Многорукий бог Далайна. Свет в окошке - Святослав Логинов

Жизнь вошла в гладкое русло и покатилась вперед плавно, быстро и незаметно. Шооран исправно нес службу и числился на хорошем счету. Разбитые изгои почти не тревожили оройхоны, справляться с ними было нетрудно. Отбыв положенное Шооран спешил домой, где его ждала Яавдай. Хотя она и превзошла все науки знатных жен, но ничуть не изменилась. Она никогда не начинала разговора сама, ответы ее были односложны, лицо оставалось неподвижным. Лишь руки теперь были заняты: непрерывно вывязывали кружево из тонкой соломенной нити. Шооран садился рядом, глядел на тающее в полутьме лицо, рассказывал о себе, о своих странствиях. Рассказывал правду, только правду, почти всю правду. Из-за этого «почти» в рассказах Шоорана появлялись провалы и несоответствия, превращавшие исповедь в подобие сказок Кииртала. Яавдай не замечала несоответствий, а порой словно и вообще ничего не слышала. Лишь однажды, когда Шооран рассказывал о матери, она вдруг сняла ожерелье, долго рассматривала его, перебирая жемчужины, и на лице родилось выражение удивления.

Ко всем странностям Шооран быстро привык и скучал без Яавдай, если по службе приходилось отправляться куда-то на несколько дней.

Минул мягмар. Со дня свадьбы прошел почти год. За год Шооран выстроил два острова. Первый — во время медового месяца, второй — много позже, но точно так же, если не считать, что в этом случае появился сухой участок. Два оройхона за год — очень мало. Такая работа ничуть не напоминала давние планы застроить весь далайн, но теперь Шооран и не стремился к этому. Хотелось просто жить, любить Яавдай и не мучиться ради земель, не приносящих ничего, кроме лишней крови. К тому же, на его счету уже девять оройхонов. Не так много было илбэчей, сделавших столько. Не всем же быть ванами.

Самым мощным впечатлением прошедшего года было путешествие на царский оройхон. Хотя настоящим путешествием его было трудно назвать — дорога к царскому оройхону требовала четыре часа хорошего хода. Правда, ступить на царский оройхон без специального разрешения не мог не только простой земледелец, но и цэрэг. Столица охранялась крепко, на каждом пригорке вдоль поребрика стоял дозорный.

На самом оройхоне не было ни единого поля, нигде не стояло ни одного навеса, под каким прячется от чужих глаз семья земледельца, хлебная трава была выкошена прежде, чем начинала созревать, и по лужайкам, топча свежую зелень, гуляли приближенные вана. Даже старые раскидистые туйваны, которых было на царском оройхоне очень много, казалось росли не ради плодов, смолы и древесины, а для того, чтобы под ними было удобно прогуливаться.

Весь оройхон был разделен каменными стенками, преграждавшими дорогу непосвященным. За этими стенами скрывались жены царственного вана, и жили самые близкие родственники. Даже близких родственников у государя насчитывалось многое множество, они населяли царский оройхон, жили по алдан-шаварам других краев. Ни один из них не делал ничего, но все имели жен, слуг, охрану и требовали сладкой пищи, мягкой одежды и удобного жилья. Теперь Шооран понимал, почему так велики налоги в государстве, и куда уходит все это богатство.

Просто так Шооран не мог бы попасть к жилищу вана, но Моэртал, отправившийся на совет одонтов, включил его в охранную дюжину. Задолго до границ царского оройхона Моэртал покинул носилки и оставил свиту, отправившись дальше пешком в сопровождении только дюжины цэрэгов. Лишь их и пропустили в сады вана. Это действительно были сады. Берега ручьев превращены в зеленые склоны, с которых неудобно брать воду, но где приятно сидеть, предаваясь созерцанию. Мелкие тэсэги снесены, но не для того, чтобы расчистить место для навесов, а ради увеличения лужаек. Лишь несколько скал, на которых возвышались особо древние и могучие туйваны, оставались нетронуты.

Но более всего поразили Шоорана суурь-тэсэги. Он ожидал увидеть холм, на вершину которого ведут вырубленные в камне ступени. Там на вершине стоит трон вана, откуда он правит страной и вершит суд над преступниками. Каков трон из себя, и сколько вокруг охраны, Шооран не загадывал, понимая, что все равно ошибется. Вход в царский алдан-шавар, конечно закрыт костяными дверями, лишние выходы заложены камнем, зато в других местах прорублены окна. Как еще может обустроить алдан-шавар человеческая рука? Но вместо этого Шооран увидел стену. Казалось, весь суурь-тэсэг был срыт, и на его месте возникло гигантское строение высотой в три человеческих роста, сложенное из камня, кости и дерева. Многочисленные окна были застелены прозрачной чешуей гигантских рыб, а ворота, большие, чем мог ожидать Шооран, украшены дисками с рук черного уулгуя, покрытыми тончайшей резьбой. Человека, видавшего касающуюся облаков стену Тэнгэра, непросто удивить, но сейчас перед ним возвышалось не творение бессмертного старца, а дело рук человеческих. Шооран едва не замер с открытым ртом, что было бы недопустимо для цэрэга.

Внутрь алдан-шавара Шооран, конечно, не попал. Моэртал прошел туда вдвоем с дюженником, а цэрэги остались снаружи. Но и того, что Шооран увидел, было достаточно. К цэрэгам подошли служители, отвели их на соседний оройхон, накормили горячим мясом, тушеным в вине. Потом позволили вернуться и посмотреть чудеса царской обители.

Все восемь суурь-тэсэгов царского оройхона оказались непохожи на то, что называют этим словом. Семь из них были превращены во дворцы, подобные тому, что так поразил Шоорана. Восьмой внешне напоминал холм, но был гораздо выше и больше любого из суурь-тэсэгов, вероятно его искусственно достраивали, доставляя камни из других мест. Все неровности на склонах были сглажены, и сами склоны выложены полированной костью, так что подняться на вершину можно было лишь с одной стороны, где уступами шла лестница. Она тоже была из дорогой кости — ступень из белой, ступень из черной. Ступени черной кости, издали бросаясь в глаза, казались провалами на светлом теле пирамиды. Именно эта рукотворная гора и была главным царским тэсэгом. На вершине стоял трон вана и алтарь, на котором ван собственноручно приносил жертвы старику Тэнгэру. На лестнице через каждые двенадцать ступеней стояли вооруженные цэрэги, чтобы никакая вонючая тварь не посмела вползти на тэсэг царственного вана, правящего миром с давних пор и до скончания веков.

Зато алдан-шавар был здесь открыт для всех. Не было даже дверей, и, расширенный стараниями каменотесов, вход зиял как огромная распахнутая пасть. Под царским тэсэгом и алтарем Тэнгэра располагался храм Ёроол-Гуя. Внутрь они зашли на следующий день, а сейчас, постояв с задранными головами, воины пошли смотреть невиданно огромного бовэра с седой от старости шерстью и брюхом обросшим травой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});