Спаситель Птолемей - Неля Гульчук

Многотысячная толпа вместе с исполнителями принимала участие в мистерии.

Вереника со всё возрастающим интересом следила за происходящим на сцене и на площади. А жрецы наблюдали за лицами царской четы, довольно кивали друг другу, радуясь, что мистерия удается на славу.

– Такое грандиозное представление я вижу впервые! – восхищенно воскликнул Птолемей.

Когда ящик с телом Осириса наконец-то был найден великой богиней, все облегченно вздохнули и заняли свои места. Вздохнула с облегчением и взволнованная царица Вереника.

Боги ненадолго, перед очередным злодеянием хитроумного Сета, оживили Осириса и Исида дала жизнь богу Гору. Появление бога Гора было встречено всеобщим ликованием и дружными рукоплесканиями.

Увидев избиение врагов Осириса, когда Гор вступил в борьбу со своим коварным дядей, многие снова присоединились к действу на сцене, начали размахивать кулаками и стучать ногами.

Превращение бога Осириса в колонну колоссальных размеров вызвало всеобщий восторг публики, запевшей торжественный гимн во славу победы добра над злом.

Выпрямившись и слегка подавшись вперед, Птолемей внимательно следил за представлением. Он смотрел на происходящее так, словно хотел запечатлеть все образы в своей душе, чтобы там, в её тайниках, сопоставить, сравнить с другими незабываемыми родными образами Эллады.

Сверху на сцену опустился белоснежный нильский гусь, – великий владыка Фив – бог Амон.

В это время небо над площадью начало светлеть. Ночь уходила, зарождалось утро.

Птолемей был восхищен мастерством жрецов, которые точно рассчитали каждый миг действия в мистерии.

Когда из глаз гуся начали появляться юноши и девушки, а из клюва – боги, всю площадь озарил первый луч солнца.

Хор жрецов вместе со всеми зрителями начал славить царя богов Амона. Под пение гимна жрецы вынесли на сцену золотую статую бога.

Взгляд нового фараона был ясен и лучился радостью.

В этот же день царь богов Амон возвращался на восточный берег в Карнакский храм – главный центр почитания Амона в Фивах.

Птолемей, сопровождаемый жрецами, подошел к статуе Амона, чтобы возжечь благовония, пожертвовать новые дары, всенародно попрощаться с великим богом египтян и вслед за ладьей царя богов возвратиться на царской ладье в свой дверец в Фивах.

Наблюдая за новым фараоном Птолемеем, египтяне чувствовали, что их благополучие и процветание, свобода и сама жизнь зависят от этого подобного богам человека.

На следующее утро Филокл застал Птолемея в одном из роскошных залов отведенного ему дворца за рабочим столом, заваленным свидетельствами разнообразных трудов, которыми этот неутомимый человек занимался в качестве мыслителя, полководца и царя даже в своей поездке.

Перед ним лежал план нового дворца в Александрии, а возле него свиток рукописи Аристотели, рассуждения философа об олигархии и демократии, в которых он заимствовал многие полезные рассуждения. Эта рукопись была испещрена заметками, сделанными на ней смелым почерком Птолемея. Несколько длинных стрел с различными усовершенствованиями были небрежно брошены на стол. Даже в поездке Птолемей ежедневно получал от Филокла срочные донесения и был в курсе всех событий.

В это утро главный советник Птолемея начал своё донесение, согласно новому ритуалу, фразой:

– Пришли доложить его величеству, царю Верхнего и Нижнего Египта, что прибывший из Александрии гонец дожидается приема, чтобы известить о приближении армии и флота Антигона к границам Египта.

Эта весть вызвала в сердце Птолемея сильную печаль, – то, что казалось неизбежным, стало очевидной реальностью?

Глава четвертая

Победа Птолемея

Счастливые предзнаменования. Возвращение из плена Леонтиска и Менелая. Попытка высадки врагов на берега Египта терпит провал. Характер Деметрия. Зловещее предзнаменование. Отступление Антигона.

В Пелузии, вратах Египта, защищающих страну от всех армий, идущих с востока, с нетерпением ожидали фараона Птолемея с войском. К его прибытию заранее посреди лагеря был разбит шатер, окруженный телохранителями и колесничими. Посреди шатра был установлен алтарь, чтобы приносить жертвы царю богов Амону, богине Нехебт, дарующей победу, и богу войны Монту.

Фараона встретили в лагере восторженными приветствиями и восхваляющими гимнами, как самого бога.

