Уж замуж невтерпеж - Надежда Тутова

Повезло — сдвинула, но совсем чуть-чуть. А дальше? Что «дальше» ни сделать, ни додумать я не успела: перед глазами вырос камень. Положим, не вырос, а показался — раньше-то за деревцем прятался. С какого перепугу полезла рассматривать камень, сама не пойму.

А находка знатная оказалась: стертые временем, кое-где едва различимо виднелись слова, последняя же строчка вообще рассыпалась прахом, лишь одна буква и осталась.

— Мы — Ключ и Замок.Сплелись воедино,Но кончится срокИ…

— с третьего раза удалось разобрать письмена.

Вроде и знакомый язык, а все как-то буквы не так «выписаны». Это ж насколько стары эти строчки?

— Эредет! Эгей! — совсем рядом раздался крик Жармю.

Я чуть на камень не свалилась от неожиданности! И чего он так кричит?

— Здесь я! — приходится отозвать, потому как найденное ранее деревце одна не дотащу точно.

— А что это ты тут делаешь? — выбравшийся из кустов Жармю был весьма удивлен моей позой.

Ну а о чем бы вы подумали, обнаружив девушку, согнувшуюся в три погибели, и страстно обнимающуюся с какими-то ветками?

— Дрова собираю, — малопонятно (ну, мне-то очень хорошо все понятно!) пояснила я, пытаясь сдвинуть деревце хоть на капельку.

— Это? — Жармю подозрительно потыкал пальцем в сторону моей находки.

— А что, мало? — искренне удивилась я.

— Ума у кого-то мало, — пробурчал парень, отодвинул меня в сторону и принялся обниматься с деревцем.

С помощью Всевышнего и моей Жармю таки дотащил деревце к костру — вроде небольшое, а тяжелое, однако. Эфиан, осмотрев «дровишки» и выслушав явно нелестные, но произнесенные шепотом во избежание эксцессов, пояснения друга, вынес такой же вердикт, даже хуже:

— Совсем ума лишилась!

Ну и ладно! Тоже мне, нашлись умные! Вот за это и не расскажу вам о камне!

Мы — Ключ и Замок.Сплелись воедино,Но кончится срокИ…

Не прочитать стих или скорее заклинание: нет последних слов, а сама не додумаю. Быть может, к лучшему: мало ли что по незнанию могу сотворить? Эфиану показать? Не буду, вдруг засмеет — и так по поводу ума уже прошелся.

Но мысль так и вертится, так и хочется разгадать, что же там было написано. Быть может, лишь одно слово, а быть может, целая фраза рассыпалась прахом. Чем может закончиться строка? Незримо? Мимо? Половиной? Непостижимо? Диво? Да как угодно! Но неспроста эти строчки выбиты на камне. Ой, неспроста. Временами мне даже казалось, что четко по середине злополучной скалы змеится трещина, тщательно замазанная глиной. Причем замазанная давно, уж и землицы набилось, трава распушила листики, цветы боязливо ищут солнечный свет с весны по осень, осыпаясь блеклым ковром на выступы.

«А… может, и не было никаких слов?» — пришла в голову шальная мысль. Ну, не такая уж и шальная. Ведь чем примечательны огои? Склонностью к рассуждениям, а точнее любовью склонять к рассуждениям всех остальных — сами-то они этим и так занимаются практически постоянно. Значит, здесь тоже нужно порассуждать, ведь этот стих вполне может принадлежать огои. Есть скала. За ней точно должна быть дорога, как показывает карта Эфиана. Но поскольку карта (язык не поворачивается так называть разлохматившийся обрывок не то ткани, не то скатерти, с трудом отобранный у эльфа) старая, то и подступы к дороге могли измениться. Вывод — скала скрывает дорогу. Идем дальше. На камне близ скалы выбит незаконченный стих. Почему бы не предположить, что стих с такими значимыми словами, как Ключ и Замок, является открывающим заклинанием? По-моему, это предположение не лишено основания.

От избытка чувств, а заодно желая проверить свою догадку, я поднялась с бревна — Сирин опять принялась вешаться на Жармю, Эфиан пытался ее успокоить и моих действий никто не заметил, — покинула теплый круг костра, чтобы вплотную подойти к скале. Ну, совсем уж вплотную подойти не получилось из-за разросшихся кустов шиповника, ощетинившегося колючками, однако мерещившаяся мне трещина перестала мерещиться. Она действительно есть в скале. И ее действительно скрывает глина.

— Мы — Ключ и Замок.Сплелись воедино,Но кончится срокИ рассыплется глина,

— ни с того, ни с сего озвучила я свои мысли.

И глина посыпалась! Я едва успела отскочить в сторону (хорошо быть пиктоли, однако!), но и так глиняный дождь сумел задеть самым краем.

— Эредет! — единодушный крик всей честной компании слегка запоздал, но все равно было приятно.

— Что случилось? — в голосе Жармю слышалась тревога.

— Глина посыпалась, — отвечаю с самыми честными глазами, будто я тут совсем не причем.

— А почему она посыпалась? — Эфиан, прищурив левый глаз, внимательно смотрит на меня.

— Время, наверное, пришло… — ой, только бы не сознаться, только бы сохранить тайну.

Почему, спросите вы? Но это-то как раз понятно. Да, я не прикидываюсь простушкой, но такой меня и не считают (вспомнить хотя бы разговор Жармю и Эфиана в Фингольде). Однако в глубине души живет страх, что по таким вот случайностям мои спутники поймут кто я. А это вызовет лишь недоверие, которое может породить страх. Перед кем? Передо мной, естественно. Всю правду о пиктоли немногие знают. А те, кто знает, не спешат откровенничать перед остальными: незнаемого боятся больше, значит, лишний раз трогать не будут. К тому же, встреча с обезумевшим пиктоли еще свежа в памяти. Ой, как свежа! Что тогда сказал Эфиан? Даже не сказал, а будто сплюнул презрительно: «Пиктоли! Что с чудовищ взять?!» А еще есть у эльфов замечательная книжечка, у нас дома тоже один экземпляр обретается — к рождению Сарга какой-то умник подарил — и хорошо обретается, в смысле зачитан до дыр. И называется эта книга «Эльфийские предания и легенды». Возможно, у эльфов непосредственно такой книги и нет, но преданий и легенд хватает. И сколько там историй: «Как эльф обманул лешего в его же лесу», «Как эльф выиграл у демона его бессмертие», «Как…», я же говорю — всякие встречаются. А еще есть целый цикл легенд, посвященных отношениям с пиктоли, и все в одном ключе. Например, «Как эльф обхитрил жадного пиктоли и забрал у него золото». Правда, впечатляюще? И практически все остальные истории в таком же духе, где пиктоли — тупые, обезумевшие чудовища, жаждущие золота. И зачем эльфу золото? Нет, я все понимаю — как любил приговаривать дракон из баек папа: «Все мы люди», намекая на алчность характеров большинства живых существ. И вы хотите, чтобы я после всего этого рассказала о себе правду? Нет, я еще окончательно с ума не сошла, что бы там некоторые не думали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});