Загробные миры - Скотт Вестерфельд

Я открыла кошелек, чтобы расплатиться, и оттуда выскользнула визитка с голубой эмблемой в верхнем левом углу и надписью «Специальный агент Элиан Рейес» посередине. По-моему, он говорил, что я должна всегда ему сообщать об убийствах.

А я как раз и совершила преступление. Как еще можно назвать то, что я за полночь вломилась в дом старика, разбудила его и давила ему на грудь до тех пор, пока у него не случился сердечный приступ?

Это был не несчастный случай.

Визитка Рейеса потрепалась и стала мягкой. Я уже выучила наизусть номер его телефона, решив, что раз уж к тебе приставили личного спецагента, его контакты никогда не помешают. Тогда еще казалось забавным, что я вызубрила эти цифры.

Сейчас мне было не до смеха.

Я могу сообщить ему об убийстве.

Как теперь будут развиваться события в Пало-Альто? Рано или поздно кто-нибудь непременно найдет тело злодея. Вызовут полицию, и копы, конечно, не пропустят сломанный прикроватный столик и разбросанные по полу таблетки. Начнутся допросы соседей… Кто знает, может, кто-нибудь видел, как к дому старика в три часа ночи подъехала машина? А потом офицерам расскажут про сумасшедшую девчонку, которая голыми руками раскапывала лужайку в палисаднике.

Я мрачно сидела и таращилась на грязь под ногтями. В желудке после яиц замутило. Перед бунгало убийцы я включила мобильник и отослала две эсэмэс, а еще, назвавшись Минди, сделала звонок из таксофона неподалеку от собственного дома. Номера, которые соединяют меня с его таинственной смертью, хранятся в базе данных телефонной компании.

Главная подлость в том, что на черенке лопаты, которую я, уходя, запихнула под кровать, остались мои отпечатки пальцев.

У меня вырвался сухой смешок. Не особо умная из меня валькирия, верно? Да и моя речь в защиту будет одной из самых безумных за все время слушаний в калифорнийском зале суда: «Я совершила убийство ради освобождения пяти маленьких девочек и чтобы моя подруга-привидение не тревожилась из-за злодея».

Я вздохнула и позволила страху охватить меня полностью. Лучше так, чем ничего не чувствовать. И я не дам осколку льда в моей душе расти до тех пор, пока он не заморозит меня окончательно.

Накопилось столько всего, что я не могла изменить: трагедия с людьми в далласском аэропорту, непонятная болезнь мамы. По крайней мере, вчера я сделала хоть что-то.

А валькирию никто и не посадит в тюрьму. Мы умеем проходить сквозь стены.

И, если я и поплачусь за свой поступок, наказание придет не из мира записей о телефонных разговорах, отпечатков пальцев, законов и тюрем. Оно настигнет меня в виде моих же собственных трансформаций. Вот о чем пытался предупредить меня Яма на своем уединенном острове. Он был прав. И не важно, реальны призраки или нет, а важно то, какими мы решим стать.

Я сунула визитку агента Рейеса в бумажник и оставила официантке щедрые чаевые.

Когда я подъехала к дому, на крыльце меня поджидала мама.

– Чудесная машина, – услышала я, вылезая из автомобиля.

Думаю, я точно расслышала ее слова.

– Кто бы спорил?

Мы постояли вместе, удивляясь, что отец так расщедрился. Я присела рядом с мамой на крыльцо, по-прежнему не уверенная в своих чувствах. Тревожиться из-за нагоняя мне казалось неправильным, словно это что-то для маленьких детишек, а не убийц. Я не могла понять: то ли мама сердится, то ли огорчена, то ли измотана. А может, просто давала о себе знать ее болезнь.

– Джейми рассказывала о папиной записке? – спросила я.

– Разумеется.

– Тогда из-за чего ты такая? Твой диагноз?

– Он пока неизвестен, Лиззи, – сказала она, протягивая дрожащую руку. – Ты пропадала двадцать один час. Не тебе указывать, о чем нам говорить. – Значит, она рассердилась. Я не стала ей отвечать, только кивнула. – Где тебя носило?

– Я каталась.

– Двадцать один час?!

– Ну да, знаю. – Я до сих пор не устала. Мне было интересно, смогу ли я когда-нибудь снова заснуть. Вероятно, без помощи Ямы – нет, а захочет ли он прикасаться ко мне после того, что я совершила? – Вождение помогает мне думать. Машина очень удобная.

Мама глубоко вздохнула. Я прямо-таки слышала, как она сдерживает резкие слова.

– Джейми мне сообщила, что у тебя появился парень.

– Она так сказала? Серьезно?

На мамином лице появилась нехорошая улыбка.

– Она ничего не говорила до сегодняшнего утра, когда ты так и не вернулась домой.

Я вздохнула. Вот оно, движение на лос-анджелесских дорогах…

– Да, у меня есть парень, но он совершенно ни при чем. Мне просто нужно было побыть одной.

Она посмотрела на меня долгим, оценивающим взглядом. Однако вскоре отвернулась со вздохом, как будто я недоступна ее пониманию.

Понятно. Даже я сама себя не понимала.

– Тебя скоро не станет? – спросила я.

– Не в ближайшем будущем. Но мы к этому еще вернемся, как и к твоему парню.

«Не в ближайшем будущем». Если это считается хорошей новостью, то что же – плохой.

Мама встала, подошла к машине и открыла дверь с водительской стороны, наклонившись внутрь.

– Боже мой, Лиззи, тысяча миль?!

– Как я уже говорила, вождение помогает мне думать.

Она захлопнула дверцу и подошла к крыльцу. Встала надо мной – строгий родитель над провинившимся ребенком.

– Где ты была?

Ее бы не устроило ничего, кроме правды.

– В Пало-Альто.

– Там живет твой парень?

– Нет, я отправилась в окрестности твоего прежнего дома.

И вот она стояла и разглядывала меня, на время забыв, что сердится. Эта уловка с правдой оказалась на удивление действенной.

– Помнишь старую фотографию в твоей комнате? – спросила я. – Мне было необходимо увидеть дом, где ты выросла.

Она покачала головой.

– Зачем?

– Потому что ты никогда не рассказывала мне о Минди. Мысли о ней тебя мучили, а ты молчала. Но она-то все время была здесь, мама, – сказала я и почувствовала, как холод в моей душе отступает, поэтому решила продолжить. – Каждый раз, когда я в детстве играла около дома, она была там. Сейчас, когда я путешествую, или мы едем куда-нибудь на машине, она дает о себе знать тем, как ты беспокоишься. Ее призрак с нами каждый день моей жизни. Каждый день!

Мама не отвечала, а у меня больше не было слов, поэтому мы на время замолчали. Я гадала, стоит Минди с другой стороны двери, слушая нас, или нет.

Наконец мама сказала:

– Ты не знаешь, каково это, когда лучшая подруга исчезает.

– Возможно, потому, что ты никогда мне о ней не рассказывала.

– Я не собираюсь за это извиняться. Не сегодня. История Минди не из тех, что можно запросто рассказать своему ребенку. Лиззи, ее нашли в собственном дворе. Ты даже не представляешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});