Смерть в кредит - Луи Селин

Надо сказать, что без них мы просто сдохли бы с голоду! Мы ведь остались совсем «на бобах»! Они же приносили нам полные ящики… И веселились, видя, как мы толстеем! Мы всячески их поощряли…

Наша толстуха прикусила язык… Ей бы хотелось что-нибудь сказать… Но это было невозможно! Питание было важнее. Мальчишки разбегались… Кто куда… Они были полностью предоставлены сами себе! Отец Раймонда, фонарщик из Леваллуа, единственный за всю зиму, кто пришел навестить своего ребенка. Ему разрешили это сделать… Он не узнал своего Раймонда! так тот возмужал!.. Он был таким хилым, а стал настоящим чемпионом!.. Мы не посвящали его в детали. Его Раймонду не было равных в краже яиц… Он таскал их прямо из-под курицы… которая не успевала и кудахтнуть… Ювелирная работа… Его отец был порядочным человеком, он хотел вернуть нам свой долг… Он сказал, что его малыш Раймонд стал таким здоровяком и так окреп, что он хочет забрать его с собой в Леваллуа. Он находил, что тот прекрасно выглядит! Мы не выдержали… И запротестовали… Мы отказались от денег… А он был должен нам еще триста монет… при единственном условии, что он оставит своего малыша продолжать изучать глубины сельского хозяйства. Его сынок был на вес золота… Мы совсем не хотели его лишиться. И мальчишка был рад остаться с нами… Он не хотел уезжать. Так мы и жили… В радиусе 20 километров вокруг нас все ненавидели, и ненавидели люто, но наша одинокая жизнь в Блэм-ле-Пти не позволяла поймать нас на месте преступления!..

Толстуха больше всего разжирела на этих кражах! Ей не на что было жаловаться!.. Поле не способно было ее пропитать! Она тяжело вздыхала и посасывала свой коньяк… Понемногу она привыкла к этим бесконечным пиршествам!.. И пристрастилась к алкоголю… Может быть, нас ждут новые несчастья?.. Стаканчик, другой… Понемногу, после кофе… «Будь что будет… — вздыхала она… — Ты же не способен ни на что!..» — говорила она Куртиалю.

Добычу мы складывали на чердаке, в подвале и в сараях… Дети соревновались между собой, кто принесет больше в один день!.. Мы были обеспечены на пять месяцев вперед… мы могли бы выдержать длительную осаду!.. Бакалея! спиртное! маргарин! абсолютно все!.. Но за столом нас было 18 человек, из которых 16 еще росли! А это кое-что значит! Особенно «на работе в деревне»…

Две воспитанницы одиннадцати и двенадцати лет принесли около 14 бидонов бензина для хозяйского мотора. Он весь сиял от счастья! на следующий день был праздник, другие воспитанники принесли из Кондуарвиль, расположенного в семи километрах от нас, целую корзину куличей, эклеров и вафель! «Сент-Оноре» разных видов и аперитивы! И более того, ко всеобщему удовольствию они принесли с собой оплаченные счета!.. Это был высший пилотаж! Они все оплатили! Наши дорогие ловкачи! Деньги они теперь добывали прямо в деревне!.. Они ведь не валяются на полях!.. По правде говоря, мы были довольны! Но мы не успели даже толком прийти в себя. Наша репутация была и без того сильно подмочена. А подобные махинации всегда оставляют следы… Через два дня за большим Гюставом и маленькой Леон явились жандармы… Их увезли в Бовэ… Протестовать было бесполезно… Они попались на бумажнике! Все было специально подстроено! Настоящая западня!.. В конторе все подтвердилось!.. целых четыре свидетеля! Отрицать было невозможно… И договориться тоже… Оставалось только разыграть удивление, возмущение… и ужас! Что и было сделано.

* * *

Через четыре дня был арестован наш кудрявый малыш Люсьен!.. По самому обыкновенному доносу!.. За клетку с курами!.. На следующей неделе они явились за Филиппом Стеклянным Глазом… Но против него не нашлось достаточных улик, и они были вынуждены нам его вернуть. Настоящий погром! Мы чувствовали, что тяжелые на подъем мужики решили теперь окончательно разгромить наше предприятие… Они нас всех ненавидели!.. Они угрожали сжечь наш дом вместе со всем его содержимым!.. Тут был замешан эта сволочь Эзеб… Лучше всего нам было затаиться, как крысам! Они не желали больше разговаривать с нами…

Толстуха приняла на себя первый удар восставшего населения… Она пошла на рынок в Перзан… Ей хотелось немного поторговаться и продать корзину прекрасных ворованных яиц… Но не тут-то было! Они проведали об их происхождении… И стали невменяемы! Они просто обезумели от злобы и желания отомстить!.. Она едва унесла ноги! За ней гнались двое… Она вернулась на хутор совсем расстроенная! И сразу же приготовила себе большую чашку настойки, что-то вроде вливания, из вербены, мяты и небольшого количества водки… Она очень пристрастилась к крепким напиткам. Особенно к водке… Иногда она использовала ее в лечебных целях!.. Это хорошо ей помогало. Эта смесь употреблялась многими акушерками того времени… Лучшее средство для сиделок…

Мы все собрались вокруг нее, обсуждали наши дела… и возможные последствия… На столе стояли бутылки… Вдруг вошел комиссар… И сразу же начал орать на нас. Он запретил нам выходить из дому.

