Тигана - Гай Кей

Баэрд тихо сказал:

— Это ты сделала, Элена. Твое присутствие здесь. Ты должна научить этому Донара, Каренну и всех остальных. Когда вы сражаетесь в ночь Поста, дело не только в том, чтобы удержать линию обороны. Вы должны преследовать Иных и оттеснить их, Элена. Можно вернуть земли, потерянные в боях много лет назад.

Она радостно кивала. Слышала в его словах эхо чего-то знакомого и давно забытого. И высказала вслух свои воспоминания:

— Земля никогда не умирает совсем. Она может вернуться. Иначе в чем смысл смены времен года и лет? — Элена вытерла слезы и посмотрела на него.

Выражение лица Баэрда в темноте было слишком печальным для такого момента. Она хотела бы найти способ развеять эту печаль, и не только на эту ночь. Он сказал:

— Наверное, это правда, в основном. Или правда для всего самого значительного. Менее значительное может умереть. Люди, мечты, дом.

Элена порывисто потянулась к нему и взяла его за руку. Рука была тонкой и красивой и лежала в ее ладонях спокойно, но неподвижно. Вдалеке, к востоку от реки, Ночные Ходоки пели песни, чтобы приветствовать и отпраздновать наступление весны, чтобы призвать благословение этого времени года на летний урожай. Элена всем сердцем желала стать мудрой и найти ответ на то, что так глубоко скрыто в душе этого человека и так его ранит.

— Если мы умираем, это часть круга, — сказала она. — Мы вернемся в другом облике.

Но это была мысль Донара, его манера выражаться, а не ее.

Баэрд молчал. Она смотрела на него, но не находила в себе слов, которые бы не прозвучали фальшиво или не принадлежали кому-то другому. Поэтому, думая, что это как-то поможет ему заговорить, она спросила:

— Ты сказал, что знаешь эту туманную фигуру. Откуда, Баэрд? Ты мне можешь сказать? — Ей доставляло странное, почти запретное удовольствие произносить его имя.

Тогда он улыбнулся ей доброй улыбкой.

— Донар сам обо всем догадался, и Маттио, и вы все. Вы терпели поражения двадцать лет, как мне сказали. Донар говорил, что я слишком прочно привязан к преходящим сражениям дня, помнишь?

Элена кивнула.

— Он не во всем ошибался, — продолжал Баэрд. — Я видел здесь солдат Играта, и, конечно, в действительности это были не они. Как бы страстно я этого ни желал. Но я тоже не во всем ошибался. — Впервые его рука сжала в ответ ее руку. — Элена, зло питает само себя. А зло дня, пусть оно и преходяще, должно прибавлять силы тому, с чем вы сталкиваетесь здесь в ночь Поста. Иначе не может быть, Элена. Все связано между собой. Мы не можем позволить себе преследовать лишь собственные цели. Этому меня научил самый близкий друг. Тираны на нашем полуострове породили несправедливость, которая выходит за рамки вопроса о том, кто правит в данном году. И это зло выплеснулось на поле боя, где вы сражаетесь с Тьмой во имя Света.

— Тьма питает Тьму, — сказала она. Элена не знала, что заставило ее так сказать.

— Вот именно, — подтвердил Баэрд. — Именно так. Теперь я понимаю смысл ваших сражений здесь и насколько они отличаются от моих собственных сражений в дневном мире. Но это не означает, что между ними нет связи. В этом ошибка Донара. Правда все время стояла перед ним, только он не мог ее увидеть.

— А имя? — спросила Элена. — Какое отношение имеет к этому имя?

— Имя имеет к этому прямое отношение, — тихо ответил Баэрд. Он отнял у нее свою руку и провел ладонью по глазам. — Имена значат здесь, в этом магическом месте, даже больше, чем дома, где живем и умираем мы, смертные.

Он заколебался, потом помолчал, и это молчание было еще более глубоким на фоне пения вдали. Потом прошептал:

— Ты слышала, как я назвал себя?

— Слышала, — подтвердила Элена. — Ты назвал себя Баэрд ди Тигана бар Саэвар.

И тогда, очень медленным, очень осторожным движением, Баэрд потянулся к ней и завладел ее рукой. Он поднес ее ладонь к губам, словно она была леди из горного замка, а не просто овдовевшая дочь колесного мастера из деревни у Борсо.

— Спасибо, — странным голосом произнес он. — Большое спасибо. Я думал, что сегодня ночью все может быть по-другому. Здесь.

Тыльную сторону ее ладони покалывало в том месте, где к ней прикоснулись его губы, а сердце вдруг забилось быстро и неровно. Стараясь сохранить самообладание, Элена спросила:

— Я не понимаю. Что я сделала?

Его печаль не исчезла, но теперь она, казалось, смягчилась и не так явственно проступала на лице. Он довольно спокойно ответил:

— Тигана — это имя той земли, которую у нас отняли. Ее потеря — часть того зла, которое приводило туманную фигуру на этот холм и на все другие поля сражений в течение уже двадцати лет. Элена, ты этого не поймешь до конца, не сможешь, но поверь мне, что ты не смогла бы услышать название этой земли в своей деревне, при свете дня, под двумя лунами. Даже если бы я произнес его так же близко от тебя, как сейчас, или прокричал его громче, чем там, в волнах реки.

И теперь она наконец поняла. Не ту сложную историю, которую он пытался поведать ей, а то, что было для нее важнее: источник его горя, этого выражения его темных глаз.

— И Тигана — это твой дом, — сказала она. Это был не вопрос. Она знала. Баэрд кивнул. Очень спокойно. Он все еще держит ее за руку, осознала Элена.

— Тигана — это мой дом, — повторил он. — Теперь люди называют ее Нижний Корте.

Элена долгое мгновение молчала, усиленно размышляя. Потом сказала:

— Ты должен поговорить с Донаром. Прежде, чем утро вернет нас назад. Возможно, он что-нибудь знает о подобных вещах или может как-то помочь. А он захочет помочь.

Что-то промелькнуло на его лице.

— Я так и сделаю, — ответил он. — Поговорю с ним прежде, чем уйду. После этого они оба замолчали. «Прежде, чем уйду». Элена, как могла, гнала от себя эти слова. Она почувствовала, что у нее пересохло во рту, а сердце продолжало сильно биться, почти как во время битвы. Баэрд не двигался. Он выглядел таким юным. Пятнадцать лет, сказал он. Она отвела взгляд, снова охваченная неуверенностью, и увидела, что теперь вокруг них весь холм покрыт ковром белых цветов.

— Смотри! — воскликнула она с благоговением и радостью.

Баэрд огляделся и улыбнулся, от всего сердца.

— Это ты принесла их с собой, — сказал он.

Под ними, восточнее, на пшеничном поле за рекой, еще пели несколько голосов. Элена знала, что это означает. Сегодня первая ночь весеннего Поста. Начало года, начало цикла посева и сбора урожая. И сегодня ночью они выиграли битву. Она знала, что происходит между мужчинами и женщинами на том поле. Над головой звезды, казалось, спустились ниже, стали почти такими же близкими, как цветы вокруг.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});