Ромашки для королевы - Оксана Демченко

Наглядевшись досыта в небо, Орильр позволил себе посмотреть на Рэлло. Он боялся этого момента – а вдруг все плохо, внизу чернота и нет ничего прежнего, живого?

От камней, давших ночной привал, склон холма круто падал к долине. Внизу, под холмом, лежал луг. Озеро, обещанное Сэльви, тоже имелось – но еще ниже, отсюда почти невидимое. Зато окружающие его серебряные ивы шелестели и светились под солнцем. Они отделяли луг от зеленого полога лиственного леса, состоящего сплошь из кленов, рослых зеленых – обычных для Лирро. И тонких изящных красных, особой южной породы, растущих лишь здесь, в Рэлло. Цветные клены еще не набрали полноту красок, но и так были очень хороши.

Лес шумел и танцевал, гибко покачивая мелкими ветками под ветерком.

Орильр нахмурился и помянул с чего-то пришедшую на ум кривую кирку. Он признал себя вчера дураком. Но не до такой же степени!

В пушистой зелени луга сидела его королева, само собой, черноволосая и темноглазая. Это единственное отличие сегодняшнего дня от того, приснившегося дважды. Все прочее – безупречно. Даже венок она плела из ромашек, как и обещано было давным-давно во сне, который никак не мог сбыться. Особенно для него, самого недогадливого эльфа всех времен. Слепого – он искал все, что угодно, но не то, что следовало искать. Хотя тот же Бильоль усердно втолковывал ему истину, известную каждому эльфу.

Те вечные, которые умирают, не уходят.

Орильр прикрыл глаза, открыл и снова посмотрел на свою королеву. Сидит, плетет венок. На душе стало тепло и хорошо.

А чего еще он ожидал?

Его позвали на заставу, где собирались сжечь ведьму, и он услышал зов. Хотя слышать можно только родных, тех, кто дорог. И это был зов очень отчетливый и ясный. Когда он увидел человека, девчонку с черными глазами ведьмы, он почти плакал – обманула. Как – непонятно, но обманула!

Хотя именно ему было известно, что крышка ларца поднята, и свободу обрели две души – демона, снова получившего шанс погубить Саймиль, и королевы, отказавшейся от жизни, чтобы ему помешать. Если у Тиэсы-а-Роэль и было что-то общее с Сэльви – то это упорство. Демон полз к деревне, и вторая душа, сковывавшая его все бессчетные века, следовала за сбежавшим пленником. И отняла у него то, в чем хозяин Черных нуждался более всего: почти взрослое тело темной человеческой ведьмы.

Орильр встал, потянулся и начал спускаться вниз, к лугу. Все же приятно остаться эльфом и не спотыкаться на каждом шагу! Даже теперь, когда все мысли заняты чем угодно, но не дорогой.

Он должен был догадаться. Его ведьма слишком быстро менялась, и по своим способностям, и по характеру. Проклясть Черных – это еще понятно. Но одолеть демона – это уже совсем иное. Королева одна знала его, десятки веков удерживая в ларце. У ее души было время понять, как осилить зло.

И еще – он никогда не знал, какой была королева на самом деле. Даже Эриль толком не знала. Королева не была счастлива – проклятый древний этикет не позволял ей даже собирать любимые цветы. Хотя в Рэлло ромашки всюду и всегда – от первых зеленых кочек весны до последней блеклой зелени, мерзнущей под снегом. Их тут десятки видов – крупных, мелких, одиночных и растущих гроздьями… Но не рвать «недостойные» цветы – не самое трудное и страшное ограничение. Ее вынуждали быть ровной со всеми, не допускать избытка эмоций, не общаться слишком долго и фамильярно с кем-то из «низких». Королева казалась прекраснейшей, недосягаемой и совершенной. А что творилось у нее в душе, куда никто не мог заглянуть? Очень может быть, что она глубоко внутри, в тайне от подданных, была настоящей ведьмочкой, улыбнулся Орильр. Только он об этом никогда не думал. А теперь полагал, что так гораздо лучше.

