История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов - Сьюзен Бауэр

Прежний марионеточный халиф был смещён и ослеплён. Ахмед ибн Буйя позволил избрать нового халифа, но отстранил его от любого участия в управлении даже городом. Во главе империи встали Буйиды – семья, которой уже не нужно было формальное одобрение бессильного халифата, чтобы осуществлять власть.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 67

Глава шестьдесят восьмая

Три королевства

Между 918 и 979 годами государства Сун, Ляо и Коре воссоединяют раздробленные земли востока

Полуостров к востоку от Китая был теперь разделен на три части; две из них были в руках бывших мятежников, которым удалось превратиться в монархов. Юго-западные земли находились под управлением короля бандитов Кён Хвона, назвавшего своё государство Поздним Пэкче, а государством на севере управлял морской офицер Ван Гон[166].

Ван Гон, вознесенный на трон Позднего Когурё придворными, которых утомила тирания его предшественника, знал, что его право на корону сомнительно. Он сделал всё, чтобы стереть следы мятежного прошлого – дал королевству название Корё, переместил столицу в Кэсон и объявил себя основателем новой династии. Своему народу он заявил: «Благодаря вашей сердечной поддержке я стал королём. Объединившись в уважении к законам, мы сможем оживить страну. Учась на ошибках прошлого, мы должны искать решения для злободневных проблем и признавать взаимозависимость правителя и подданных, понимая, что мы связаны столь же неразрывно, как рыба с водой. Пусть страна воссоединится и насладится миром»1

Но пока все это относилось лишь к области благих пожеланий, мир ещё даже не маячил на горизонте. Кён Хвон из Позднего Пэкче до сих пор не выступал против соседних правителей, чтобы дать стране разделиться. Теперь же, укрепив свою власть, он готовился уничтожить конкурентов.

Тем не менее, Кён Хвон не вторгся в Корё сразу. Вначале он обратил свой взор на потрепанное королевство Силла к юго-востоку. Страдавший алкоголизмом король Силлы Хёгон скончался, оставшись бездетным, а его недолговечные наследники оказались не в состоянии организовать прочную оборону. Владельцы замков не проявили верности трону, они заключали договоры с Кён Хвоном из Позднего Пэкче или Ван Гоном из Корё (в зависимости от того, чья армия была ближе), как будто являлись независимыми правителями.2

Ван Гон не сразу обернул распад Силлы в свою пользу. Его обращение к народу не было полностью лживым – он осознал истину, которую Кён Хвон не понял: Силла, уставшая от войн, скорее готова была отдаться другу, чем врагу.

Кён Хвон, радуясь, что Ван Гон устранился от борьбы, начал с боями продвигаться на территорию Силлы. К 927 году его армии дошли до столицы Кёнджу. Король Силлы Кёнэ не смог удержать ворота. Воины Пэкче ворвались в город, грабя и сжигая дома, убивая защитников и мирных жителей, и вошли во дворец. Король был убит в собственном пиршественном зале.

Это дало Ван Гону шанс изобразить из себя спасителя. По словам государственного деятеля Чо Сён-но,

«Кён Хвон обладал злобной натурой, побуждающей его к буйству, он убил короля Силлы и подавил народ. Услышав об этом, Тхэджо, не теряя времени, отправил войска, покарал преступника и восстановил мир. Таким был Тхэджо; памятуя о деяниях прошлого короля, он восстановил порядок и тем самым предотвратил опасную ситуацию».3

По сути, Ван Гон незаметно побеждал. Когда Кён Хвон проделал всю тяжёлую работу по разрушению городских стен, Ван Гон отправил своих воинов, которые изгнали армию Позднего Пэкче, и возвёл на престол двоюродного брата короля, Кён Суна. Ван Гон отдал одну из своих дочерей в жёны Кён Суну, ввел в состав гарнизона столицы войска Корё и объявил, что спас Силлу.4

Конечно, Кён Сун был королём-марионеткой. Благодаря своей стратегии Ван Гон не только взял под контроль правительство Силлы и обеспечил лояльность здешних властителей замков; она принесла ему главный приз – власть над всем полуостровом. Кён Хвон предпринимал попытки отвоевать землю Силлы, но в течение следующих девяти лет Ван Гон стойко отражал его нападения. В 932 году, после решающей битвы между Корё и Поздним Пэкче, большая часть войска Кён Хвона просто сдалась победителю. Сам же Кён Хвон продолжал отчаянно сражаться, хотя при нем оставалась лишь горстка воинов, всё ещё верных ему. Наконец, в 935 году собственные сыновья подняли мятеж и заточили его в темницу, взяв защиту оставшейся территории Позднего Пэкче в свои руки.

