Противостояние - Александр Смолин

— Как ты брат? Почему так долго не возвращался?! Столько лет прошло! Мы думали ты погиб!

— Молчи ты окаянная, — прервал отец не в силах сдержать слез, — Я всегда верил что сыночек жив!

Барлаку было жутко стыдно оттого что он не приехал раньше. Он думал о том как здорово в этом мире полном опасностей и зла иметь родной уголок где тебя любят и ждут. Не сдержав эмоций, Оборотень тоже прослезился.

Это был момент его безграничной радости. Тепло очага и семейный уют, близкие с распросами: «Как?» да «Что?». Он рассказал им о тяготах военной службы. О спасении империи и был рад что война не добралась до их острова.

Лицо отца заметно постарело. Легкие словно пух седые волосы лежали аккуратными прядями на голове. Мать Жанэт была женщиной в теле, с подвязанными в гулю темными волосами с проседью, в стареньком фартуке с пятнами. Она все смотрела на сына и не могла налюбоваться. Эвелина была весьма хороша собой с пшеничными слегка вьющимися волосами под карэ. Барлак познакомился с ее мужем Арни. Арни был сыном местного пекаря, но пирожки Жанэт все равно были самыми вкусными в Арконе.

На следующий день пока родители еще спали Барлак улизнул в город. Он шел по знакомой брусчатой тропинке к дому ростовщика. На пороге он столкнулся с Джоанной. Она шла к отцу чтобы его навестить. А Барлак как раз шел к ней. Женщина с белой кожей красными губами и золотистыми волосами сразу узнала Тиоридария. Но не сказав ни слова лишь тяжело вздохнула.

— Привет Анна, — Барлак улыбнулся, затем провел по ее руке своей.

— Как ты? — словнно заставляя себя сказала девушка.

— Я вот на недельку вернулся на остров навестить родных. А там откуда я прибыл бушует война. Мы только что освободили столицу от агнийцев. Теперь Лиморская империя вновьпренадлежит нам… Я так устал воевать… — печально выдохнул Барлак. — Столько лет прошло… Если бы мне было к кому вернуться…

— У тебя ведь есть семья.

— Знаю, и им нужно помогать, но… мне бы хотелось иметь собственный очаг…

— Не надо Бари… прошу тебя… Я уже замужем и у меня двое детей… Слишком много времени ты отсутствовал. Все тебя давно похоронили… забыли…

— Наверное ты права… Теперь я здесь чужой…

Джоанна провела по его щеке перчаткой и добавила напоследок:

— Ты не чужой. Просто ты слишком долго отсутствовал. Здесь прошла целая жизнь.

Она подарила ему улыбку на прощание и скрылась в доме отца.

— У меня тоже прошла целая жизнь… — печально сказал он сам себе.

Оборотень сунул в карман руку да нащупал пригоршню монет. Он вытащил одну из них, подбросил в воздух и направился промочить горло в таверну.

Там он встретил старого приятеля. Раньше забегаловкой заправлял его отец, но как выяснилось тот умер еще прошлой зимой и теперь трактиром управлял сын. В прошлом они часто ходили на охоту в лес. Не то чтобы Рон был закадычным другом Барлака, но иногда они вместе проводили время. Напивались до демонов, охотились, соблазняли дам. Каждый месяц они устраивали вылазки в море пытаясь поймать здоровенную рыбину и продать, а на вырученные деньги напиться в стельку и опять соблазнять дам. Потом Барлака призвали на службу в Лиморский флот и его жизнь изменилась.

— Хэй, хэй старина Барлак!!! — обрадовался Рон. — Сколько лет не видались? Вся выпивка за мой счет!

— И тебе привет Рон пройдоха, смотрю теперь ты тут всем заправляешь?

— Ну да! Наконец-таки выпивка стала халявной. Помнишь как мой отец гонял нас из винного погреба. Жаль старика: прошлой зимой замерз на охоте. Ну рассказывай что с тобой приключилось за это время!

В глазах Барлака поплыли воспоминания начиная от битвы с пиратами, Островом Ветров и заканчивая клеткой в теле кохана, путешествием с Дарэтом, Кимом, Волчонком и бесконечными сражениями. Ему казалось, что вся его жизнь теперь там. Здесь больше не было ничего родного. И даже если бы он захотел то не смог бы жить нормальной жизнью.

— Прости Рон… я пожалуй пойду… — мужчина встал из-за стойки и поджал губы.

— Да ты что, серьезно?! — недоумевал Рон. — Когда еще увидимся — то?!

— Прости… Мне надо к родным… — Не спешным шагом Барлак побрел к выходу.

— Ну ты если что заходи! — крикнул в догонку приятель и покачал головой.

Барлак вернулся на лесопилку где уже стали волноваться родители. Следующие несколько дней он провел с ними дома. Пилил с отцом лес, помогал матери колоть дрова. Много шутил и смеялся. А на седьмой день пребывания сообщил что ему пора отбывать.

— Как же это сынок? Разве ты не останешься? — взволнованно спрашивал отец.

— Нет отец. Мое место там…

Тогда Эундар подошел к комоду и вытащил оттуда самодельный медальен.

Он состоял из гладкообструганного плоского деревянного круга с металической отделкой на внешней стороне — железная круглая пластина крепилась на деревянный кружок. На ней были выгроверованы имена родителей Барлака и сестры.

— Вот, возми это, — отец протянул медальен. Размером он был с дно от кружки, и больше походил на медаль за достижение в каких-нибудь деревенских соревнованиях. — Пусть он хранит тебя на войне, ибо я знаю куда ты направляешься.

— Спасибо отец… — Барлак бережно одел медальен на шею.

Навещай нас почаще сынок, — не могла сдержать слез мать.

Они все крепко обнялись.

— Обещаю, — ответил Барлак перед тем как захлопнул дверь.

ГЛАВА 27 ВЫЗОВ ЗЛА

Дарэт вошел в палатку и увидел на кровати прикованного императора. Длинная цепь опутывала его от грудины до самых ступней. Пытаясь вырваться, одержимый жутко сквернословил. Зеленая трава в палатке была перепачкана кровью недавно убитых солдат. Генерал с грозным видом подошел к Терану, стараясь не наступать на кровь. Он велел помощникам принести мешок мелового порошка. Когда знак был готов, они помогли ему перетащить кровать императора в центр. Знак выглядел как шестиконечная звезда с треугольниками на каждой вершине и мишенью в центре. Теперь маг взял нож и воззвал к Магнэлиусу. В палатку пришел Калиф — он привел лекарей на всякий случай.

Глаза псиланта обрамились кольцами света. Он поднес острие ко лбу одержимого и на живую принялся вырезать имя Бога на айверланте. Дикие крики разносились из палатки на всю округу. Теран так орал, будто не имя его вырезали, а органы.

В палатку хотел ворваться Рангор, но его скрутили и увели подальше.

Маг приложил ладонь с сигилом на окровавленный лоб императора и сказал:

— Выйди вон!

Сквозь ладонь выплеснулся поток ослепительно-яркого света. Татуировка на лбу «экзорциста» сияла не меньше. Долган был сильным эрифритом, поэтому Дарэту пришлось потратить почти все силы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});