Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс! - Николай Яковлев

Планы были составлены, дело оставалось за малым – добиться разгрома гитлеровской Германии, что зависело, однако, не столько от США и Англии, сколько от Советского Союза.

Рузвельт наслаждался плаванием, а капитан, чтобы потешить президента, устраивал учения. ФДР, сидя в кресле на палубе корабля, наблюдал. Не обошлось без инцидента: один из эскортирующих эсминцев случайно выпустил торпеду по «Айове». Линкор сманеврировал, чтобы уклониться от нее. Командир эсминца не знал, что за пассажиры были на «Айове». Не знал об этом и матрос, ошибочно выстреливший из торпедного аппарата. На всякий случай его предали военному суду.

В Оране Рузвельта перенесли в личный самолет президента «Священная корова», и на нем он проследовал дальше. По пути ФДР осмотрел места боев в Тунисе, поинтересовался, где стоял Карфаген, и высказал некоторые соображения о стратегии Пунических войн. Одновременно ФДР присмотрелся к генералу Д. Эйзенхауэру, дававшему пояснения. В Каире Рузвельт побывал у пирамид и обсудил проблемы помощи Китаю.

28 ноября – 1 декабря в Тегеране состоялась конференция И.В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля. В целях безопасности президент разместился в особняке на территории советского посольства. За столом конференции ФДР, сославшись на то, что он – «самый молодой из присутствующих здесь глав правительств», попросил разрешения высказаться первым. «Мы, – продолжал Рузвельт, – очень хотели бы помочь Советскому Союзу и оттянуть часть сил с германского фронта. Мы хотели бы получить от наших советских друзей совет о том, каким образом мы могли бы лучше всего облегчить их положение».

Советская делегация разъяснила, что наилучший путь – вторжение во Францию. Участники конференции договорились о том, что западные союзники в мае – июне 1944 года произведут вторжение в северо-западной Франции, а Красная Армия приурочит к нему новое наступление.

На конференции ФДР стоял за расчленение Германии после войны на пять государств. Советская делегация не поддержала это предложение. Рузвельт развил план создания после войны международной организации и собственноручно начертил ее схему, возложив особую ответственность за поддержание мира на четыре великие державы, или «четырех полицейских», как он называл их. Рузвельт с глубокой признательностью встретил сообщение И.В. Сталина о том, что СССР по завершении боевых действий в Европе вступит в войну с Японией.

В Тегеране Рузвельт вел переговоры с главами правительств СССР и Англии с позиций политического реализма, что привело к принятию согласованных решений. Когда Черчилль пытался оживить свою балканскую стратегию, ФДР выступил против. Своим советникам Рузвельт раздраженно заметил: «У Уинстона выработалась привычка произносить длинные речи, являющиеся повторением длинных речей, с которыми он уже выступал раньше».

Соглашения, достигнутые в Тегеране, зафиксировали единство СССР, США и Англии. В Декларации трех держав, опубликованной по завершении конференции, они заявили: «Мы уверены, что существующее между нами соглашение обеспечит прочный мир… Мы приехали сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели».

На Тегеранской конференции ФДР в значительной степени проводил личную дипломатию. Президент мягко, но упорно отстранял Хэлла от решения важнейших вопросов внешней политики. В привычку у президента вошло не брать Хэлла на основные международные конференции.

Рузвельт вернулся в США 17 декабря. В выступлениях по. радио он высоко оценил достигнутое согласие. Водном из них, в канун Нового года, ФДР сказал: «Мы собирались говорить друг с другом через стол в Каире и Тегеране, однако мы быстро выяснили, что сидим по одну сторону стола. Мы приехали на конференцию с верой друг в друга. Но нам был нужен личный контакт. И мы дополнили веру твердым знанием».

Поездка Рузвельта в Тегеран подорвала его силы. Он выглядел больным. Гопкинса поездка уложила в постель, он приступил к работе только летом 1944 года. ФДР сначала остро ощущал его отсутствие, потом привык. В это время у ФДР появился новый помощник – дочь Анна. Она стала принимать участие в написании речей.

IX

В коалиционной войне против держав «оси» основное бремя сухопутных операций нес Советский Союз, американская армия была развернута в сравнительно небольших размерах – 89 дивизий. До 40 процентов американского военного производства шло на авиацию. Однако только со второй половины 1943 года ВВС США стали принимать участие в налетах на Германию. Бомбардировочное наступление в конечном счете не оправдало возлагавшихся на него надежд. Военное производство в Германии продолжало возрастать.