Птолемей немедленно созвал военный совет, на котором особо похвалил Филокла, по чьему распоряжению за время их пребывания в Фивах, заблаговременно были выстроены вдоль берегов Нила надежные линии войск.

В дороге к устью Нила Птолемей тщательно продумал план военных действий и, обсудив их с Филоклом, понял, что позиции египтян гораздо сильнее.

На военном совете распоряжения царя уже были четко продуманными. Военачальнику Аргею он приказал:

– Закрыть все входы в Пелузийский рукав легкими подвижными лодками. Внутренний берег прикрыть сильными постами и метательными машинами.

Немного подумав, обратился к Филоклу:

– Послать в лодках к линии войск неприятеля глашатаев, которые должны плавать вдоль берега и объявлять, что царь Птолемей обещает каждому воину, кто перейдет на его сторону, двести драхм, а каждому военачальнику тысячу драхм. Уверен, что дезертирство в войсках Антигона примет громадные размеры. Многие, очень многие, недовольны его действиями. И этим надо своевременно воспользоваться.

Каждому отряду воинов Птолемей дал указания, как надлежит действовать.

Оставшись после окончания военного совета наедине с Филоклом, Птолемей, разгадав замыслы Антигона и Деметрия, высказал свои мысли:

– Все действия Антигона, как прежде действия Пердикки, будут обращены на то, чтобы занять противоположный берег и вынудить нас дать сражение. Вспомни, именно переправа через реку послужила причиной гибели войска Пердикки.

Филокл согласился:

– Думаю, что сейчас Антигон отправит Деметрия со значительным войском к ложному устью, где мы их и встретим во всеоружии.

Птолемей задумался. Филокл обратил внимание, что за последнее время лицо царя, несмотря на воздаваемые ему почести, часто было печально. Печаль была чужда решительной и бодрой натуре Птолемея. Даже в часы сильной усталости никто не видел его погруженным в мрачные размышления. Сотни раз глядел Птолемей в лицо смерти и смело выдерживал её грозный взгляд, как и взгляд врага. Филокл понял, что Птолемей тоскует о старшем сыне Леонтиске и брате Менелае, находящихся в плену у Деметрия.

И действительно мысли о Леонтиске и Менелае не покидали Птолемея. Да, боги Египта явили ему необычайную милость, но всё же он всего лишь простой человек – об этом ему напоминали страдания, причиняемые мыслями о пленении самых родных людей.

Вошедший в шатер прорицатель объявил, что во внутренностях жертв, принесенных самим царем, жрецы обнаружили счастливые предзнаменования, а звезды предсказывают скорую победу.

Ободренный услышанным, Птолемей отбросил тягостные думы, приказал готовить колесницу, чтобы объехать лагерь, поговорить с воинами и военачальниками.

Вскоре Птолемей уже стоял на колеснице. Всё в этом человеке было величественно, но он не вселил в сердце страха, хотя глаза его были властными, зато лицо светилось мягкостью и доброжелательностью, а низкий голос звучал ласково и сердечно. Прекрасно сознавая свое могуществе, он всегда оставался человеком, и порывы простого человеческого сердца были ему не чужды. Милостивый к подданным, он в каждом воине пробуждал надежды. Одним он говорил несколько приветливых слов, других удостаивал дружелюбным взором.

Наблюдательный Птолемей обратил внимание, что каждый египетский воин запасся всевозможными талисманами ж амулетами, предохраняющими от бед: одни носили на шее кожаные мешочки с зашитыми в них спасительными изречениями, другие – таинственные глаза, дарующий спасение, но у большинства были на руках перстни со священными скарабеями.

Где бы ни появлялась колесница Птолемея, всюду его встречали с почестями: у палаток рядовых воинов, у караульных постов, возле кузниц, где трудились кузнецы, которым предстояло заострить немало копий. Каждого он сердечно приветствовал с высоты своей колесницы.

Внезапно Птолемей приказал остановить колесницу.

Перед его колесницей стояли Леонтиск и Менелай!..

Неужели он стал жертвой обмана зрения?

Все вокруг шумно выражали свою радость и удивление по поводу возвращения сына и брата царя из плена.

А Птолемей молчал, – он был не в состоянии произнести ни слова. Сердце его громко билось. Он чувствовал, что слезы подступают к глазам, и огромным усилием воли сдерживал их, ведь царь не имеет права плакать перед своими подданными. Боги не плачут!..

Птолемей глядел на юного Леонтиска, похудевшего, возмужавшего, на мужественного Менелая и молчал. Неужели он видит их во сне, а не наяву? Нет!.. Сомнений быть не могло – перед ним стояли его сын и его брат.