Вновь Ван Гон проявил свои способности к тонкой игре. Первым делом он потребовал, чтобы его зять, король Силлы Кён Сун, отрёкся от трона. Молодой человек поспешно повиновался, и Ван Гон включил оставшиеся земли Силлы в своё королевство. Теперь он стал единственным оставшимся на полуострове королём.

Спустя несколько месяцев Кён Хвон бежал из тюрьмы в Позднем Пэкче. Вероятно, ему помогли агенты Ван Гона, так как спустя несколько недель он оказался процветающим рабовладельцем в Корё, живущим в мире с бывшим врагом. Рабы были подарком от Ван Гона – взяткой, предназначенной для превращения бывшего врага в друга. Как указано в «Самгук Саги», «Тхэджо уважил Кён Хвона и отдал ему Южный дворец в качестве официальной резиденции. Его положение было выше, чем у других чиновников: золото, шёлк, ширмы, кровати и постельные принадлежности, по сорок рабов и рабынь и десять лошадей из дворцовой конюшни».5

Взятка помогла, так как Кён Хвон был невероятно зол на своих сыновей – и уже болен раком, от которого впоследствии и скончался. Вскоре после поселения в Корё он попросил у Ван Гона армию. Он сказал королю: «Я надеюсь, что ты отправишь свои божественные войска, чтобы уничтожить вероломных повстанцев. Тогда я смогу умереть без сожалений».

Ничто не могло бы сильнее обрадовать Ван Гона. Он отправил для помощи Кён Хвону в Позднем Пэкче своего старшего сына, наследного принца Му, с наиболее доверенным военачальником и десятью тысячами воинов, а сам последовал за ними во главе другого многочисленного отряда. Армия сыновей-мятежников была сокрушена, трое старших сыновей сдались, и Ван Гон приговорил их к смерти. Он с церемониями отдал королевство обратно бывшему врагу. Через несколько дней Кён Хвон скончался от болезни, и власть над Поздним Пэкче перешла в руки Ван Гона. Теперь все три королевства были объединены под одной короной.6

Сун, Ляо и Корё

Ван Гон обратился к народу с речью, призванной определить будущее сплочённого королевства.

«В прошлом мы были очень привязаны к традициям Китая и во всех наших начинаниях подражали учреждениям династии Тан. Однако наша страна находится в другом месте, и по характеру народ наш отличается от китайцев. Поэтому у нас нет повода бездумно копировать китайские обычаи».

Именно под властью Ван Гона сформировалась Корея. Силла была только предвестницей объединения. После прихода к власти Ван Гона полуостров оставался единым в течение следующей тысячи лет.7

На материке кочевники с севера, кидани, всё ещё соблюдали китайские традиции. Теперь кидани вели более оседлый образ жизни под управлением полководца Абао-цзи, ставшего их великим ханом в 907 году. Избавленные от влияния государства Тан, кидани, как и народ Корё, могли теперь развиваться по своему разумению.

Однако королевство Ван Гона, Корё, опиралось на многовековые традиции, а у киданей было только недавнее кочевническое прошлое. Абао-цзи, отказавшись от переменчивой жизни кочевников, ухватился за традиции исчезнувшей династии Тан. К 918 году он взял себе китайское королевское имя «Небесный император Тай-цзу», основал новую столицу в стиле Тан в городе Шанцзин и назначил своего старшего сына наследником. Наследование по крови не было в традициях киданей, кочевники всегда выбирали предводителя по его боевым навыкам. Однако оседлое государство с постоянной столицей нуждалось в четкой линии правителей.8

Перед своей смертью в 926 году новый небесный император начал с боем продвигаться к Бохаю, государству на территории Манчжурии, к северу от Корё. Войска киданей вторглись на землю Бохая, вынуждая тамошних жителей искать спасения в Корё. Когда столица Бохая пала, Тай-цзу умер, оставив своему народу новую, расширенную территорию, неопытного наследника и набор непривычных монархических традиций. Распад империи был предотвращен благодаря усилиям его жены, личности незаурядной и вызывающей уважение.

В хрониках X века её зовут Ин-тянь или Шулюй, что значит попросту «из рода шули». Она была не менее способным руководителем, чем её супруг. Покойный император назначил наследником старшего сына Пэя, однако Шулюй предпочла второго сына, Дэ-гуана. Она собрала предводителей племён, посадила обоих юношей на коней и сказала, что Дэ-гуан заслуживает того, чтобы стать императором. После этого она добавила: «Я люблю обоих моих сыновей одинаково и не могу решить в чью-либо пользу. Схватите узду того, кого считаете более достойным!».9