Исход войны мог быть решен только наземными действиями. Англо-американские армии, сосредоточенные на Средиземном море, не добились сколько-нибудь заметных успехов. Хотя в сентябре 1943 года Италия капитулировала, операции на Апеннинском полуострове развивались очень вяло, а немцы имели в Италии меньше 20 дивизий. Лишь летом 1944 года союзным войскам удалось овладеть Римом. Основные силы Германии к маю 1944 года – 228 дивизий и 23 бригады – находились на советско-германском фронте, в Западной Европе дислоцировалось только 59 гитлеровских дивизий, в большинстве своем ослабленных, находившихся на переформировании или восстановлении. Красная Армия, сломавшая хребет вермахту, создала 1 исключительно благоприятные условия для вторжения во Францию.

Предстоявшая кампания в Западной Европе в этих условиях, по всей вероятности, создала преувеличенное представление в Вашингтоне относительно американских возможностей. Поэтому комитет начальников штабов 16 мая 1944 г. в рекомендациях Хэллу счел необходимым подчеркнуть жизненную важность для США сотрудничества с СССР. В рекомендациях констатировались «революционные изменения в соответственной военной силе государств», вызванные «феноменальным ростом» мощи Советского Союза. Комитет предупреждал, что конфликтовать с СССР нельзя, ибо после войны в мире останутся только три великие державы – США, Англия и СССР. В случае, если первые две доведут дело до вооруженного столкновения с Советским Союзом, «мы сможем успешно защитить Великобританию, однако мы не сможем нанести поражений России. Другими словами, мы окажемся в войне, которую нельзя выиграть»51. Эту точку зрения не мог не разделять Рузвельт.

С начала 1944 года противники ФДР в США подняли голову. Военный кризис миновал, победа была не за горами, и обычная политическая жизнь возобновилась. В частном письме в это время ФДР, вспомнив о поездке в Тегеран, вздохнул: «Проезжая по тем странам, я осознал: они ужасающе нецивилизованны, но теперь, по возвращении, я не убежден, в какой мере цивилизована Terra Americana».

Идет война, а в политике все те же дрязги. Возник довольно резкий конфликт ФДР и конгресса. Зимнюю сессию конгресса в 1944 году можно сравнить только с сессией 1937 года. ФДР предварил свои предложения на 1944 год, посланные на Капитолийский холм, реалистическим предостережением: «Один великий американский промышленник, – писал он в ежегодном послании о положении страны в январе, – человек, оказавший громадные услуги стране во время этого кризиса, недавно подчеркнул серьезную опасность «правящей реакции» в США. Все трезво мыслящие бизнесмены разделяют его озабоченность. В самом деле, если эта реакция разовьется, если истории суждено повториться и мы вернемся к так называемым «нормальным временам» 20-х годов, тогда очевидно, что, даже сокрушив врагов на поле брани, мы отступим перед духом фашизма в стране».

Он напоминал – США в войне. Безуспешно. Попытка ФДР ввести трудовую повинность на время войны провалилась. В свою очередь, ФДР наложил вето на законы, принятые конгрессом, которые неизбежно привели бы к росту стоимости жизни. Накладывая 22 февраля вето на закон о налогах, ФДР подчеркнул: «Это не закон о налогах, а закон о предоставлении помощи не нуждающимся, а алчным»52. Повторным голосованием конгресс обошел вето президента. Рузвельт сказал Икесу: «Для нас было бы прекрасно, если бы немцы сбросили несколько бомб на США». Напомнили бы о том, что идет война.

Развернувшаяся борьба, как и до войны, происходила в традиционных рамках системы правления. ФДР бдительно стоял на страже двухпартийной политики. С начала 1943 года резко усилилась антикоммунистическая кампания. Если ФБР, контрразведка, комитет по расследованию антиамериканской деятельности действовали по долгу службы, то ФДР предпочитал оставаться в тени. На авансцену выступила Э. Рузвельт.

В речи 16 февраля 1943 г. она воздала должное советскому народу и обрушилась с ожесточенными нападками на Компартию США. «Коммунисты пытаются заставить нас делать то, чего мы не хотим делать», – открыто призналась жена президента. В мае 1943 года Э. Рузвельт обратилась к национальной конференции студенческого союза, собравшейся в Нью-Йорке. Она призывала студентов всеми силами бороться против «коммунистического влияния». Одновременно в Компартии США возник правооппортунистический уклон, генеральный секретарь партии Э. Браудер занялся ревизией коренных положений марксистско-ленинского учения. В годы войны ФДР поддерживал контакт с Э. Браудером. Президент и главнокомандующий вооруженными силами США находил время для того, чтобы около 40 раз в 1942–1945 годах принимать тайно некую Д. Адамс, являвшуюся посредницей между ФДР и Браудером. Адамс сообщала ФДР взгляды Браудера по политическим вопросам53.