— За вами придут в конце следующей недели! Довольно комедий! Наше терпение лопнуло! Вас достаточно предупреждали!.. В субботу вы все отправитесь в округ! Вопрос с вами решен!.. Если я еще раз увижу хоть одного из ваших шпанят… Если он еще раз покинет хутор… Они все будут немедленно засажены в тюрьму! Немедленно! Ясно?.. Понятно?..

Материалов у прокурора на руках хватило бы уже, кажется, на двадцать лет каторги… Куртиалю! Мадам! И мне! Доказательства найдутся! Совращение детей!.. Распущенность!.. Всевозможные махинации! Нарушение условий договора… Поддельные налоговые декларации… Посягательство на общественную нравственность… Грабеж! Мошенничество! Ночное воровство!.. Хранение краденого несовершеннолетними!.. В общем, там был полный букет! Этот бригадир нам ужасно надоел!.. Мадам де Перейр, сперва, конечно, немного растерянная, чувствовала себя уже много лучше… Она не проронила ни звука!.. А потом вскочила, как мужчина! И пошла прямо на него… Она вдруг вся выпрямилась… и преисполнилась такого пылкого и бурного негодования, так раздулась от гнева, что комиссар невольно дрогнул… перед ее атакой!.. Он ничего не понимал!.. И только хлопал глазами. Она буквально впилась в него взглядом… и мгновенно опрокинула все его обвинения! Этому грязному легашу подобное и в голову не могло прийти… Она сама обвиняла его в том, что он лично спровоцировал мужиков на беспорядки!.. Организовал всю эту омерзительную Жакерию! И должен ответить за это… Он был поражен! Ошарашен! Сломлен и в нерешительности топтался на месте… Преисполненная презрения и ярости, она выражала ему свое негодование… Он пытался защищаться… Но ему нечего было сказать в ответ… Она отправилась за своей шляпой… И гордо пошла прямо на него, в гневе она напоминала кобру!.. Она заставила его отступить… она буквально вышвырнула его за дверь. Он бежал как трус. Он сел на свой велосипед и зигзагами поехал по дороге… Его маленький красный фонарик еще долго мелькал в ночи… Мы смотрели ему вслед… Он так и не смог поехать прямо, не виляя.

* * *

Камилла, одна из наших воспитанниц, девочка себе на уме, тремя днями позже попалась в саду священника в Ландрезон, мерзкой дыре по ту сторону леса. Она вынесла с кухни сыр пармезан, раков и две бутылки терновой настойки… Она взяла все, что могла… и еще церковные сосуды… Из массивного серебра!.. Это было хуже всего! Ее застукали на месте преступления!.. Они все бросились за девчонкой… И схватили ее на мосту… Малютка больше к нам не вернется! Ее заперли в Версале!.. Почтальон, этот ужасный змей, конечно, не упустил случая и специально пришел, чтобы нам все это рассказать… Он даже нарочно сделал крюк!.. Положение наше становилось крайне тяжелым… наша вольтижировка… Не нужно было обладать чрезмерной прозорливостью, чтобы понять, что рано или поздно все ребята из нашего фаланстера влипнут… Они попадутся один за другим, даже если будут соблюдать осторожность и выходить только по ночам…

Мы стали ограничивать себя в еде и старались соблюдать все предосторожности… У нас осталось лишь немного маргарина и масла, и совсем не осталось сардин, которые мы так любили… Как только кончился тунец и сардины, началось наше жалкое существование… Мы больше не жарили картофель!.. Мы сидели за ставнями… и наблюдали за окрестностями… Мы боялись, что в сумерки нас подстрелят крестьяне… Время от времени они появлялись… Вооруженные винтовками, они проезжали мимо наших окон на велосипедах. У нас тоже была винтовка, старый дробовик с двумя бойками… и еще полицейский пистолет… бывший хозяин фермы оставил нам это оружие… Они висели на гвозде в кухне, за занавесом над очагом.

Де Перейр как-то вечером, когда делать было нечего и выходить тоже было нельзя, достал старую винтовку… и начал ее чистить… продел при помощи бечевки в отверстие фитиль… и прочистил оба ствола бензином… чтобы привести в порядок гашетку… Я почувствовал, что наступает осадное положение.