефон лежал на сиденье «лендровера», но Роб тотчас его услышал.

Он пошел к машине и узнал новость, которой страшились все агистеры. Роб выругался. Во второй раз на неделе автомобилист сбил пони. От Роба требовалась услуга, которую ему меньше всего хотелось исполнить: животное нужно было убить.

Тревога, которую испытывала Мередит Пауэлл, к утру достигла апогея. Все это имело отношение к Джине. Они спали вдвоем на широкой кровати в спальне Мередит, и Джина спросила в темноте, не будет ли Мередит возражать, если она возьмет ее за руку. Она сказала: «Понимаю, это смешно, но мне кажется, что это меня немного успокоит…» Мередит ответила, что да, конечно, и объяснять не надо, и сама взяла руку Джины, Джина крепко ухватилась за нее, и так они лежали несколько часов, взявшись за руки. Джина быстро уснула — еще бы, бедная девушка так натерпелась в доме Гордона Джосси, — но сон ее был легким, и каждый раз, когда Мередит пыталась убрать свою руку, Джина сжимала ей пальцы, тихонько всхлипывала, и сердце Мередит каждый раз переполнялось сочувствием. Она все думала в темноте, чем можно помочь Джине. Ее надо было защитить от Гордона, и Мередит знала, что она — единственный человек, который хочет ее защитить.

О том, чтобы просить полицию, и речи не было. Старший суперинтендант Уайтинг и его отношения с Гордоном — какими бы они ни были — исключали эту возможность, да даже если бы это было не так, полиция не станет направлять своих офицеров на защиту девушки только потому, что ей нанесли побои. Синяков копам было недостаточно. Им нужен был приговор суда, письменное распоряжение, обвинение, а Мередит чувствовала, что Джина Диккенс слишком напугана, чтобы подать на Джосси в суд.

Она могла остаться в доме Мередит, но ненадолго. Верно то, что, кроме родителей Мередит, Джину никто не мог приютить, но верно также и то, что они уже приютили у себя Мередит и ее дочку. Мередит объяснила им присутствие Джины в их доме утечкой газа, но родители справедливо полагали, что любую утечку устраняют за двадцать четыре часа.

Исходя из всего этого, Джине придется вернуться в свою комнатку над чайной «Безумный шляпник». Это, конечно же, было самым худшим местом, потому что Гордон Джосси знал, где ее найти. Нужно было подыскать альтернативу, и к утру Мередит придумала выход.

— Тебя защитит Роб Хастингс, — сказала она Джине за завтраком. — Как только мы скажем ему, что сделал с тобой Гордон, он непременно поможет. Роб его терпеть не может. У него в доме есть комнаты, которыми никто не пользуется, и он без всяких расспросов даст тебе одну.