Дочь колдуна - Вера Крыжановская-Рочестер

Но в этот миг подле него появилось белое облако, которое мгновенно сгустилось, и явился Манарма. Сноп лучей окружал голову мага, а в руке его тысячью огней сверкал крест, поднятый над головою адмирала. Поток живительного тепла, вместе с мягким освежающим ветерком, обдал того, точно по волшебству возвращая ему силу и энергию.

Двойник колдуна стремительно отступил, прижавшись к стене; но, по повелительному жесту мага, Иван Андреевич бросился стрелой и ударил в стену магическим мечом. В ту же минуту отражавшая тень человека стена залилась точно пурпурной жидкостью. Весь дом вздрогнул будто от ужасного громового удара, и все стекла венецианского окна разлетелись вдребезги.

Сметенные, словно порывом ветра, Иван Андреевич и Ведринский с силой были отброшены к противоположной стене, где и упали без чувств, а Манарма исчез.

А на дворе в это время ревел ураган; бурный ветер с корнем выворачивал деревья и вздымал тучи песка, снося все на своем пути. Наконец проливной дождь положил конец циклону.

В подземелье ничто как будто не изменилось: на жаровнях все еще горели, потрескивая, смолистая травы, а темные духи продолжали охранять лежавшее на стуле посредине металлического круга тело. Вдруг где-то вдали послышался раскат грома, и в подвал влетело белое облако, озарив его ослепительным светом. В магическом круге появилась стройная и заключенная словно в светлый шар фигура мага. Манарма встал между безжизненным телом и огромным, раскаленным точно шаром, явившимся из стены. Как стрела, направлялся он к телу, со свистом, треском и выбрасывая снопы искр. Но в ту же самую минуту из поднятой руки мага сверкнуло пламя и пересекло огненную нить, соединявшую шар с телом. В воздухе прозвенел мрачный и словно предсмертный крик, после чего все стихло, и наступила полная тьма.

Около часа прошло после страшной ночной драмы. По озеру быстро пронеслась, мелькнула лодочка с одиноким гребцом и причалила к лесистой части острова. Посетитель привязал лодку в кустах, поспешно направился к монастырским развалинам и подал сигнал о своем прибытии. Ждать ему пришлось довольно долго, и когда наконец отворился скрытый вход, то его встретил бледный, расстроенный и дрожавший карлик.

– Где Ахам? Разве он не ждет меня? – спросил прибывший, поспешно направляясь к той части подземелья, где жил Красинский.

– О, господин Бифру! Здесь произошло нечто ужасное, – пробормотал карлик. – Учитель Ахам делал великие вызывания, и я знаю, что являлся даже сам глава, а потом произошло что-то страшное. Мы с Фалько были за дверью и читали формулы, как вдруг стены задрожали так, как будто все рушилось; раздались взрывы, гром, крик и необыкновенный топот, а потом все стихло. Учитель Ахам не подает признаков жизни, а войти я не смел, – закончил, дрожа всем телом, карлик.

С нахмуренными бровями на минуту остановился Бифру перед входом в лабораторию: массивная дубовая дверь треснула во всю высоту; но затем он порывисто отворил ее. В зале было темно и стоял странный запах: смесь серы, смолы и каких-то мягких духов.

Нервно подергиваясь, Бифру с минуту простоял на пороге, а потом приказал карлику принести огня. Тот проворно зажег свечи в канделябрах и тогда можно было видеть происшедшее опустошение в лаборатории. Пол был усеян обломками мебели и инструментов, обрывками книг и одежды; металлический круг разбит был на три части, а стены точно забрызганы черным и красным; кроме того, в стене видна была большая дыра, как будто от пронизавшей ее бомбы, и посреди всего этого разрушения валялось нагое тело Красинского, лежавшего на спине, с почерневшими и словно обуглившимися конечностями.

На месте солнечного сплетения (под ложечкой) виднелось широкое черное пятно, а над ним начертанный точно красными чернилами кабалистический знак с крестом наверху. Увидав этот знак, наклонившийся было над трупом Бифру с глухим криком отшатнулся.

– Знак мага! Его поразил меч мага! – бормотал он мертвенно бледными губами, прислоняясь к стене.

Минуту спустя он выпрямился и провел рукою по лбу.

– Не знаю, созвать ли мне братьев ордена, или самому похоронить Ахама? – проворчал он. – Жаль, очень жаль его! Такого ученого трудно заменить!

Он вздохнул, подумал с минуту и прибавил вполголоса:

– Я приготовлю тело так, чтобы оно не могло разложиться. Может быть, братья придумают. Надо предупредить Уриеля и Баалберита. Все необходимое должно находиться здесь; такой предусмотрительный человек, как Ахам, не мог не иметь под рукой всех нужных средств.

Он позвал карлика и с его помощью приготовил все необходимое. Принесли длинный, черного дерева ящик, спрятанный за занавесью в соседней комнате. Затем карлик указал ему место, где Красинский сохранял свои снадобья, и по приказанию Бифру принес со двора большой мешок земли, клетку с крысами и черную кошку.

Смешав землю с фосфором и различными сильно пахучими веществами, Бифру зарезал кошку и несколько штук крыс, кровью которых полил землю, а этой слизистой массой обмазал все тело, за исключением рта, ноздрей и глаз; далее он запеленал труп, как мумию, в полотно и с силой, которую трудно было предположить в таком худеньком человеке, приподнял Красинского и положил в ящик, внутренность коего была обита отливавшим всеми цветами радуги металлом с кабалистическими знаками.

Осыпав внутренность фосфоресцировавшим порошком, Бифру закрыл ящик крышкой с отверстиями и, с помощью двух карликов, стащил его в небольшую круглую залу, где стояла статуя Люцифера. Вокруг гроба они поставили шандалы с черными зажженными свечами, семь жаровен с угольями, а ящик покрыли сукном. Бифру приказал карликам дежурить по очереди, поддерживая курения и читая заклинания. После этого он удалился, объявив, что займет помещение Ахама и останется в подземелье до прибытия других…

Уже светало, когда адмирал и Ведринский пришли в себя. С ужасом смотрели они на стену, залитую точно кровью, и на сказочное рогатое существо, начертанное как бы темными линиями на этом пурпурном фоне. На груди чудовища виднелся кабалистический знак с крестом над ним. Адмирал перекрестился и вздох облегчения вырвался из его груди.

– Красинский умер. Это был страшный противник и, не приди Манарма на помощь, нас не было бы теперь в живых.

– Как раз вовремя, Иван Андреевич, ты затрубил в рог.

– Как знать? Может быть, и слишком поздно. Манарма предвидел, что борьба не по силам нам, но и Маруся тоже следила; может быть, она раньше меня позвала его. Видишь эту розу? Это она оставила в доказательство своего присутствия.

Он поднял цветок и положил в карман. Затем они обсудили, каким образом уничтожить, или скрыть от прислуги страшное изображение на стене. Теперь адмирал понял приказание Манармы запастись масляной, скоро высыхавшей краской и, не теряя времени, распаковал ящики. Они оба принялись закрашивать, и таинственный рисунок скоро исчез под краской почти совсем, если не считать появившегося на белой стене розоватого оттенка; но он был очень незаметен, а внимание слуг все обратилось на разбитое окно и повреждения в саду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});