Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только зашили колено, сразу посадили его на велоэргонометр, тут же начали ему ногу разрабатывать. Он терпел, звонил мне, настроение у него падало. Сроки восстановления, как я и предполагала, удлинялись, хотя он старался, как мог. Они стали пробовать свои старые номера, делать то, что ноге было привычно. Не пробовать что-то новое, а пользоваться уже испытанным, чтобы каким-то образом выйти из положения, чтобы тур не пропустить. Тур — не только большая реклама, но и неплохие деньги за тяжелый труд, за пролитые пот и кровь прошедшего года.
Она ждала его после операции, она помогала ему раскатываться, наконец они принялись за новый номер. Мы заранее договорились, какие в нем будут элементы. Жёня пробовал, что он может сделать на заживающей ноге. Я прилетела, посмотрела, как он катается. Выглядело все вполне прилично. Конечно, не то что раньше, но точно, как я и сказала, через два месяца после операции он уже выступал в туре. После тура выпадало всего две недели на отпуск — начинался олимпийский сезон.
Начался невыносимый олимпийский год. Она кричала и скандалила. Каждый день весь каток трясся от напряжения, заливщики льда плакали — жалели Женю. Я не могу сейчас объяснить, как мы сумели подготовить программу. Случилось чудо, но я ничего не помню. За полчаса до ее тренировки я выпивала сильную успокаивающую таблетку только для того, чтобы не взять и не оторвать ее уши от ее головы или не выдернуть ей все ее зубы по одному. При всем при этом она очень трогательно ко мне относилась: хулиганила и хамила, но всегда к моей двери приносила букеты цветов, а в них оставляла всякие записки, у меня некоторые сохранились. В них она чаще всего писала: «Я люблю вас на всю жизнь», и называла меня своей мамой или мамкой.
У нее развивался страшный психоз. В Голливуде, где она успела показаться, ей посоветовали поменять имя. Я считала, что и прежнее неплохое, но ей казалось, что оно мешает будущей звездной кинокарьере. Она находилась в состоянии страшного соперничества с Оксаной Баюл, а их американцы все время путали, при этом репутация у Баюл в Штатах, мягко говоря, подмоченная. Но из-за того, что одевались они в одних и тех же магазинах, будто специально созданных для новых русских, они действительно друг на друга походили, как близнецы. Она давала автографы, американцы на нее смотрели и говорили: «О, Баюл!» К тому же если цвет волос в этом году объявят белый, то они обе тут же выкрасятся в белый цвет, а потом будут кричать, что одна у другой эту гениальную идею украла, к тому же, не сговариваясь, они еще одинаково постригутся. Войдешь в отдел «Шанель» и сразу узнаешь, как Оксана будет выглядеть в следующем сезоне.
Пока они ездили по туру, я искала музыку, пытаясь найти что-то кардинально новое, потому что все, что на слуху, уже перекатали. И до них перекатали, и они перекатали, жизнь-то длинная. Почему-то мне очень хотелось сделать на Оксану «Кармен». Мне казалось, что из нее получится фантастически современная Кармен, совершенно другая, чем Бестемьянова. Я чувствовала, что имею право продолжать эту тему. Конечно же, их произвольный танец я поставлю по-другому, покажу Кармен этакой босячкой и хулиганкой, какой, собственно, и была красавица-цыганка, — Оксане это, безусловно, близко по характеру, — а такое решение потянет за собой иную хореографию и иные выразительные средства.
