Огонь в его ладонях. Без пощады - Глен Кук

Хаакен вытащил пленника из-за скалы, где тот прятался.

— УУУУ! — одновременно взвыли несколько всадников.

— Карим! — воскликнул Гарун. — Вот это да! — Он захохотал, и его сторонники последовали примеру вождя, толкая при этом друг друга, словно расшалившиеся дети.

В чем дело? — спросил Браги.

— Ты захватил Карима. Великого Карима, второго человека после самого Нассефа. Как возрадуются люди, когда узнают об этом. А узурпатор и его присные истекут слезами. Представляю, в какую ярость впадет Бич Божий! Ты, мой друг, подарил нам нашу первую великую победу. Мой дух воспарил от счастья! Штормовой вал покатился в другую сторону. Судьба наконец повернулась к нам лицом. Но что случилось с теми предателями, которых ты видел вместе с ним?

— Не знаю. Но очень хотел бы узнать, чтобы разделаться с ними. Побоище произошло из-за них. Карим не хотел нападать, а они настояли на атаке.

— Ты их хорошо рассмотрел?

— Да. Вначале мы решили, что это твои люди. Но затем Карим убил лейтенанта Трубачика.

— Эти люди не хотели оставлять в живых свидетелей их предательства. Они скакали на встречу с Нассефом, и мы преследовали их более недели.

— Получай своего Карима, если хочешь. Прости, но мне надо идти. Много наших братьев ранены.

— Белул, — сказал Гарун, глядя со зловещей ухмылкой на Карима, — надеюсь, ты заготовил для него что-нибудь особенное?

— Ты знаешь, повелитель, что заготовил. За все муки тех многих сотен, которые умерли в Себил-эль-Селибе…

Карим метнулся к Хаакену, вырвал из его рук меч и бросился на клинок грудью, прежде чем кто-либо успел его остановить.

— Мужественный поступок для бывшего бандита, — заметил Гарун.

Поскольку ни один из выживших унтер-офицеров не пожелал принять командование, роту вновь пришлось собирать Рагнарсону. В живых после битвы остались сто двенадцать солдат гильдии, а пятьдесят три из них каким-то чудом даже не получили ни царапины.

— Мы долго будем их оплакивать, — сказал Браги Хаакену. — Среди них были великие люди.

Он и юный король стояли у длинного ряда выкопанных с помощью роялистов могил.

Гарун кивнул. Он понимал, что значит терять старых товарищей.

Глава 11

Дары победы

Эль Мюрид и его отряд вышли из Сахеля у Казр Хелала. Они путешествовали под видом торговцев солью, ищущих новые источники сбыта своего товара. Война грозила полностью уничтожить этот вид торговли, и цены на соль возносились все выше и выше, по мере того как сокращался ее приток в пустыню.

Именно в Казр Хелале Эль Мюрид услышал от не узнавшего его командира гарнизона, что соль можно приобрести у Мустафы эль Кадера, дяди одного из генералов Нассефа. Старший Эль Кадер распоряжался запасами соли на захваченных солеварнях Хэлин-Деймиеля.

Эль Мюрид и раньше слышал о Мустафе эль Кадере. Он получил печальную известность своими аферами по приобретению и продаже вина для религиозных ритуалов. Как можно доверить подобному человеку контроль над поставками соли?

— Перестань ныть! — рявкнул офицер, когда Эль Мюрид попытался протестовать.

— Но иметь дело с содержателями публичных домов и ворами… платить немыслимые цены…

— Тебе нужна соль или нет? Если нужна, то покупай у того, о ком тебе говорят. Если же тебе это не по нраву, убирайся домой.

Эль Мюрид повернулся лицом к Хали, игравшему роль его бухгалтера.

— Что скажешь, Мауфакк?

— Будем делать, что делать надлежит, — ответил Хали, сдерживая свои эмоции. — Нам придется поднять цены, и боюсь, что людям это не понравится. Интересно, капитан, что мог бы подумать Ученик, узнав о ваших спекуляциях.

— Его не будет мучить то, о чем он не узнает. Можешь жаловаться, если хочешь. Но ты рискуешь быть вышвырнутым в пустыню. Всем этим делом заправляет его шурин. Ученик не пойдет против своей родни, разве нет?

Таков был образ мышления в пустыне. Семья там считалась реальной ценностью, в то время как истина, справедливость и даже законы Бога были всего лишь абстракцией.

— Кто может проникнуть в сердце Ученика? — заметил Хали. — Уж во всяком случае, не бандит, вырядившийся офицером Воинства Света.

— Да ты, выходит, истинный правоверный? Убирайтесь отсюда! Я зря потратил на вас время. Такие, как вы, — не больше чем заноза в заднице. Вам это известно?

Отойдя на некоторое расстояние, чтобы капитан не мог услышать, Эль Мюрид пробормотал:

— Нассеф опять принялся за старое, Мауфакк. Если не одно, так другое. Он все больше тревожит меня.

— Что-то необходимо предпринять, повелитель.

— Конечно. Но как это могло случиться? Почему никто не жаловался?

— Может быть, кто-нибудь и жаловался, но жалобе не дали хода. Не исключено, что никто не решился на жалобы. Наши наиболее надежные люди сражаются в самых горячих точках. Нассеф, следуя твоему приказу, принял командование Непобедимыми и теперь использует свою власть, чтобы держать их подальше, там, где они не могут стать свидетелями его грязных делишек.

— Теперь слушай меня, Мауфакк. Я говорю именем Творца. Выбери сто человек с безупречной репутацией. Людей неподкупных и бесстрашных. Сними с них их белые одеяния, и пусть они вернутся к своим прежним занятиям. Я желаю, чтобы, они путешествовали по Королевству Покоя. Как по Хаммад-аль-Накиру, так и по новым землям. Цель этих людей — срывать маски со зла, подобному тому, что мы повстречали сегодня. Они не должны делать различий между жалобами правоверных и неверных, детей пустыни и чужеземцев, могущественных и слабых. Все будут равны перед их судом. Я вооружу их посланиями, облекающими их абсолютной властью по тем вопросам, по которым они будут вершить суд. Я приму их сторону даже в том случае, если мне придется выступить против своей семьи. Я поддержу их, даже не соглашаясь в глубине души с их приговором. Ограблению моего народа должен быть положен конец!

— А кто станет контролировать контролеров? — пробормотал себе под нос Хали.

— Я, Мауфакк, стану самым справедливым и самым ужасным судией. И еще. Когда мы будем уходить, прихвати с собой этого варвара-капитана. Мы просветим его, очистим от грехов и отпустим, чтобы он распространял весть о том, что Эль Мюрид пребывает среди Избранных как один из них, для того чтобы с корнем вырвать все ростки угнетения.

— Как долго, повелитель, ты еще намерен терпеть выходки Бича Божьего? — спросил Хали, возвращаясь к столь близкой его сердцу теме.

— Ровно столько, сколько будет продолжаться война. Начиная с того дня, когда мы начнем перековывать мечи на плуги, военачальники мне больше не понадобятся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});