Нарком Берия. Злодей развития - Алекс Громов

— Ведь вы прекрасно знаете, что для таких, как я, жизнь без власти — это не жизнь… — Ему вспомнилось, что, когда таких людей лишали власти, они заболевали какой-то загадочной болезнью и умирали. Словно в них сидел какой-то червь».

Одним из самых интересных изданий, вышедших за пределами СССР и посвященных Берии, является опубликованная в 1973 году (к двадцатилетию его смерти?) книга журналиста и писателя Алана Уилльямса The Beria Papers («Дневники Берии»). Другое русское название — «Подлинные дневники Берии», при этом в аннотации фигурируют следующие строки: «Основываясь на сведениях, известных западным спецслужбам, А. Вильямс создал уникальное художественно-документальное произведение, которое быстро стало мировым бестселлером». На самом деле — увлекательное авантюристическое чтиво с вкраплениями документальных подробностей, в котором рассказывается, как за границей двое молодых людей решили заработать, состряпав дневники Берии и продав их издательству, и чем это для них закончилось. В тексте подробно описаны как сама технология создания этого «документа», так и способы придания ему достоверности.

Итак, первый этап проходил так:

«— Как ты, наверное, заметил, в досье освещается период жизни Берии до конца войны. Очень мало известно о последних годах жизни Берии. Та малость, что я раскопал, взята из архивов радио «Свободная Европа». — Он открыл пухлую папку и показал мне нечто, похожее на расписание движения поездов, только в нем вместо обозначения времени стояли даты. — Это, мон шер, полный план нашей работы. Это скелет, на который я наращу мышцы и внутренние органы, а за тобой останется все остальное. — Он усмехнулся. — И не скупись на пикантные детали! — Он хлопнул меня по плечу.

— То, что ты пишешь о Сикорском, Филби и Масарике… — начал я, но Борис прервал меня:

— Не спеши. Всему свое время. Берия будет предаваться воспоминаниям о своих успешных заговорах, включая политические убийства. Но прежде, чем мы эти мерзости изобразим, надо передать настроение этого убийцы. Его дневники должны быть спонтанными, этакая исповедь мерзавца. У него не было времени корректировать и шлифовать записи, хотя, как грузин, он мог подпускать поэтического тумана. Только тут важно не перехватить через край, особенно если предполагается, что он был трезв. Впрочем, он редко бывал трезв.

Начнем с его положения в период после 1945 года. Опишем, как Россия проглотила половину Европы, а Берия в это время стремится укрепить свою власть, уничтожая остатки буржуазных отношений в Восточной Европе и затягивая петлю на шее старых политиков, все еще поддерживаемых Черчиллем. Надо описать, как он размышляет о Черчилле, а в это время входит полковник Саркисов и объявляет, что нашел рыжеволосую красавицу для него, одну из тех грузинок, которых трудно добыть. Тут Берия сразу загорается.

Мы решили, что Борис напишет начало, которое должно быть самым обыкновенным, даже скучноватым, иначе, если начать с сенсаций, заподозрят, что это неправда. А я должен описать сцену обольщения молодой девушки из Сванетии.

Мы засели за работу и не отрывались до самого обеда. После обеда мы прочли то, что получилось. Начало рукописи изобиловало абсолютно неизвестными мне именами, фактическими деталями и носило технический характер. Борис для того, чтобы придать большую правдоподобность, использовал множество инициалов, ведь Берия делал заметки для себя, на скорую руку, по вечерам после длинного дня утомительной работы… Перечитав написанное, я подумал, что Берия был бы доволен этими «дневниками», они могли бы удовлетворить его самолюбие.

Я показывал Борису какой-нибудь новый эротический эпизод, он размягчался, как женщина, просил меня почитать вслух, а сам сидел на стуле в полосатых шортах с полураскрытым ртом, впитывая каждое слово.

Иногда он сам предлагал что-нибудь: «Пусть он соблазнит толстую цыганку, актрису из театра «Ромэн». Он проходит в театр инкогнито: театр числится в авангардных и потому не котируется, хотя все происходит до декретов Жданова. Берия посылает энкавэдэшника за нею, потом трахает ее в своем кабинете на Лубянке. Изобрази ее большой и смачной! Пусть у нее ляжки и задница будут как подушки! Потом он вышвыривает ее одежду в приемную и велит ей убираться. А если она проговорится, он арестует и депортирует всю семью…»

Но не менее занимательна и имеющаяся в тексте информация: «Берия чуть было не помог немцам выиграть битву за Москву в 1941 г., когда, перехватив сводку советского пилота, делавшего облет местности и обнаружившего пятнадцатикилометровую колонну фашистов на Варшавском шоссе на подходе к Москве, приказал уничтожить сводку как «неубедительную», а летчика отдал под трибунал, его расстреляли за «пессимизм»…

В июле 1943 г. организовал через Смерш убийство генерала Владислава Сикорского, главу Временного польского правительства в Лондоне, который занял враждебную позицию по отношению к Сталину с тех пор, как стало известно о расстреле поляков в Катынском лесу. В это время представителем Британской военной разведки на Гибралтаре был Гарольд Филби (Ким), завербованный агент Берии…

В феврале 1948 г., вслед за коммунистическим переворотом в Чехословакии, осуществил «самоубийство» Яна Масарика, чешского министра иностранных дел либерального толка…»

Также в «Дневниках Берии» приводится описание и его личных привычек: «Любил хорошо пожить. Единственный из лидеров Кремля, ценивший роскошь в западном стиле, имел «паккард», сделанный в Вашингтоне по заказу советского посольства. Имел особняк на Малой Никитской в Москве, где до недавнего времени размещалось тунисское посольство. Имел также загородное поместье, ранее принадлежавшее графу Орлову, где были бассейн с подогревом, теннисные корты, бильярдные, волейбольные площадки, стрельбище и личный кинотеатр. Берия гордился своими спортивными достижениями — особенно в волейболе. Помимо этого имел еще дачи, в том числе мраморный дворец под Сочи.

Любил классическую музыку и имел прекрасную коллекцию пластинок. Имел пристрастие к скоростным автомобилям и гоночным катерам. Имел обширный гардероб, всю одежду заказывал в Лондоне и Риме.

Не курил, но сильно пил, в основном водку, французский бренди и грузинские вина. Очень любил вкусную еду, особенно фрукты. Читал только исторические книги, мемуары и романтическую поэзию XIX века.

Работал в хорошо обставленном кабинете на Лубянке, где терзал и убивал людей.

Часто говорил на грузинском языке со Сталиным, что злило других членов политбюро. Однажды Молотов попытался заняться грузинским языком, но Берия арестовал его учителя, и Молотов понял намек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});