Багровая смерть (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей

— Я старше и опытнее, — ответил Джейк. Его лицо и голос излучали абсолютное спокойствие. Он слегка улыбнулся, и я вдруг поняла, что его приятное лицо — одна из версий его пустого коповского лица, — было очень похоже на Девовское. Вот где мой золотой тигр выучил его? Я знала, что Джейк помог вырастить и сохранить род золотых тигров. Он был из Арлекинов, которые скрывали целые родовые линии кланов от Матери Всей Тьмы, когда она заявила, что их необходимо уничтожить. Тысячелетняя легенда гласила, что ключом к победе над ней были тигры, но это касалось только золотых тигров, потому что они должны были править остальными. Джейк и другие Арлекины сберегли несколько золотых тигров — это и была кровная линия Дева.

— Мне казалось, что Деверо — симпатичный накачанный пацан, который не станет смотреть снизу вверх на кого бы то ни было, — сказал Нолан.

— Почему спортивный и симпатичный — это плохо? — спросил Дев.

— Это не плохо, если кроме накачанных мышц и симпатичной мордахи в тебе есть что-то еще, — ответил Нолан.

— Не знаю, есть ли во мне что-то еще кроме этого.

Это был замечательный, самокритичный комментарий, исходящий от того, кто был спортивным, красивым и обаятельным всю свою жизнь, насколько я знала. Такие люди плохо справляются с самокритикой.

— Поздно играть скромнягу, Деверо, — не поддался Нолан.

— А я играю? — Дев посмотрел на него, и внезапно на его лице проявилась смятение, от чего он показался моложе — таким юным, каким он и был на самом деле, ведь даже двадцать пять ему стукнет только через пару лет. Натэниэл был лишь немногим старше, но он никогда не казался мне таким юным, каким время от времени выглядел Дев.

— Все известные мне крупные красавцы были какими угодно, но только не скромными.

Дев лучезарно улыбнулся Нолану:

— Не ненавидь меня за то, что я красивый[15].

— Ты слишком молод, чтобы знать эту рекламу, — парировал Нолан.

— Существуют целые сайты, посвященные старым рекламным роликам, — ответил Дев. — Моя первая настоящая девушка показала мне это, потому что была с тобой солидарна: ей не нравилось, что я получал больше внимания, чем она, когда мы тусовались в клубах.

— Красивые женщины привыкли быть центром внимания, — заметил Каазим.

— Женщина не станет заводить отношения с тем, кого считает привлекательнее себя, — заявил Нолан.

— Я встречаюсь с кучей мужчин, которые красивее меня, — возразила я.

Нолан нахмурился, и таким его лицо было большую часть времени. Ему определенно нужно больше поводов для улыбок.

— С кем? — спросил он.

Я взяла за руку Натэниэла, кивнула Деву через салон, и положила голову на плечо Никки. Он тут же возразил:

— Уволь меня из клуба симпатяжек, Анита. Я знаю, что привлекателен, но не так, как Дев. И я никогда не буду так красив, как Натэниэл, однако меня это устраивает. Мое эго от этого тебе защищать не надо.

Я не очень понимала, как на это реагировать, поэтому сказала:

— Это грубо — говорить, что они красивы, а ты — нет, потому что ты хорош.

— Я не говорил, что не хорош. Я сказал, что я не такой красавчик, как они, и совершенно точно уверен в том, что я не такой красивый, как ты. Я знаю, что встречаюсь с теми, кто не в моей лиге.

— Думаю, ты отлично вписываешься в мою лигу. — Я улыбнулась ему и предложила поцелуй, который он принял с собственнической ухмылкой.

— Такое ощущение, как будто нас здесь вообще нет, — заметил Нолан.

— Считай, что ты еще ничего не видел, — успокоил его Эдуард.

Я нахмурилась в его сторону:

— Хочешь сказать, что мы при тебе слишком откровенничаем?

— При мне — нет, но Нолан-то не я, и он не привык к столь откровенному взаимодействию.

— Единственный способ строить отношения с таким количеством людей — это быть откровенными.

— Но не перед незнакомцами, — возразил он.

