Сестра мертвых - Барб Хенди

– Ах, как великодушно! – издевательски отозвался Убад. – Я буду твоим отцом, твоим наставником, твоей единственной родней. Больше у тебя никого нет. Вордана уже расправился с твоим полукровкой, а другие мои слуги славно подзакусили девчонкой-Хранительницей.

Перед мысленным взором Магьер возникло лицо Лисила, и она похолодела от ужаса.

«Убад лжет. Это ложь. Этого просто не может быть!»

Гнев и голод снова всколыхнулись в ней.

Убад между тем повернулся к Мальцу:

– Что до этого вражьего пособника – эта ночь для него станет последней.

* * *

Вельстил ощущал близость Магьер и шел, ведомый чутьем, как на свет маяка. Деревья вокруг него были странно неподвижны, пусты, будто жизнь разом покинула их. Он ожидал, что вот-вот отыщет Магьер, но прежде увидел бело-голубой свет, сочившийся из глубины леса. Когда Вельстил подошел ближе, свет этот начал подниматься, расти. Он прибавил ходу, насколько позволяла осторожность, и то, что он увидел, едва не заставило его очертя голову выбежать на прогалину.

Щупальца бело-голубого света, выраставшие из расселины в земле, цепко обвивали Магьер и Мальца. Плененная ими, Магьер бессильно повисла в воздухе. Щупальца, по всей вероятности, были чародейским порождением некой стихии, но что они представляют собой, Вельстил понятия не имел. В те годы, когда Вельстил против своей воли был учеником и покорным слугой старого некроманта, тот никогда не проявлял подобных умений. Мучимый тревогой, Вельстил сделал еще один шаг вперед и лишь затем нашел в себе силы остановиться.

У него не было при себе готового артефакта, который помог бы ему справиться с этим явлением. Вельстил никогда и не слыхивал о чародее, способном повелевать таким громадным средоточием стихии.

Он стиснул кулаки, от досады и страха почти теряя самообладание. Всякий раз, когда Магьер и Малец пытались вырваться, щупальца света тотчас скрупулезно повторяли их движения и тем прочнее схватывали их. Убад повернулся к маджай-хи – и щупальца сильнее сжали пса.

Вельстил сделал еще шаг и остановился позади дерева, которое росло на самом краю прогалины.

Он знал, что глаза Убада, скрытые кожаной маской, лишены обычной человеческой зрячести. Чтобы видеть окружающий мир, некромант использовал какие-то чары. У Вельстила была при себе вещь, посредством которой можно было обмануть все чувства, кроме обычного зрения и осязания. Этот артефакт он создал много лет назад, чтобы бежать из замка с новорожденной Магьер.

Вельстил сел на землю, скрестив ноги, и устремил взгляд на свое кольцо «пустоты».

Оно было сработано так, что само воздействовало на того, кто носил его на пальце, и его не требовалось пробуждать чарами. Это было единственное оружие, которое имелось сейчас в распоряжении Вельстила, и теперь ему нужно было расширить пределы его воздействия.

Он снял бронзовый ободок и, зажав его между пальцами, держал перед собой на уровне глаз, точна крохотный магический круг, начертанный в воздухе чародеем. Зашептав заклинание, Вельстил сосредоточился и направил внутрь кольца поглощенную им недавно жизненную силу. Тотчас нахлынула усталость, но он не позволял себе расслабиться, пока не ощутил, что еще немного – и уже не сможет остановиться.

Чтобы добраться до Магьер, Убад должен чуять ее присутствие. Вельстил скроет ее от Убада.

Усталость вдруг резко усилилась, и Вельстил ощутил, как дрогнул от напряжения воздух по ту сторону бронзового кольца.

* * *

Гнев разрастался в Магьер, но, и разрастаясь, не мог приглушить страх потери. Это ложь, ложь! Лисил не может быть мертв!

Когда Убад повернулся к Мальцу, она крикнула, вернее, хотела крикнуть, но с губ сорвался только хриплый шепот:

– Только тронь его – и ты от меня никогда ничего не добьешься!

Убад, уже поднявший руку, замер.

– Я прислушаюсь к твоим словам, – продолжала она, – но и ты делай так, как я говорю, а иначе придется тебе вести содержательные беседы со своими верными трупами!

Некромант развернулся к ней:

– Я гляжу, тебя и беспомощностью не проймешь. Что, если б я сказал, что твоя свобода заключена в твоих же путах? Хочешь ее – возьми!

У Магьер не было никакого желания забавляться загадками. Она думала только о Лисиле – его глазах, его руках. Лисил был ее единственной надеждой. Если она потеряет его, для нее во всем мире останутся только кровь и смерть. Кровь Убада и смерть Убада.

– Говори толком, – холодно проговорила она.

– А я уже сказал, если только ты внимательно слушала. Все в мире, в том числе и сама жизнь, состоит из пяти стихий. Щупальца, которые связали тебя, суть порождение Духа леса, а именно со стихией леса прочнее всего связана жизнь. Ты способна поглощать жизнь. Итак, свобода – твоя, только возьми ее.

Он подступил так близко, что, когда Магьер сверху вниз взглянула на него, она разглядела трещинки на его кожаной маске.

– Возьми жизнь из щупалец. Выпей ее, как Дитя Ночи, коим ты, по сути, и являешься. Сейчас, когда жизненная сила в чистом виде соприкасается с твоей плотью, тебе довольно лишь напрячь волю… и ты будешь свободна.

Магьер поморщилась, глядя на сияющие бело-голубые щупальца, обвивающие ее плечо и руку. Их прикосновение было скользким и теплым, словно они и впрямь обладали плотью… и, однако, глазам Магьер они представлялись не более вещественными, нежели призраки, с которыми она столкнулась в лесу и в пещере.

То, что предлагал Убад, вызывало у нее отвращение.

Поддаться голоду? Кормиться чужой жизнью, как вампиры, те, кого она и Лисил убивали и сжигали? Пить ли кровь, высасывать ли жизненную силу означает одно и то же – уподобиться ее врагам. Стать тем, кем ее объявляет Убад, а не тем, кем хотела бы быть она сама.

До сих пор Магъер делала это лишь однажды. Тогда ее жертвой – добровольной жертвой – стал Лисил, хотя сама Магьер не подозревала об этом, покуда едва не стало слишком поздно. Но если Убад солгал и Лисил жив, он окажется один лицом к лицу с этим высохшим безумцем и его приспешниками, не сумей Магьер освободиться.

Что дороже – жизнь Лисила или жизнь, которой она хочет жить?

Магъер перестала сдерживать голод.

На сей раз он не жег ее горло, не туманил голову, а горячими волнами расходился по всему телу. Магьер ощутила, как голод ее движется, подобно тем черным «змеям», которых разглядела в ней магическим зрением Винн. Голод тек по ее рукам и ногам и тянулся, жадно извиваясь, к дразняще теплой жизни, из которой были сотворены щупальца.

И – ничего не произошло.

Широко раскрытыми глазами глядела Магьер на свою руку, которую по-прежнему обвивало бело-голубое щупальце, и в груди ее радость боролась с отчаянием. Нет, она не может высосать жизнь из этих щупалец. Быть может, она вообще на такое не способна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});