Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

– Не стоит передергивать. То, что плохо для тебя – хорошо для меня. И наоборот.

– Но в том-то и дело, Хуммер тебя раздери, что новости плохи и для тебя и для меня!

– Для меня – хороши, – настаивал Элиен. – Бьюсь об заклад, я знаю, что будет дальше. Кальт впустит своих союзников, Герфегеста и Торвента Мудрого, в Орин. Гамелины очистят от трупов мой многострадальный город и уже сегодня войдут в Обитель Диорха. Быть может, это будут не они, а упомянутый тобою северянин Кальт. Неважно чьей магической силы – Торвента ли, Харманы ли, Кальта ли – хватит на то, чтобы помочь мне вернуться в мир. Быть может, и Элаю достанет на это сил. Они смогут вырвать меня из объятий Вечности так же, как это не столь давно произошло с тобой в Наг-Нараоне. А дальше будет еще интересней. Над землями Сармонтазары воцарится долгожданный мир. И ты ничего не сможешь сделать с этим, ибо то, что происходит сейчас – это вполне логичное завершение событий, вызванных из небытия твоей, Урайн, хитростью.

– Ты заблуждаешься, Звезднорожденный. Во-первых, Торвент и остальные маги Алустрала не войдут в поверженный город, пока не умертвят своих непрошенных союзников в лице Кальта и Лоскира. Когда простодушный Кальт сделал грязную работу, расправившись с гарнизоном Орина моим же оружием, он не учел главного: Синий Алустрал пришел в Сармонтазару не на день и не на месяц. Торвент Мудрый не собирается отказываться от освобожденных земель, потому что он, Торвент Мудрый, «освобождая» Междуречье от «хуммерова морока», тем самым завоевал его для себя. Императору Кальт совершенно ни к чему. Торвент истребит многочисленную, но вялую и неумелую армию Кальта с такой быстротой и жестокостью, какая несведущему в военной науке Кальту не могла пригрезиться в самом страшном ночном кошмаре. А Последнего Оружия у него больше нет. Потому что резервуар, который он доставил из Суэддеты был единственным и, стало быть, последним.

Урайн истерично расхохотался, но быстро затих. Сообразил, видать, что каламбур яйца выеденного не стоит.

– Эта новость не меняет общей картины. Предположим, Кальт будет разбит. Но все остальное будет так, как я и предрекал, – Элиен был краток.

– Нет, Звезднорожденный. Все будет совсем, совсем не так. Потому что есть еще «во-вторых», которое важнее, чем «во-первых». Ни Герфегест, ни Торвент, ни Хармана не станут трудиться над тем, чтобы помочь тебе вернуться из Измененного мира в обычный. Они просто уничтожат Диорх. Уничтожат вместе с тобой и вместе со мной. Потому что мы, Звезднорожденные, слишком опасны.

– С Герфегестом меня связывает Братство по Крови. А с моим сыном Элаем меня связывает сама кровь. Я не сомневаюсь в том, что они не предадут меня, – бесстрастно сказал Элиен. Бесстрастно, ибо более всего боялся усомниться в своей правоте.

– Твой сын мертв, – медленно произнес Урайн. – А твой Брат по Крови Герфегест… похоже, он действительно будет бороться за твое возвращение в мир Солнца Предвечного. Но тогда Торвенту Мудрому придется убить Хозяина Гамелинов. Либо – что то же самое – переубедить. Торвент носит свое кичливое прозвище в неполные тридцать лет. Я, как побежденный, признаю, что «Мудрым» он провозглашен отнюдь не волею придворных льстецов. А мудрец на императорском престоле – это в высшей степени убедительный и доказательный ритор, ибо в его руках ключи Истины, Смерти и Правосудия.

Элиен молчал. Элай мертв? Элай мертв… Почему Диорх скрыл от него это знание???

