Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт

Тащить еще очень тяжело; 5 миль прошли в четыре с лишком часа.

Днем. Лагерь № 60.

Температура –23° [–30,6 °С]. Высота 10 570 футов. 88°18′40'' ю. ш.; 157°21′ в. д. Магнитное склонение 179°15′ W.

Этот переход был самый короткий из всех, но нам есть извинение. Однако если так пойдет и дальше, нам долго не вынести такого напряженного труда. Впрочем, к счастью, так не будет. Завтра мы отложим провизии на неделю; это облегчит груз фунтов на 100. Сегодня подул опять южный ветер (спасибо ему) с силой 2–4 балла. Думается мне, что он исправит дорогу.

Заструг гораздо меньше, и те, что идут с юга, по-видимому, пересилили те, которые образовались по юго-восточному направлению. Облака быстро мчались с юга, и поверхность была усыпана сухими кристаллами; эти еще сносны, лучше «щетинистых», и замечательно то, что ветер и крутящийся снег только постепенно сносят эту самую «щетину». Сегодня нисколько почти не поднялись; мы находимся на плоской равнине. Не похоже, чтобы предстояли еще подъемы, и лучшей поверхности нельзя бы желать, если бы только исчез или затвердел кристаллический осадок. Я ужасно рад, что мы не бросили лыж. Боуэрсу без них пришлось очень трудно; но его, по-видимому, ничто не утомляет. Эванс при переделке саней жестоко порезал себе руку. Надеюсь, что из этого не выйдет ничего худого. Пищей все продолжают быть довольны. Какое счастье, что мы напали на такую удачную комбинацию рационов. Продовольственная часть у нас, в самом деле, безукоризненна.

Понедельник, 8 января. Лагерь № 60.

Полдень. Температура –19,8° [–28,3 °С]; минимальная ночью –25° [–31,7 °С].

Первая вьюга, встреченная нами на вершине. Утром мы побоялись выступить, потому что ветер с каждой минутой усиливался. Солнце не было затемнено, а между тем снег не только развевается ветром, но, очевидно, и падает с неба. Солнце сияет ярче по мере того, как ветер усиливается. Все это очень похоже на те метели, которых мы натерпелись на Барьере, только здесь много меньше снега, чем можно бы ожидать, и ветер меньше, что тоже является неожиданностью.

Руку Эвансу перевязали, и отдых должен быть для нее полезен. Пожалуй, всем нам не мешает отдохнуть; уютно и тепло в наших спальных мешках и в нашей двойной палатке. Все же такая задержка должна продолжаться никак не больше одного дня, ввиду не только потери времени, но и ограниченного количества провианта и медленного накопления льда. (Ночная температура –13,5° [–25 °С].) В течение дня снег очень погустел и в первый раз затмил солнце. Температура ниже, нежели обыкновенно бывает в метель, но нам очень хорошо в нашей двойной палатке, и холодный снег не липнет и не заносится в палатку, так что спальные мешки остаются в хорошем виде. Температура –3° [–19 °С]. Барометр слегка поднимается. Надеюсь, что можно будет завтра утром отправиться дальше, но боюсь, что такой атмосферный переполох может продлиться дольше местных бурь.

Я не нахвалюсь своими товарищами. Каждый исполняет свой долг по отношению к другим. Уилсон, прежде всего как врач, постоянно настороже, чтобы облегчать и исцелять небольшие недомогания и боли, неизбежные при нашей работе; затем, как повар, искусный, заботливый, вечно придумывает что-нибудь, что может скрасить лагерную жизнь; крепкий, как сталь, в работе, не слабеет от начала до конца каждого перехода.

Э. Эванс – работник-богатырь, одаренный поистине замечательной головой. Теперь только я уясняю себе, как многим мы обязаны ему. Лыжи и обувь на шипах были для нас положительной необходимостью, и если первоначальная мысль принадлежала не ему, то ему, и только ему, мы обязаны разработкой подробностей и прекрасной отделкой. Каждые сани и каждое к ним приспособление, палатки, спальные мешки, сбруя – все это дело его рук, и когда при этом нельзя припомнить ни единого слова, выдающего неудовольствие или нетерпение, то станет ясно, каким он был неоцененным помощником. В настоящее время он наблюдает не только за установкой палатки, но и упаковкой – удивительно, как ловко все у него укладывается на санях, так что всегда все под рукой, и как заботливо оберегается поворотливость их и легкость движений. На Барьере, до того как были убиты лошади, он беспрестанно вертелся около саней, исправляя ошибки в погрузке.

Маленький Боуэрс – чудо природы. Он во всем находит наслаждение. Всю продовольственную часть я предоставил ему, и он во всякое время знает в точности, сколько у нас чего и что следует выдавать каждой возвращающейся партии. Перераспределение припасов в разное время, соображаясь с изменениями в общей организации, является сложной задачей, но никогда не было сделано ни одной ошибки. Сверх заведования припасами, он ведет обстоятельнейший и добросовестнейший метеорологический журнал, а теперь он ко всему этому еще взял на себя обязанности фотографа и ведение астрономических наблюдений. Ничем он не тяготится, никакой работой. Трудно заманить его в палатку; о холоде он как будто забывает и, лежа в своем мешке, пишет или разрабатывает свои наблюдения, когда другие давным-давно спят.

Великое счастье, что из этих трех человек каждый специально приспособлен к своей работе, но не мог бы исполнять работу других двоих так же хорошо, как они. Каждый в своей области неоценим. Оутс был незаменим при лошадях; теперь он неутомим на ногах, исполняет свою долю лагерной работы и не хуже всех нас переносит труды и лишения. Я и без него не хотел бы обходиться. Таким образом, лучшего подбора людей не придумать.

Вторник, 9 января. Лагерь № 61.

88°25′ ю. ш. Высота 10 270 футов. Барометр, кажется, поднялся. Температура –4° [–20°C].

Утром, к завтраку, ветер все еще дул и развевал снег, но как будто слабел и постепенно перешел с юга на ОSО. После второго завтрака нам удалось выступить, с плохим светом, но по хорошей поверхноети. Остальной день мы шли безостановочно и прошли 6 1/2 мили. Мы достигли 88°25′, а это дальше, чем дошел Шеклтон. Отныне все ново для нас. Барометр поднялся после метели, и мы, кажется, находимся на ровной плоскости и больше подниматься не должны бы.

159°17′ в. д… Магнитное склонение. 179°55′ W. Минимальная температура –7,2° [–22 °С].

Любопытно, что температура после шторма продолжала подниматься и теперь совсем тепло: –4° [–20 °С]. Солнце весь день было мутное, но теперь ярче засияло. Облака все еще несутся с востока. Идти ужасно монотонно, но роптать не приходится, если только удастся пройти положенное расстояние. И я думаю, что удастся, если мы оставим еще склад; но случилась очень досадная вещь: часы Боуэрса вдруг отстали на 26 минут. Может быть, они остановились от мороза, побывав вне его кармана, или же он нечаянно коснулся стрелок. Во всяком случае, после этого задумаешься оставлять припасы на этой необозримой равнине, тем более что вьюга отчасти замела наши следы. Когда мы выступили, мы едва могли рассмотреть вчерашние следы; впрочем, свет был очень плох.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});