Авалон. Возвращение короля Артура - Стивен Рэй Лоухед

Божьем сердце особое место именно потому, что Британия крепко держалась двух столпов государственности — церкви и монархии — когда духовные бури Ренессанса и Просвещения бушевали в Европе. Я считаю, что Британия выстояла и выжила по сей день, сохранив культуру и свое наследие в целости лишь потому, что наши предки отказались принести суверенитет в жертву богам гуманизма и материализма.

— Но теперь, — продолжал архиепископ, засовывая платок обратно в карман, — теперь враг стремится не просто заменить веру народа другой верой или верами, но уничтожить веру совсем. Для этого враг нападает и на монархию, и на Церковь, беспощадно разбирая их на части.

Мы боролись поодиночке, но теперь мы вместе и у нас появился шанс. Что скажете, Ваше Величество? — Он лукаво улыбнулся. — Возможно, мы не выиграем битву, но мы точно дадим бой дьяволу.

— Архиепископ Риппон, — ответил Джеймс, — я никогда в жизни не уклонялся от драки. Можете на меня рассчитывать.

Питер Риппон обменялся с королем рукопожатием.

— Да благословит вас Бог, Ваше Величество. Я буду молиться за вас.

— Спасибо, архиепископ. Помощь мне понадобится. Любая, какую я смогу получить.

— Более того, — добавил Риппон, — я буду молиться и сделаю все, что в моих силах, чтобы мобилизовать церковь на поддержку монархии. Возможно, ко дню референдума это нам пригодится.

— Буду очень признателен, — с поклоном сказал Джеймс.

Архиепископ поднял крест, висевший у него на груди, и торжественно произнес:

— Господь, призвавший вас на служение, да благословит вас. Да пребудет с вами благодать и мудрость, дабы исполнять свой священный долг. Молю Господа, восставившего Иисуса Христа из мертвых, о спасении народа нашего, да ниспошлет он нам мужество, любовь и силу исполнять волю Его. Да пребудет с вами Бог! Аминь.

— Аминь, — вслед за ним повторил Джеймс, склонив голову под благословение. Он поблагодарил Риппона и пообещал поддерживать связь с ним независимо от исхода референдума. Потом король быстро вышел, махнул рукой Рису у двери, сел на заднее сиденье черного «Ягуара», и они отправились в Кардифф.

Глава 43

Следующие шесть дней прошли для Джеймса и его сопровождения в головокружительном водовороте встреч, обращений, собраний, совещаний, формальных и неформальных. В конце концов, от Лендс-Энда до Джон-о-Гроутса, не осталось графства, в которое они не заглянули бы хоть ненадолго. За день до референдума король, наконец, снова направился на север. Теперь он сделал все, что было в человеческих силах. Его голос услышали все избиратели страны. Пять последних британских монархов вместе взятых не завели столько знакомств, не установили столько контактов с таким количеством людей. Личное обаяние короля очень в этом помогло. Видимо, именно благодаря ему удалось достичь столь внушительного эффекта.

Достанет ли этих усилий, что перетянуть колеблющихся на свою сторону, никто сказать не мог. Большинство авторитетных опросов утверждали, что королю в лучшем случае удалось достичь равновесия. Неофициальные данные Шоны и Гэвина говорили примерно то же самое. Теперь решать людям.

В Бремар они прибыли незадолго до полудня и отправились прямо в Блэр Морвен, где ждала Дженни. Шона и Гэвин, присоединившиеся к королю в Лондоне за неделю до этого, отбивались от репортеров, а Джеймс отправился на заслуженный отдых. Они с Дженни решили, наконец, тихо пообедать, впервые с тех пор, как началась его предвыборная кампания. Почти две недели он мечтал о мирной трапезе с любимой, пока это не превратилось в навязчивую идею.

Однако стоило ему закрыть дверь и оказаться в объятиях Дженни, все мысли о еде вылетели у него из головы. Джеймс шепнул ей на ухо:

— Давай поженимся.

— Обязательно, любовь моя! Назначай дату, и я встречу тебя в церкви. — Она поцеловала его. — В любой момент.

— Как насчет прямо сейчас?

— Сейчас? — Она рассмеялась. — Хочешь взять в жены падшую женщину?

— Я серьезно, — настаивал он. — Сейчас. Сегодня. Сию минуту.

— Джеймс, — Дженни слегка отстранилась, насколько позволяли сильные руки короля, державшие ее в объятиях, — мы не можем. На подготовку уйдет не меньше месяца, а потом…

— Нечего тут готовить! Давай сбежим.

— Ну как мы можем сбежать? Ты же король Британии.

— Ну, до завтра я точно король, а потом — кто знает? Дженни, — он сжал ее руки и прижал к груди, — посмотри на меня. Завтра референдум, и я понятия не имею, каков будет итог. Но останусь ли я королем послезавтра или нет, единственное, чего я хочу — проснуться рядом с тобой. — Он поцеловал ее и прижался лбом к ее плечу. — Выходи за меня. Сегодня вечером.

Она смотрела на него, медленно качая головой.

— Правда, не знаю, смеяться мне или плакать. Но ты… ты серьезно?

— Я больше не могу без тебя, Джен. Ты нужна мне.

— Ты мог хотя бы предупредить девушку, — она взволнованно сглотнула.

— Это значит «да»?

Дженни кивнула.

Джеймс обнял ее и поцеловал.

— Я позвоню преподобному Орру, попрошу приехать и провести церемонию прямо здесь. Свадьба в этом замке первой точно не будет. Мы можем…

— Эй, осади, парень, — твердо сказала Дженни. — У меня будет настоящая церковная свадьба, и настоящий медовый месяц, или не будет ничего! — Она взяла короля за руку, подвела к столу и усадила, как ребенка. — Вот. Возьми бутерброд и соберись. Свадьба у меня в планах и я не собираюсь их менять.

Она выскочила из комнаты, а Джеймс в растерянности сжевал бутерброд с ветчиной. Он слышал, как Дженни зовет Шону и просит позвонить матери.

Закрутилась машина приготовления к торжественному событию. Архиепископ Риппон с радостью выдал разрешение на свадьбу, а цветочница Бэнчори обещала доставить сколько угодно цветов к шести часам вечера. Несмотря на спешку, в церковь набилось множество народа. Все места на каждой скамье были заняты, а в заднюю часть церкви набились друзья и доброжелатели. Свечей было вдосталь. В их уютном свете даже не сразу замечалось отсутствие соответствующего убранства; тем не менее, Джеймс думал, что маленькая церковь никогда не выглядела такой красивой. Преподобный Орр в прекрасном настроении начал службу.

Джеймс в роскошном парадном килте, отороченном настоящим барсучьим мехом, с отцовским кинжалом, засунутым на удачу за высокий носок, занял свое место перед аналоем и нервно ждал, когда вступит орган. А в центре прохода стояла