Но пока я искала другую музыку, ходила в Москве по магазинам, благо в них теперь приличный выбор, и без конца покупала диски и записи. Когда я уже истратила на музыку кучу денег, продавец в магазине сжалился надо мной: «Татьяна Анатольевна, что вы ищете? Я не могу смотреть, как вы тратитесь, скупая все подряд». У нас в стране не перевелись потрясающие музыкальные фанаты, которые в свое время копировали современную западную музыку, переписывая ее на рентгеновских снимках, на «ребрах», как тогда говорили. Некоторые из них работают в музыкальных магазинах, это уникальные профессионалы. Я объясняю, что ищу музыку для моих спортсменов, что я ищу такую мелодию, которая раскручивалась бы как пружина, так, как это происходит в «Болеро» Равеля, но в то же время абсолютно современную, веселую, волнующую. Он предлагает: «Вот это направление послушайте и вот это». Я купила пластинок шесть, побежала домой слушать. Интересная музыка, но не то, не то. А он на прощанье говорит: «Есть еще один автор, но у меня сейчас нет его диска, я завтра принесу его из дома, вот она вам точно подойдет».
Я всегда старалась работать с профессионалами, у меня на них чутье, как у собаки. И на следующий день я не прибежала, а прилетела в этот магазин, как сумасшедшая. И он действительно ждал меня с пластинкой Майкла Мура «Набат». Вещь очень серьезная и сложная, долгая по времени… Я поставила ее прослушать — и с первого такта поняла — это то, что я искала. Как только я перестала сомневаться в музыке, сразу появилась тема. «Набат» был написан как посвящение футбольному матчу, во время которого рухнула трибуна стадиона, унося за собой множество жертв. А я захотела сделать посвящение всем тем, кто выходил на лед до нас и с нами, всем тем, кто ушел от нас, прожив длинную или короткую жизнь, всем, кто получил на льду травмы, всем, кто оставлял на льду свое здоровье и силы. Впрочем, нет, не только фигурному катанию он станет посвящением. Посвящением вообще безумному спорту, где многие остаются живы, но кто-то умирает и сотни превращаются в инвалидов. Я вновь и вновь нажимала клавишу «пуск» и не могла оторваться. Мне уже виделось, какая это будет великая программа, программа о тех, кто отдал жизнь в борьбе за олимпийские идеалы. Мой «Набат» станет гимном всем спортсменам.
Я очень боялась показывать Жене и Оксане музыку. Я вообще боялась ее кому-то показывать. Сперва я прослушала все диски, которые вышли у этого композитора, и его музыка меня потрясла. Но выбранное мною произведение все равно оставалось вне конкуренции. Я поехала к своему музыкальному редактору, Геннадию Папину, он сидел за компьютером не разгибаясь двое суток, для того чтобы скомпоновать мелодию для произвольного танца. Я боялась, что в первозданном виде они ее не поймут и не примут. Теперь я со спокойной душой отправилась в Германию к Вове, везя с собой драгоценный груз — готовую музыку. Умиротворенная, я даже начала отдыхать, потому что, если честно, у меня были в запасе и другие варианты, на крайний случай.
Из Ганновера по почте я послала в Америку музыку — и затряслась, нервничая, что им не понравится. Первым мне позвонил Женя и сказал, что, конечно, вещь тяжелая и очень серьезная, но для олимпийского сезона это потрясающая идея. Потом и Оксана позвонила, ей тоже музыка понравилась. Я пришла в страшный восторг. В упоении я рассказала, какую задумала идею. Показать в танце весь их долгий спортивный путь, Женины травмы, операции. О том невероятном моральном и физическом прессе, который не только они — все спортсмены несут на себе столько лет. Оксана, естественно, хотела, чтобы этот гимн стал гимном ей самой. Я объясняла: «Ты выдающаяся спортсменка, и он так или иначе будет и твоим хотя бы потому, что тебе предстоит выступать на третьей Олимпиаде».
- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Праздник, который всегда со мной - Лев Россошик - Биографии и Мемуары
- Власть Путина. Зачем Европе Россия? - Хуберт Зайпель - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Автомат Калашникова. Символ России - Елизавета Бута - Биографии и Мемуары
- Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик - Биографии и Мемуары / Ветеринария / Зоология
- Великие американцы. 100 выдающихся историй и судеб - Андрей Гусаров - Биографии и Мемуары
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- Братья Старостины - Борис Духон - Биографии и Мемуары
- НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино) - Дэвид Шеппард - Биографии и Мемуары