– Люди Алустрала находятся в очень странных отношениях со Смертью и Истиной, – продолжал философствовать Урайн. – Ты знаешь, Элиен, чем они клялись, перед тем как выступить в поход? Они клялись своим посмертием. Ни одному из нас, Звезднорожденных, не хватило бы духу клясться такими вещами. Они расписались кровью в том, что любой из них безропотно примет смерть от руки Торвента, если его голос, его деяния или прежние клятвы внесут раскол в ряды их армии… Так что, отстаивая тебя перед Торвентом как своего бывшего друга и союзника, Герефгест рискует оказаться в крайне щепетильном положении.

– Я тебе не верю, – прошептал Элиен.

«Я бы и сам не поверил в это еще месяц назад», – мысленно согласился Урайн.

– Знаешь, Брат, – с досадой сказал Урайн, – не в моих силах доказать тебе свою правоту. Всей моей силы, собранной воедино, хватило лишь на то, чтобы войти в Диорх. Железная Рукавица рассыпалась в прах и выйти отсюда я уже не могу. Нет, мне не удастся сделать так, чтобы ты, любезный брат мой, увидел сейчас, словно бы наяву, боевые порядки Торвента Мудрого и Сарганны, которые надвигаются на объятых паникой стердогастов. Я не могу предпринять ровным счетом ничего, чтобы ты узрел воочию свою столицу, погруженную в клубы ядовитого светло-зеленого дыма со сладким запахом. Орин, заваленный трупами, тронутыми скорым разложением. Я не в силах нарисовать перед тобой картину втоптанного в кровавую грязь Линнига и таких же, как Линниг, городов и деревень. Я бессилен, честное слово, бессилен показать тебе Торвента, выдирающего языки у пленников ради своего увеселения. Не в моей власти дать тебе зеркало, в котором Алустрал показал бы тебе свое истинное лицо. Лицо, которое уже видел я, но еще не видел ты, любезный брат мой…

– Чего же ты хочешь теперь? Коль скоро ты теперь так же мертв, как и я?

– Я хочу, чтобы ты впустил меня к себе, Брат, – твердо сказал Урайн.

– Зачем?

– Чтобы обратить вспять безумие. Мое единственное желание – отомстить.

– Кому же ты собираешься мстить теперь? Неужто снова мне? Хм. Если даже предположить, что тебе удастся уничтожить мою мнимую телесность, то скажи мне: зачем? Или тебе по нраву коротать Вечность в одиночестве, лишившись даже такого, пусть посредственного, собеседника, каким являюсь я? А если нет, кому же ты будешь мстить?

– Хуммеру, Брат мой, Хуммеру.

Элиен присвистнул.

– Урайн, ты, сдается, хапнул лишку ядовитого дыма.

Развенчанный Властелин ухмыльнулся.

– Наконец-то мне удалось заинтересовать тебя, Звезднорожденный. Слушай же! Мой прежний дерзновенный замысел – победить и уничтожить самого Хуммера, возвысив свое могущество до уровня Спящего, потерпел крах. Впрочем, поделом мне: замысел был глупым и слишком самоуверенным. По мере того как я набирал силу, мне казалось, что я набираю самость. Мне начало мниться, что я ровня Хуммеру и даже способен одолеть его. Это, конечно, было иллюзией. Я думал, что действую так, как хочет Октанг Урайн. Но на самом деле что бы я ни делал, я был и оставался слугой Хуммера. Его Дланью, Устами и Чреслами. Все было так, как желал он. Я всего лишь послушное орудие. Я орудие, которое было отброшено, когда стало не нужным. Теперь я не слуга Хуммеру. Мое место – место идеального слуги – уже занято Торвентом Мудрым. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду… Но даже теперь я, похоже, все еще выполняю волю Хуммера. Наверное, стоя здесь, я остаюсь его слугой – пусть даже и опальным. Но я Звезднорожденный. Стало быть, крупица свободной воли теплится где-то на дне моей души. Итак, я, сломанный меч Хуммера с крупицей свободной воли внутри, хочу отомстить своему сюзерену.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});