Елизавета Петровна - Евгений Анисимов

Наконец, во время погони на Макарьевской ярмарке Ванька успел закопать украденные деньги в песок, а утром пришел с купленным наспех товаром и разбил в этом самом месте палатку, в которой, под видом сидельца-лавочника, торговал лаптями, посмеиваясь над полицейскими, которые сбились с ног в поисках вора и украденного.

Над многими проделками Каина можно от души посмеяться. Вот как действовали Каин с Камчаткой, когда им захотелось мясного. Ночью приятели забрались в пустующий дом, вставили в оконный проем склеенную из бумаги непрозрачную раму. «А когда настало утро, то стали камень о камень тереть, будто что мелем: Камчатка насыпал голову мукой в знак калашника (булочника. - Е.А); высунув из окошка голову, кликнул с продаваемым мясом мужика, которое, сторговав, велел подавать в то окошко; мы, взяв ту говядину, из той избы ушли. А тот мужик стоял под тем окном долгое время, ожидал за проданное мясо денег и, усмотрев, что никого в той избе нет, рассуждал с прохожими людьми: люди ль то были или дьяволы с ним говорили и говядины лишили?»

Но были у Каина мошенничества, которые улыбки не вызывают. Одно из них отразилось в песне о женитьбе Ваньки Каина: переодевшись богатым подьяческим сыном, в «черной шляпе с позументом», он подошел в воскресный день к стоявшей у базара открытой коляске, в которой сидела девица, что в торговых «рядах уж нагулялася, отца-мать тут, сидя, дожидалася», и сказал ей:

«Твои матушка и батюшкаС моим батюшкой родимымК нам пешком они пожалуют.Мне велели проводить тебяК моей матушке во горницу,Она дома дожидается».Красна-девица в обман далась,Повели ее на Мытный двор,На квартиру к Ваньке-Каину,Там девица обесславилась,Но уж поздно, хоть вспокаялась.

Хотя эта песня и не о реальной женитьбе Каина (то была другая, не менее мерзкая уловка), она вполне правдоподобно показывает жульнические приемы и «подходцы» Каина.

Не меньших успехов достиг Каин в очень тонком, требующем особого таланта и тренировки «карманном мастерстве». Карманник-ширмач «денно и ночно, будучи в церквах и в разных местах, у господ, и у приказных, и у купцов, и у всякого звания у людей вынимал из карманов деньги, платки шелковые, часы, ножи и табакерки». А, как мы понимаем, глядя на витрины музеев, иная табакерка того времени стоила целое состояние. Ванька, как опытный карманник, работал не в одиночку. Так, в половодье Каин «чистил» карманы ротозеев на переправе через Москву-реку. Смешавшись с толпой, он садился в лодку и у «разных людей вынимал платки и деньги» под дружеским присмотром перевозчика Губана, которому платил за содействие дань (РГАДА, 372, 6210, л.46).

Уже тогда существовала воровская специализация. В 1742 году, по доносу Каина, был взят ремесленный ученик Алексей Елахов, который даже обиделся, когда его назвали карманным вором. Он клялся, что сам «не вынимывал», а «только стеснял народ, чтоб товарищем ево вынимывать было способно, а что товарищи его вынут, за то он, Алексей, брал с них пай» (РГАДА, 372, 1, 6210, л.98 об.). Прием, известный каждому читателю, - в автобусной давке смотри не за тем, кто тебе на ноги наступает и грубо теснит, а кто возле тебя трется и почти нежно прижимается!

Воровская кооперация, солидарность и поддержка играли большую роль в преступной жизни Каина и его товарищей. Как-то раз Каина «сдала» пойманная полицией скупщица краденого; он попал в тюрьму и дотоле столь удачливому вору стала грозить своими просторами Сибирь. Спас его верный друг и учитель Камчатка. «Прислал ко мне, - вспоминает Каин, - товарищ мой, Камчатка, старуху, которая, пришед (в тюрьму. - Е.А.), ко мне говорила: «У Ивана в лавке по два гроша лапти» (то есть нет ли возможности уйти из-под караула? - Е.А.). Я сказал ей: «Чай примечай, куды чайки летят», то есть я так же, как и товарищ, время к побегу хочу избрать (накануне товарищ Каина уже бежал. - Е.А.)». Бежать же после побега товарища Каину было очень трудно - охрана удвоила к нему внимание. Тогда Каин устроил побег скупщицы краденого, которая показала на него. За отсутствием изветчика, Каин стал только подозреваемым, и его вскоре выпустили на свободу под расписку.

Наступила весна, а с нею и традиционные летние «гастроли» воров по российским городам и ярмаркам. Банда, как правило, нигде не задерживалась, поскольку «поемы» - так назывались операции по очищению лавок и карманов в ярмарочной толчее - было неразумно часто делать на одном и том же месте. Из «поемов» складывалось увлекательное «путешествие»: в Кашине - «один поем», в Устюжне - «один поем», в Гороховце - «один поем», во Владимире - «один поем», на Макарьевской ярмарке - «пять поемов». Число последних не случайно - на протяжении столетий огромные Нижегородская и Макарьевская ярмарки, на которые съезжались тысячи людей, становились на несколько месяцев центром притяжения купцов, торговцев, крестьян и… воров. Здесь ворам было раздолье: в хаосе балаганов, палаток, среди тысячной толпы зевак и торгующих было легко укрыться. Но Ваньке не повезло - его поймали в колокольном ряду (пытался украсть серебро в ломе), жестоко избили; он снова кричал «Слово и дело!» и был отведен в местную полицейскую канцелярию, где его заковали и посадили в подвал. Ваньку ждала отправка в Московскую контору Тайной канцелярии, неизбежные пытки и т.д.

Но тут перед очередным престольным праздником в тюрьме появился «добрый самаритянин» с милостыней. В те времена узники кормились исключительно милостыней. Каждому колоднику он подарил по калачу, а чем-то понравившемуся ему Ваньке - аж два. При этом тихо сказал: «Триока калач ела, стромык сверлюк страктирила». «Самаритянином» был Камчатка, а сказал он на воровском языке следующее: «Тут в калаче ключ для отпирания цепи».

А далее все произошло так, как бывает в приключенческом фильме: «Погодя малое время, послал я драгуна купить товару из безумного ряду (то есть вина в кабаке. - Е.А.); как оной купил, и я выпил для смелости красовулю, пошел в нужник, в котором поднял доску, отомкнул цепной замок, из того заходу ушел. Хотя погоня за мной и была, токмо за случившимся тогда кулачным боем от той погони я спасся; прибежал в татарский табун, где усмотрел татарскова мурзу, которой в то время в своей кибитке крепко спал, а в головах у него подголовок (обитый жестью сундучок с деньгами. - Е.А.) стоял. Я привязал того татарина ногу к стоящей при ево кибитке на аркане лошади, ударил ту лошадь колом, которая оного татарина потащила во всю прыть, а я, схватя тот подголовок, который был полон монет, сказал: «Неужели татарских денег на Руси брать не будут?» Пришел к товарищам своим, говорил: «На одной неделе четверга четыре, а деревенский месяц с неделей десять» (то есть везде погоня, нужно сматывать удочки).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});