Ради жизни на земле-86 (сборник) - Михаил Ильин

Прислушавшись, помрачнел лицом. Со стороны кишлака, не смолкая, гремели выстрелы.

— Товарищ старший лейтенант, — раздался взволнованный голос рядового Седикова. — На связи «Ампула».

Наби бросился к радиостанции. «Ампула» — позывной комбата.

В эту минуту Акрамову очень хотелось услышать его голос, узнать, что скажет ему Царев.

* * *

Гасан не вошел — ворвался к Хамиду. Устало рухнул на стул.

— Ушел, шакал, — выдохнул со злостью и шапкой вытер с лица капли пота. — Весь кишлак облазил, за каждый дувал заглядывал, и вся зря. Словно и не было здесь.

Хамид слушал молча, стараясь не встречаться взглядом с взглядом Гасана. Он чувствовал за собой вину.

— Но ведь не мог же он испариться? — в сердцах бросил Гасан. — А тем более покинуть кишлак. Все тропинки перекрыты.

— Скорее всего как услышал о том, что Ахмед к нам пришел, сразу в бега пустился, — заметил Хамид.

— Какие могут быть бега, — махнул рукой Гасан. — Я ведь его, подлеца, еще утром видел. За час-другой до встречи с бывшим дуканщиком.

— Тогда затаился, ждет удобного случая покинуть кишлак.

Гасан посмотрел на Хамида.

— Нет, — усмехнулся недобро. — Этого случая он не дождется. Без устали буду кружить вокруг кишлака, но его не выпущу.

— Да-а, — протянул Хамид невесело. — Хороший урок мне преподала жизнь. Разве мог подумать, что Сайд способен на подлость?…

— Ничего себе подлость! — возмущенно воскликнул Гасан. — Самое настоящее предательство. За деньги нас продал.

— Знать бы раньше… — сказал Хамид и тут же пожалел об этом.

— А я разве вам не говорил? Не предупреждал вас? — удивленно поглядел на Хамида Гасан.

— Верно, — согласился Хамид. — И говорил, и предупреждал. Ну, ошибся я в человеке. Не смог разглядеть в нем негодяя. На будущее урок добрый. А пока оставим этот разговор. Не до раздоров сейчас. Время, сам знаешь, какое. Башир со своими головорезами по округе рыскает, за кордон хочет пробиться. А по пути еще раз о себе напомнить. Уже два кишлака кровью залил. Как бы и к нам не пожаловал. Здорово мы ему насолили. Захочет получить должок.

— Так мы его и отдадим, — нахмурился Гасан. — Сумеем за себя постоять. Не впервой с душманами встречаться.

— Все это так, — задумчиво произнес Хамид. — Но Башир стал совсем другим. Ему уже нечего терять, напролом идет. Да и сил у него еще немало. Из ХАДа за Ахмедом приезжали. Говорили, что около двухсот человек с ним ушло. Вот и представь, что будет, если они нападут на кишлак. Нас ведь горсточка.

— Но и мы другими стали, — возразил Гасан. — Прошли закалку и в мелких стычках, и в больших боях. Каждый знает, что защищает, за что идет в огонь. — Поглядев на молчавшего Хамида, продолжил: — Ты-то что предлагаешь?

— Пока не стемнело, надо оповестить всех из отряда самообороны, — произнес Хамид. — Побывать на полях, у арыка, в тракторной мастерской, но обязательно всем сообщить, что вечером общий сбор. Придет Махмуд с партийцами, обсудим план на случай нападения, уточним совместные действия. Думаю, надо привлечь всех мужчин, каждому вручить оружие, увеличить количество постов. Этого требует обстановка.

— Понял, — с готовностью ответил Гасан, закидывая за плечо автомат. — А заодно поищу Сайда. Глядишь, и нападу на след.

— Вряд ли, — усомнился Хамид. — Теперь он долго не даст о себе знать. Скорее всего, больше о нем и не услышишь.

— Это еще как сказать, — усмехнулся Гасан. — Лично я хочу не услышать, а увидеть этого шакала, посмотреть еще разок в его крысиные глазки.

— Только будь осторожен, — предупредил Хамид. — Такие встречи лишь одному из двоих оборачиваются удачей. К тому же Сайд из тех, кому не откажешь в смелости, находчивости.

— Знаю, — перебил Гасан. — Вот и хочу еще раз проверить эти качества. А заодно узнать, не он ли подстрелил Рехтана? Ведь в ту ночь именно Сайд проверял посты.

Вздохнул Хамид и вновь ничего не ответил. Стыдно ему было за себя. Сколько уже лет в партии, не один год борется с контрреволюцией, кажется, знает все повадки врага, а не разглядел предателя, с которым жил бок о бок. Заметив на столе крохотный бумажный листок, встрепенулся.

— Слушай, Гасан, я чуть не забыл. Час назад прибегала дочурка Али Дерхана. Принесла записку от отца. Тот просил, чтобы ему принесли оружие. Мол, время опасное, всякое может случиться. А он и без ног хочет оставаться бойцом. Надо уважить просьбу товарища. Как смотришь?