— Получается, мочить вампиров плечом к плечу с Ноланом — это нормально, а вот про чувства в его присутствии говорить нельзя?

— Так и получается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ни хера. Нолан первый поднял эту тему и начал нести пургу, а я могла доказать, что он не прав, и сделала это.

— Ты ничего не доказала, Блейк.

— Дев и Натэниэл красивее меня, но я встречаюсь с ними обоими. Это доказывает, что женщины — по крайней мере, конкретно эта женщина, — могут строить отношения с теми, кто красивее них, и это опровергает твое предыдущее заявление.

Нолан нахмурился еще сильнее, от чего морщины на у него на лбу теперь выглядели так, словно их вырезали тупым ножом. Это казалось почти болезненным, и мне захотелось коснуться его лица, попытаться разгладить их. Я бы этого не сделала, но чем дольше он был таким, тем сильнее мне этого хотелось.

Он посмотрел на Эдуарда, который понял его без слов и произнес:

— Она искренне так считает.

— Она думает, что искренна, — поправил его Натэниэл.

Я взглянула на него — мы все еще сидели рядом и держались за руки:

— И что это значит?

— Я никогда не встречал красивой женщиной, которая бы не знала точно, насколько она красива, — заметил Нолан.

— Теперь встретил, — сказал Эдуард.

Я знала, что поняла его правильно, но от этого мне стало неуютно, и я спросила:

— Далеко еще до вашей штаб-квартиры?

— Меняешь тему? — поинтересовался Нолан.

— Да.

Он еще больше нахмурился, и морщины на его лице стали почти как искусственные. Обычно я не обращаю внимания на такие вещи, но лицо Нолана казалось изрезанным горем, которое уже давно поселилось на нем. Он словно чертовски нуждался в объятиях..

— Мы уже недалеко от Дублина, — сказал Нолан.

— А я заработаю бонусные очки, если вытащу свой освещенный предмет и он тут же засияет? — поинтересовался Дев. Кажется, мы так и не закрыли эту тему.

— Пригодится для случая, когда на нашей стороне не будут сражаться вампиры, — ответила я.

— Когда я впервые вытащил свой крест, он не светился, — признался Нолан.

— Хочешь сказать, он светится теперь? — уточнил Эдуард.

Нолан кивнул:

— Думаю, переломным моментом стал тот, когда я увидел кучу освещенных предметов, горящих перед лицом зла.

— Разве ты вырос не в христианской семье? — поинтересовался Каазим.

— Нет, на самом деле мой отец атеист. Он говорит, что не может поверить в то, что может приносить столько боли, и в то же время зовется добрым и милосердным богом.

— У меня есть близкие друзья, которые не религиозны по тем же причинам, — сказала я.

Натэниэл послушно пошел со мной в церковь, но Мика отказался. Он сказал, в его голове образ любящего Бога не может соседствовать с тем, что он видел в жизни. Поскольку он провел годы на милости одного из самых извращенных сексуальных садистов, которых я когда-либо встречала, я понимала его смятение, однако не разделяла его. Меня реально парил тот факт, что если бы я выходила за Мику вместо Жан-Клода, то все равно не могла бы венчаться в Епископальной церкви. Жан-Клод не мог туда войти, а Мика просто не хотел.

— Тебя беспокоит, что они не верят, — догадался Нолан.

— Ага, есть такое.

— Извини, Анита, но социопаты не в приоритете у господа бога и ангелов, — сказал Никки.

— Проблема в том, что многие из вас не верят, а мы охотимся на вампиров, и святые объекты работают только когда вы верите, так что да, Дев, если ты веришь, то получаешь дополнительные очки.

— Освещенные предметы работают независимо от веры, — вмешался Джейк.

— Да, но только потому, что их питает вера праведника, благословившего их, а не вера человека, который ими пользуется, — уточнила я.

— Думаю, мне стоит запастить такой штукой до того, как мы столкнемся с вампирами, — сказал Никки.

— Я могу одолжить тебе освещенный предмет, Мердок, хотя ты признаешь, что социопат… не значит ли это, что я не должен поворачиваться к тебе спиной? — поинтересовался Нолан.

— Пока мы на одной стороне и у нас общие цели, я прикрою.