Победитель. Лунная трилогия - Ежи Жулавский

Начался шум и всеобщее замешательство. Большинство со страхом слушали слова старца, как слова пророка, стоящего на пороге смерти, другие бросались к нему с ненавистью, чтобы стянуть его и выбросить за двери храма. Однако ему на помощь подоспели полудикие жители из окрестностей Перешейка. Они заслонили его мощными телами, крича:

— Правду говорит пророк Хома! Прочь Элема! Прочь фальшивого Победителя!

У дверей началась драка, и рыбаки, несмотря на отчаянное сопротивление, вынуждены были покинуть храм вместе со старым Хомой, выброшенные наружу. На площади они, однако, окружили монаха плотным кольцом, а он, поднятый на их плечи, снова начал говорить:

— Проклятие Луны лжи и лицемерию! Орден священной девицы Ады растоптан ногами, а тело ее сожжено в прах! Ограблена сокровищница и осквернена шерном, запертым в месте, где хранилось Слово! Бедствия падут на Луну из-за этих грехов! Неприятель прислал сюда фальшивого Победителя, который увел всех людей, чтобы они больше уже не ждали! Несмотря на сражения, о которых вы слышите, он не принесет избавления — придет еще худшая неволя, еще большее зло и угнетение!

Люди с ужасом слушали его, однако в ту же минуту послышался мерный звук шагов стражников, присланных первосвященником. Они, обученные Победителем, двигаясь плотным строем, в мгновение ока расчленили толпу и, отрезав Хому от его защитников, окружили его, как железным кольцом. Защитники старца собирались начать отбивать его, но он сам сделал знак, чтобы они не мешали ему принять мучения. Тогда стражники заковали его худые руки в цепи и повели к новому дворцу первосвященника.

Он сам, первосвященник Элем, уже сидел внутри, пройдя через крытую галерею, соединившую с недавних пор его дворец с храмом, и разговаривал с Севином. Его приспешник стоял перед ним с виду покорный и испуганный гневом хозяина, но его хитрые глаза часто с пониманием смотрели на разбушевавшегося первосвященника, говоря больше, чем уста.

— Почему ты не исполнил то, что я приказал? — кричал Элем. — Почему позволил Хоме прийти сюда?..

Севин низко склонил голову.

— Ваше Высочество, вы несомненно правы и всегда отдаете мудрые приказы, но в этом случае трудно было исполнить их, потому что Ваше Высочество не позволило арестовать Хому…

— Существовала тысяча способов, чтобы его задержать!

— Конечно. Это моя вина, как начальника полиции Вашего Высочества, что я не смог найти среди этой тысячи ни одного результативного… Впрочем, дальнейшее пребывание этого безумца среди рыбаков грозило серьезной опасностью. Его последователи усиливались и объединялись, на теле нашего государственного устройства мог образоваться нарыв. Поэтому мы позволили ему переходить с места на место и везде разбрасывать зерна, это лучше, нежели он ожидал бы урожая в одном месте. Теперь все зависит от воли Вашего Высочества. Мы можем вытоптать эти редкие ростки или позволить им разрастись, если Ваше Высочество признает это разумным… Хома выполнил свое предназначение, и сегодня он в наших руках. Признаюсь даже, что умышленно позволил ему сегодня дойти до храма, именно сегодня, когда в дошедших до нас сообщениях из страны шернов мы имеем опровержение словам этого безумца…

Элем задумался. С минуту он сидел неподвижно, разглаживая белыми руками длинную черную бороду, и смотрел на Севина — уже, разумеется, без гнева, даже с некоторым удивлением. Начальник полиции стоял опустив глаза, на губах у него играла едва уловимая усмешка.

— Пусть его приведут сюда, — приказал неожиданно Элем. — Я хочу поговорить с ним наедине.

Севин поклонился и вышел, и через несколько минут солдаты привели в зал старика с закованными руками. Первосвященник дал им знак, чтобы они удалились, оставив его с узником.

Хома стоял с нахмуренными бровями и высоко поднятой головой, с удовлетворением ожидая мучений, которые он предрекал себе с давних пор. Он непомерно удивился, когда увидел, что первосвященник дружески приближается к нему и совсем не угрожающим, а доверительным жестом кладет руку ему на плечо. Тень сожаления промелькнула по его морщинистому лицу — однако он сразу подумал, что, наверное, его слова тронули твердокаменное сердце первосвященника и что наступила подходящая минута, чтобы окончательно смягчить его. Он поднял окованные цепями руки и заговорил:

— Несчастья падут на Луну, каких до сих пор еще не было! Шерны опоганят всех женщин наших, потом высохнет море, а поля перестанут приносить урожай. Все будут поочередно умирать, раз не стали ждать истинного Победителя, воскресителя мертвых, а дали обаламутить себя самозванцу! Голодная пустыня выйдет из границ своих и погребет под собой страну, где жили люди, чтобы даже следа не осталось от этих грешников!

Он говорил долго, придумывая все новые и новые кары и угрозы, пока наконец замолчал, измученный, надеясь, что уже достаточно тронул сердце первосвященника. Его только удивляло, что Элем не падает на колени перед ним и не кается. Рыбаки, выслушав даже четвертую часть таких угрожающих слов, давно бы уже бились головами об землю, раскаиваясь не только в совершенных грехах, но и в тех, которые им до сих пор даже не снились.

Элем спокойно и внимательно, хотя со странной усмешкой на губах, выслушал слова пророка — казалось, что он оценивает в уме их значение и доходчивость.

— Неплохо, неплохо! — сказал он, похлопав Хому по плечу. — Я даже не думал там, в Полярной Стране, что ты такой оратор, то есть я хотел сказать: пророк!

Хоме такое поведение первосвященника показалось непристойным, однако, не желая отталкивать в самом начале тянущуюся к нему душу, он не ответил ни слова, взвешивая в уме, каким путем вести дальше дело обращения.

Тем временем Элем уселся и приказал ему приблизиться. Пророк невольно, благодаря усвоенной в течение многих лет покорности по отношению к главе ордена, подошел к нему и уже готов был отдать ему поклон, как вдруг вспомнил о своем изменившемся в настоящее время положении. Однако у него не было времени на дальнейшие размышления, так как первосвященник неожиданно спросил его:

— Скажи мне, какие у тебя основания говорить, что прибывший с Земли Победитель не является истинным Победителем? Только не пророчествуй, а отвечай ясно и по порядку.

Хома вытянул руки, насколько ему позволяли кандалы, и начал считать на пальцах:

— Прежде всего, не встали мертвые, чтобы приветствовать его, как написано. Во-вторых, не наступил вечный день, и ночь по-прежнему опускается, вопреки предсказаниям древних пророков. В-третьих, не расступилось Море, чтобы открыть ему дорогу в страну шернов. В-четвертых, он побеждает шернов не сам, а приказывает сражаться с ними людям. В-пятых… не встали мертвые…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});