Охотница. Ангел Губитель - Елена Амеличева

вновь нащупала его пульс.

– Замедляется. – Из груди вырвался облегченный выдох. – Слава богу!

– Малышка, ну у тебя и спецэффекты!

– Сама в шоке.

– Какие у нас планы? – Алекс улыбнулся, крепко прижав меня к себе.

– Эй, угомонись! – я вернула его руку на талию с того, что немного ниже, и прошептала на ухо. – Помнишь «Узника» Пушкина? Вот наши планы.

– Грандиозные, можно сказать.

– Учитывая, кто нас ищет, другие даже не рассматриваются.

– Здесь ему нас не найти.

– Ты недооцениваешь Драгана. – Мисс Хайд пренебрежительно фыркнула.

– Или ты его переоцениваешь. – Колко ощетинился Охотник.

– Время покажет. Просто будь готов. – Я отстранилась.

– К чему? – он указал на стены. – Превратиться в тень отца Гамлета?

– А неплохая, кстати, мысль!

– Что ты задумала?

– Увидишь.

– Ты всегда умудряешься поставить меня в тупик. Как вообще работает твой мозг, малышка?

– Замшелый шовинист признает, что он у меня есть? Уже достижение! – я расхохоталась, но смех скоро затих. – Передышка закончена. К нам идут.

– Кто?

– Вот сейчас и узнаем.

Дверь с мягким шипением открылась.

Бойцы-санклиты в черном заполнили комнату.

Охотник зарычал – остатки берсерка в нем почуяли противника.

– Алекс, спокойно. – Я обернулась к нему. – Дыши глубоко. Мы им нужны. Вас двое в одном теле, но ты сильнее, помни. – Я поцеловала его, он со стоном вновь притянул меня к себе. – Вот это – ты. Держись за это.

– Как скажешь, малышка.

Рука одного из санклитов легла на мое плечо. Алекс сдавленно зарычал, но сумел взять себя в руки.

– Молодец. – Прошептала я. – Все будет хорошо!

– Пошевеливайся, сестренка! – произнес женский голос за моей спиной.

Пальцы впились в плечо – как раз в то место, где горел фантомной болью шрам от огнестрельного ранения, который остался на память о Наринэ. Рефлексы сработали молниеносно. На арену вышла мисс Хайд.

И я, тот же самый человек, или санклит, что только что увещевал Алекса, утихомиривая берсерка внутри него, перехватила руку санклитки, одним движением крутанула наглую особу на себя, опрокинула, жестко шлепнув на спину, и, придавив ее горло коленом, прошипела:

– Думай, кому это говоришь, сестренка! К тому же, – я встала, – обращение на «ты» к незнакомцам – признак быдла.

Девица, красная, как глаза берсерка в активной фазе, поднялась, кашляя.

– Ну, ведите уже. – Я развела руками. – Девушка, вроде, торопилась куда-то.

– Идите за мной. – Прохрипела санклитка. – Пожалуйста.

И только в этот момент мне удалось заметить, что у нее глаза разного цвета – один карий, другой зеленый.

Я вернулась в камеру, вынула из-под толстовки зеленую форму, что успела украсть во время переполоха, и подняла квадрат деревоплиты, чтобы положить ее в тайник, который показала Валентина. А ведь она как «в воду смотрела», когда говорила, что он скоро пригодится! Надеюсь, и время формы придет.

Я сунула в него руку. Там, кажется, что-то есть. Похоже на вязаную крючком салфетку, посеревшую от времени и влажности. Я осторожно развернула ее. Внутри лежали кольцо с бирюзой и серебряный браслет с симургом – существом, похожим на собаку с крыльями и хвостом дракона. Те самые, что были на Валентине. Странно, они выглядят так, будто пролежали тут не один десяток лет. На женщине они казались новыми. Когда она успела их сюда положить? Наверное, пока я была на «экспериментах» Крота.

Я сунула их в карман – когда увижу в следующий раз, спрошу – положила в нишу зеленую форму и закрыла тайник.

Остаток дня меня не трогали. Крот не появлялся, зато принесли два теплых одеяла из верблюжьей шерсти, подушку и еду.

Я искренне пыталась использовать это время для отдыха, но не смогла – потому что поняла, почему не завязывали глаза, когда везли в бункер. Нет, они не планировали убивать пленницу. Все гораздо хуже – у них и в мыслях не было отпускать меня на свободу. Ведь я – изготовитель идеальных берсерков.

Глава 4 Лягушонка в коробчонке

Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакивали с мест, а Иван-царевич им и говорит:– Не бойтесь, честные гости, это моя лягушонка в коробчонке приехала.«Царевна-лягушка»

Утро началось с приятных новостей. Словно по команде я открыла глаза за секунду до того, как бункер вздрогнул. Гулкий шум мощно сжал его в объятиях, проверяя на прочность, как малыш игрушку. Судорога заставила стены хрустнуть. С потолка посыпалась побелка. Свет замигал. Наверху будто и в самом деле началась третья мировая – та самая, которая стала причиной появления этого бетонного монстра в советские времена.

Но все гораздо проще и лучше.

Ласточка нашла меня!

– А вот и моя лягушонка в коробчонке скачет! – я широко улыбнулась.

Сочувствую им – перепсиховавший, с ума сходящий Драган. Худший вариант врага!

Что ж, пора действовать. Неизвестно, сколько Горан будет вскрывать эту консервную банку. Нельзя дать Кроту время что-то предпринять.

Самое время превратиться. Пусть и не в тень отца Гамлета.

Я достала из тайника зеленую форму и быстро переоделась. Брюки пришлось подвернуть, но блузка оказалась впору. Холод, конечно, собачий, кожа вся разом покрылась огромными пупырышками, как у только что общипанной курицы, но придется потерпеть.

Теперь самое время вспомнить уроки Саввы с его вечно заедающим замком на даче.

Я присела на корточки перед дверью, вытащив шпильки из волос. Одну зажала во рту, другую осторожно сунула в замочную скважину.

Так, вряд ли эта конструкция сильно отличается. Закрыть глаза, затаить дыхание. А вот и она, нужная мне деталь. Нежно нажать, чуть сдвинуть, подцепить, надавить сильнее и подключить вторую шпильку. Поворот по часовой стрелке. Щелчок. Вот и все. Спасибо за науку, Савва!

Я поднялась, вновь закручивая волосы в пучок, слегка приоткрыла дверь и выглянула в коридор, по которому носились люди с искаженными страхом лицами. Отлично! Мне без труда удалось влиться в общую сумятицу. Почти бегом преодолев длиннющий коридор, пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, как пройти лабиринт. Хотя, черт с ней, с памятью, вибриссы более надежный проводник.

Я прикрыла глаза и двинулась вперед, инстинктами тела лавируя в толпе. Люди обтекали меня, как камень в течении реки. Никому не было дела до еще одной женщины. А вот уже и знакомые места. Я вгляделась