Трое в Песках - Юрий Никитин

Любопытный Таргитай допытывался, что за ночной зверь шуршит крыльями, роняет шерсть в костер, почему стонет, будто из него душу вынимают. Мраку ночная птаха, или что там бороздит воздух, как прошлогодний снег, пусть порхает, только бы в суп не гадила. Олег отмалчивался, опускал голову. Лиска посматривала испытующе, у женщин если ума не всегда в избытке, то чутья поболе. Олег боялся встречаться с нею взглядом, еще больше боялся наступления утра.

На рассвете безжалостный Мрак все-таки загнал в небо. Олег продрог, поднялся как можно выше, воздух там холоднее, но солнечные лучи достают раньше. На земле еще темень, а под облаками подставляешь солнцу то спину, то пузо — научился. Вчерашней чудовищной птахи в синем небе не оказалось. Олег ощутил, как спало тягостное напряжение.

Поняв по чудовищу, как выглядит сам, преисполнился удивления и бодрости. Когда вблизи показалась орлиная чета, Олег только повел налитым кровью глазом — царей воздуха как веником вымело из поднебесья.

Внизу двигались четыре крохотных коня с двумя всадниками. Олег почему-то не различал цвет, трава казалась бурой, глинистой, зато видел отчетливо даже ящериц, степных жаб, хомяков и лисиц. Далеко впереди коней мчался широкими прыжками огромный черный волк.

Волк-оборотень словно стелился над землей, будто стремительно плыл, в каждом движении были мощь и лепота. Олег завистливо дернулся: Мрак мужественно красив даже в волчьем облике, он по-волчьи прекрасен и в человеческой личине! Так бы наловчиться ширять в поднебесье…

В глазах начало расплываться, далекие фигурки сперва застлало туманом, потом поглотило вовсе. Олег досадливо снизился: облака, оказывается, не так уж и высоко, хотя в родной деревне считали, что совсем низко — Боромир пробовал доставать их с крыши рогатиной. Облака — это остывший пар, что вырвался из котлов и поднялся под небесную твердь, но сколько Олег ни принюхивался, вкусные запахи выветрились.

Странная острота глаз даже мешала, сбивала с толку. Он видел на сотни верст каждую щепочку, от непривычки начинало ломить виски. С трудом отрывал зачарованные глаза от всего, что ползало, прыгало, скакало и рыло норки. Надо выискивать всадников, особенно в засаде на их пути!

Все чаще видел крупные отряды воинов. В каждом ныне различал человека без оружия в расшитой ночными звездами одежде. Яркий блеск показывал, что вместо доспехов на них только талисманы — отполированные камни. Всадники упорно стремились навстречу неврам. Олег тут же указывал Мраку другой путь, но едва маленький отряд сворачивал, как враги, словно чуя каждое их движение, поворачивали коней тоже.

Еще опаснее были скрытые засады. Однажды Олег едва не послал своих прямо в руки Агимасу. К счастью, ветер дул в спину, Мрак почуял, взвыл, опрометью кинулся назад. Добежал, грянулся оземь, а с боков уже начали подтягиваться два отряда со своими походными колдунами.

На великое их счастье Мрак по запахам видел, кто где схоронился, затаился, сколько их там и кто три дня не мыл ноги. Без него их ловили бы на каждой версте, не помогло бы даже волховство Олега: в каждом отряде колдун был наготове, а сжигаемый местью Агимас дни и ночи упражнялся в магии, стремительно набирал силы.

Рассвирепевший Мрак едва не прибил волхва: замечтался дурень, в таргитаи лезет, о Высоком мыслит, а какой длины сопли — не видит. Таргитай заступался: волхв мыслию растекся по всему поднебесью, искал щелочку в небесной тверди, у богов правды искал, а злая Лиска сама набросилась на опешившего оборотня: мог бы сам напасть на коней врага, покусал бы за ноги, а без коней те вовсе не люди, а так, трава без корней, птицы без перьев, гадюки без яда…

Мрак посмотрел с отвращением.

— Ишь, подлая! Я бы до такой гадости никогда бы не додумался, хоть все дрова бы у меня на голове перекололи. Гольш был прав, не зря бабу заставил взять.

Таргитай ахнул:

— Будешь обижать коней?

— Зачем коней? Кони не виноваты. А вот перепортить подпруги, ремни, тетивы…

Ночью он неслышно исчез. Лиска бдила у крохотного костра, спрятанного в ямке, но не обнаружила, когда вернулся и скользнул под одеяло. Утром на удивление Мрак дрых долго, а когда наконец вскочил в седло, заявил весело:

— Прем во-о-о-он на тот гаек. Потом левее, проедем так, чтобы между нами оставалась лесная засека… Хоть рожи ихние разглядим, а то человеческого лица давненько не видывал.

Таргитай обиделся:

— А у нас какие?

Олег спросил осторожненько:

— Не перебьют стрелами?..

— Твоя гадкая девка такое надумала, ты слышал… Я бы до такого век не допер. Это все одно, что плюнуть соседу в суп.

Таргитай снова обиделся:

— Соседи? По всему свету гоняются за нами!

— Так мы ж не знаем, зачем гоняются. Вдруг хотят спросить, кто нам сшил такие штаны?

Он пустил коня в галоп. Таргитай ткнул своего пятками в бока, привык за Мраком двигаться бездумно, но на чистом детском лице было такое недоумение, что даже Лиска, переживающая только за Олега, возмутилась, крикнула срывающимся голоском в спину оборотню:

— Ты злой! Таких даже звери не трогают.

Мрак оскалил зубы:

— Верно. Собаки не трогали, волки брезговали. Зато люди… Ладно, не скули. Берег близко.

Она недоверчиво покачала головой.

Олег ничего не сказал.

— Думаешь, ему сверху так уж все видно? Понюхай воздух! Он мокрый и пахнет солью.

Тонко вырезанные ноздри Лиски дернулись, она втянула воздух. Измученное личико медленно осветилось надеждой.

— Чую… Верст десять?

— Двенадцать, если по прямой, как ворона… или сто, если полетит Олег.

Еще за версту они слышали далекий грозный рев, глухие удары. Когда выехали на крутой берег, все четверо ошалело ухватились за седла.

Они стояли на краю высокого скалистого берега. Далеко внизу волны как горы мерно накатывали на красный гранит, обрушивались исполинской тяжестью, расшатывали, ломали камень, выгрызали куски и уносили. Волны уходили вдаль, становясь все мельче и мельче, но на том конце мира не видно было ожидаемой полоски земли!

— Край света? — спросил Таргитай дрогнувшим голосом.

— Размечтался, — бросил Мрак грубо. — Врежь ему, Олег.

— Остров Буян лежит прямо, — врезал Олег безжалостно. — Его не видно, это остров старой магии. Даже я не видел, но книги говорят… Только сам Буян уже на краю мира, хрустальный купол неба краем опирается на него.

Он почти кричал, скала содрогалась под их ногами. Глухой, но мощный рев приглушал слова. Воздух был резкий, соленый и прозрачный. Мелкая водяная пыль поднималась от пены прибоя, там высовывались и пропадали горбатые спины морских зверей. Таргитаю почудились громадные клешни, горящие злобой выпуклые глаза.