Черноглазая подняла голову и строго глянула на своего короля:

– Давай, на колени.

Орильр исполнил приказание и получил свой ромашковый венок. Всмотрелся в глаза Сэльви, отвел волосы, изучая ее ухо.

– Длинное? – ужаснулась ведьма.

– Да пустяки, полдюйма разницы с прежним. Зато у тебя теперь вокруг зрачков такие тоненькие ободочки – никак не пойму, какого цвета. То ли звездочки, то ли короны, ваше величество. А ромашки, кстати, древним королевам этикет запрещал собирать. И босиком королеве нельзя. Подданные вам это сообщат.

– Они у меня не пикнут, – гордо пообещала Сэльви. – Я их перевоспитаю. Чуть что – прокляну, и замолчат надолго.

– И в трактир не пускать, – засмеялся Орильр. – Пошли выбирать место.

Сэльви кивнула и встала, хмурясь и удивленно рассказывая, что ей кажется – тут рядом должно быть хорошее место. Она даже странным образом заранее видит, как там все уютно и удобно – и озерко, и холм, и поляна. Надо двигаться по склону вправо и потом еще пройти чуток за речку. Орильр не спорил. И не удивился, когда жена вывела его к ручью, где раньше стояла беседка. Высокая, торжественная, бесполезная. Но без этого невозможно было допускать прогулки ее величества – а вдруг усталость внезапно нагрянет? Тогда надо присесть на мраморную скамью, покрытую вышитыми подушками, отдыхать, слушать придворных музыкантов. Интересно, а ей вообще-то нравилась непрерывная игра на арфах и сладкое пение – вместо нормальной лесной тишины?

– Сэльви, а раньше при королеве постоянно были музыканты. И они услаждали ее слух.

– Рир, а может, сбежать пока не поздно? – забеспокоилась ведьма. – Пусть они сами тут разбираются. Можно и в Леснии трактир устроить. Хотя… да пусть только попробуют ныть над ухом – гномов вызову. У Рртыха такой бас, что все услаждатели сбегут при первых звуках. Ты сейчас будешь строить?

– Размечталась. Мы поедем на осенний бал, затем к гномам, за твоими сковородками и прочими полезными для стройки вещами. Ты хоть помнишь, что подарила тебе во хмелю Рона?

– Смутно. Нет, постой… скоро-воро-ду, кажется.

– Именно. И если еще раз полезешь выковыривать души эльфов из-за Грани без поддержки, я тебя лично этой утварью излуплю. Я сегодня догадался – не хлопай глазами. Только королева умела вызывать оттуда ушедших.

– Какая королева? – удивилась Сэльви.

– Королева долины Рэлло. Я решил ничего не переименовывать. Пошли, за тем холмом открывается вид на столицу. Ничего не уцелело, но место красивое. Вещи я брошу тут, – Орильр улыбнулся, – в доме.

Он устроил мешки в «доме» – огороженном сухими ветками контуре будущего фундамента. И с удовольствием разулся. До самой ночи предстояло спускаться, а потом снова подниматься – холм велик, отсюда это не так заметно.

* * *

Всю ночь Лоэльви снилось, что он мерзнет, а опасные и неодолимые, куда страшнее любого демона, гномы – рыжий и черноволосый – заливают в горло жидкий огонь и топят огромную печь. Дышать нет сил, в легкие течет пламя. Но даже это не помогает – холод угнездился где-то глубоко внутри, сковал позвоночник, и туда даже самый могучий жар не добирается. Маг дрожал и стучал зубами. Он кутался в мех одеяла, но не находил облегчения. А потом вдруг эльф ощутил, как под одеяло скользнул кто-то. Знакомые руки обняли его за шею, и родной голос стал нашептывать в ухо что-то не особенно магическое, но очень приятное. И проклятый холод начал понемногу уходить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});