Посланник - Борис Мешарин

Дима рассматривал проплывающие сопки в бинокль, любовался красотой этого чудного и неповторимого озера-моря. Небольшая высота, а на вершинах снег. Все из-за Байкала. Относительно малая площадь и большая глубина не позволяли озеру прогревать-ся. Дима про себя усмехнулся — эта относительно малая площадь примерно равна Бельгии, Нидерландам или Дании.

Температура воды колебалась от восьми до одиннадцати градусов на поверхно-сти, а в глубине находилась в практическом постоянстве: три градуса тепла зимой и ле-том.

Капитан причалил к одному из заливов. На берег сошли Ирина с Николаем и Ольга Федоровна, дедушка с внуком решили порыбачить и отошли от берега метров на двести.

— Деда, какую рыбу станем ловить? — Спросил внук.

— Что за вопрос, Дима, какая клевать станет, ту и ловить будем.

— А все-таки, дедушка, какую бы ты поймать хотел? — Настаивал внук.

— Ну, — дед подумал немного, — осетра, например или тайменя.

— Не получится, в этом заливе их нет, надо тогда в другое место идти.

— Нет, мой хороший, никуда не пойдем. Поймаем, если поймаем, то, что есть.

— Обязательно поймаем, дедушка. Горячекопченые окуньки мне больше нравятся, чем омуль или хариус. Давай их ловить.

— Давай, — усмехнулся дед, — как ты их сортировать станешь, Дима?

— По крючкам, дедушка.

— В смысле?

— На этот крючок будет ловиться окунь, я беру его себе, а вот на этот щука — это тебе. Ты посильнее меня, я могу среднюю и не вытянуть.

— Так крючки же одинаковые, Дима. И потом щука на блесну ловится. На мелкий крючок-червячок она не клюет.

— На этот клюнет, не сомневайся.

Дедушка с внуком «забросили спиннинги», сразу клев и улов у каждого. Через двадцать минут Дима попросил:

— Пойдем к берегу, достаточно. Куда потом рыбу девать станем: и так много уже. — Дмитрий протянул деду коробочку. — Это тебе мой подарок, дедушка. Там крючки с микрочипами и инструкция. На зеленое ушко щука ловится, на желтое: окунь, на серое: хариус и так далее, сам разберешься. Помнишь, я обещал тебе такие крючки сделать?

— Помню, милый мой, помню, — дед обнял внука. — Я сейчас уже ничему не удив-ляюсь. Конечно, если внук генеральный конструктор самого секретного предприятия в стране, чего уж тут крючкам с микрочипами удивляться.

Ольга Федоровна варила уху из свежей рыбы, Николай коптил окуней. Все-таки заливы на Ангаре и Байкале отличались друг от друга природой и воздухом, свежестью и запахом.

Дима подсел поближе к отцу с матерью.

— Папа, мы, как руководители, неправильно ведем себя на работе, не так нужно выстраивать отношения с людьми.

— Это почему же неправильно? — Возмутилась Ирина.

— Мама, ты все делаешь правильно, а мы нет: засекретили все до ужаса. В этом вина не Фролова, а наша с тобой. Люди не знают, не понимают конечной цели и даже ближних задач. Делают расчеты, не зная зачем. Если им немного прояснить ситуацию, появится видимая цель, энтузиазм и увеличится КПД.

— Ты прав, Дима, необходимо приоткрыть завесу таинственности в разумных пре-делах. Это даст…

— Так, стоп, мужики, — вмешалась Ирина, — сегодня выходной день, мы отдыхаем и ничего о работе я слышать не хочу.

Николай заулыбался.

— Придется повиноваться, сынок. Мама дома — маршал, а маршалов даже генералы должны слушаться.

В понедельник Ирина Петровна пригласила в конференц-зал сотрудников трех ведущих отделов.

— Мы собрались вместе вот с какой целью, уважаемые коллеги, — начал Михайлов младший, — с целью повышения результативности совместного труда. Речь не пойдет о наказаниях и поощрениях, об увеличении рабочего времени. Все вы наверняка в свое время смотрели прекрасный фильм «Укрощение огня». О том, как советские люди, начинавшие с нуля, вывели в космическое пространство первый корабль, о том, как трудно им приходилось. Были ошибки, просчеты, изнуряющий труд и радость победы. И наша Родина шла впереди всей планеты по дороге в космос.

Коллеги, не знаю, что может быть интереснее движения к звездам, возможности побывать на других планетах, на планетах других галактик, где наверняка есть разумная жизнь. Да, мы вышли в космос, побывали на Луне, наши ракеты бороздят космическое пространство, в котором годами висят станции, принимая корабли и космонавтов. Это прекрасно и достижения вызывают чувство гордости на сегодняшний день.

А завтра? А завтра, вернее даже сегодня, наши ракетные двигатели исчерпали се-бя полностью. Мы не можем на них полететь к звездам, не можем покинуть солнечную систему и изучать другие миры. Не так давно человечество еще ездило на телегах с кон-ной тягой, сейчас автомобили практически в каждой семье. Современные ракеты, уважае-мые коллеги, это первые космические телеги и пора делать настоящие, прочные и быст-рые космические автомобили. Отдел профессора Рябова уже добился некоторых успехов, но о результатах пока говорить еще рано. Там создается новый ядерный реактор малых размеров, большой мощности без возможных утечек радиации и ядерного взрыва. Этот реактор — бензин будущего двигателя нашего с вами космолета.

Отдел профессора Попова создает тот самый двигатель, который унесет нас к звездам. Сейчас в прессе широко муссируется предстоящий полет к Марсу, уже подбира-ются люди, готовые улететь туда и не вернуться назад. Путь в одну сторону в период про-тивостояния планет, которые случаются раз в 15–17 лет, займет семь месяцев. Наш двига-тель, над которым трудится коллектив Попова, доставит космолет к Марсу за три минуты.

Отдел профессора Смолякова работает над фюзеляжем корабля, он тоже необыч-ной конструкции. Коллеги, много предстоит работы, очень много, но теперь вы знаете конечную цель, знаете зачем, для чего трудитесь. Тяжело, я знаю и понимаю, что тяжело всегда первым, но и радость первых безмерна и удивительна хороша. И я знаю, я верю, что наступит день нашей радости, когда космолет улетит утром, а к концу рабочего дня привезет кусочек марсианской земли. Кусочек нашей общей радости, кусочек гордости, кусочек сбывшейся мечты и веры. И я верю. Спасибо.

Михайлов младший вышел из конференц-зала, а люди еще долго обсуждали ус-лышанное и уходили с верой в будущее, с верой в межпланетные полеты и с желанием работать, работать и работать.

Фролов вошел в приемную. Ирина Петровна сидела с красными глазами.

— Вас кто-то обидел? — С удивлением и огорчением спросил он.

— Нет, Иван Сергеевич, никто не обидел. Это я так, от радости всплакнула, от гор-дости за сына. Вы уж никому не говорите, хорошо?

— Конечно, Ирина Петровна, великий сын у вас растет. Я слушал его сегодня, и меня тоже гордость охватила за то, что имею честь охранять такого человека, быть рядом, общаться, говорить, а не прочитать где-то потом в газете или посмотреть по телевизору, что совершено нечто великое и могучее, прорыв в науке и практике, позволяющий дос-тичь звезд. Старший у себя?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});