— Узнаю Дерхана, — улыбнулся Гасан. — Вот настоящий характер! Конечно, нельзя отказать в просьбе. Обязательно зайду к нему.

— Так что, до вечера? — спросил Хамид, всматриваясь в усталое лицо Гасана.

— До вечера, — кивнул тот, тоже пристально глядя на старшего товарища.

Что-то заставляло их так глядеть друг на друга. А что — и сами не могли понять. Так порой смотрят люди, подсознательно предчувствуя долгое расставание. Еще не знают о нем и даже не подозревают, но где-то там, глубоко внутри, уже пробивается, тревожа сердце, беспокойное чувство разлуки. Ни Гасан, ни Хамид не ведали в ту минуту, что им оставалось быть вместе считанные часы. Не могли они знать и то, что ближайшая ночь разлучит их навсегда.

* * *

Первым насторожился Дерхан. Схватившись рукой за подоконник, он рывком приподнялся с постели.

— Ты что, Али? — удивленно спросил Гасан.

— Слышал? — кивнул тот в темный квадрат окна. — Кажется, стреляют?

Гасан прислушался.

— Показалось, — успокоил друга.

Но сам заторопился уходить. И так долго задержался в доме Дерхана. Принес автомат, поинтересовался здоровьем товарища, поделился новостями — слово за слово, и вот уже полночь. А ему еще посты проверять.

— Мне пора, — сказал он Дерхану. — Нужно на северной окраине побывать. Знаешь, какое сейчас время, а там люди неопытные.

— Спасибо тебе, — дрогнувшим голосом произнес вдруг Дерхан. — Пришел, поговорил, и тепло на душе стало.

— Да брось, Али, — смутился Гасан. — Нашел за что благодарить.

— Тебе не понять, что значит приход друга, — с грустью сказал Дерхан. — Особенно к таким, как я. — И со злостью мотнул укрытыми простыней культяшками.

Гасан хотел успокоить, подбодрить товарища, но не успел. За окном, совсем близко, тишину разорвала автоматная очередь. За ней другая.

— Слышишь! — воскликнул Дерхан. — Говорил же тебе, что стреляют.

— На северной окраине, — прошептал Гасан. — Что же там произошло?

Он бросился было к двери, но ему вдогонку раздался крик Дерхана:

— Стой!

Гасан резко обернулся. Свесившись с низкой кровати, на него смотрел Дерхан. И было в его глазах что-то такое, что Гасан невольно вернулся.

— Это Башир, — взволнованно произнес Дерхан. — Решил напоследок отомстить нам за все, чем мы ему насолили. Спеши, Гасан, к своим и прощай!

— Эх, Али! Не узнаю тебя. К чему это — прощай? Да мы с тобой через час встретимся.

— Хорошо бы твои слова сбылись. Хорошо бы, — вздохнул Дерхан. — Но аллах к нам давно не прислушивается. С того дня, как сам появился на этой земле. Ты лучше к моим прислушайся — выполни одну просьбу. Быть может, самую последнюю и самую главную для меня.

— Семью укрыть? — быстро спросил Гасан.

— О семье я сам позабочусь, — махнул рукой Дерхан. — Сейчас же отправлю по соседям, другим укромным местам. Всякое может быть, а ты лучше дай мне еще пару автоматных рожков. Тоже на всякий случай. Знаешь, мне с ними будет немного спокойней.

— Али, у меня же у самого… — начал Гасан, но осекся под пристальным взглядом друга. — Ладно, только для тебя. — И полез в подсумок.

— Спасибо! — оживился Дерхан. — Я знал, что ты не откажешь. Теперь пусть приходят ко мне. Я их встречу как следует. Они еще узнают, кто такой Али Дерхан. А теперь прощай, друг. И не волнуйся за меня…

Гасан выскочил на ночную улицу и замер от неожиданности. Кишлак уже наполнился грохотом выстрелов, криками женщин и детей. На окраине бушевало пламя пожара. Ошеломленный увиденным, услышанным, Гасан невольно растерялся. Он не знал, что ему теперь делать, куда бежать. Только мгновение длилось его замешательство. На считанные доли секунды растерялся он. А еще через мгновение бежал навстречу выстрелам.

* * *

Оставшись одни, Али не долго раздумывал:

— Ты, — сказал он жене, — бери младшую и беги к Гарипу…

— Я остаюсь здесь, с тобой, — не дав ему договорить, твердо произнесла Зурфа.

По голосу жены Али понял, что не уйдет она из этой комнаты, не оставит его в пугающем одиночестве. Но Али понимал и другое — какой опасности он подвергает жену, оставляя возле себя. Нет, он должен, обязан заставить ее уйти, отвести беду от себя, детей. Тут нужно действовать иначе.

— Хорошо, — вздохнув, сказал он. — Будь по-твоему. Только сначала займись все же детьми. Младшую отведи к Гарипу, а старшую направь к Фатиме. Там им вряд ли что станет угрожать. А после можешь возвращаться.