Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон

Когда ты узнаешь, что беременна, тебе не составляет труда бросить работу. Усталость, перепады настроения, набор веса, геморрой, опухшие лодыжки. Смена подгузников по ночам, кормления, колики и жар. Все отрицательные моменты, связанные с детьми, тебе хорошо известны. А вот чего ты не ожидала, так это любви. Ты обнаруживаешь, что, когда природа дарует тебе этого мягкотелого краба, она дарит тебе заодно амнезию, полную потерю памяти о том, какой была твоя жизнь до него.

Так что теперь все воспоминания, от которых ты хотела избавиться, стерты, вытеснены маленьким пучеглазым созданием (ну да, теперь появились новые страхи — за его здоровье, благополучие, учебу в колледже, но страх перед будущим и рядом не стоит со страхами прошлого). Кто знает, вернутся ли старые воспоминания, или Богом действительно управляет квантовая механика (а может — наоборот), но это и не важно. Ты счастлива, и у тебя впереди целая жизнь, чтобы выяснить это.

Ты погибаешь в возрасте шестидесяти двух лет во время бури с дождем: тебя убивает ударом молнии. Перед тобой чернота, ты ощущаешь запах дыма, чувствуешь, как у тебя сжимаются лодыжки. Твой муж говорит репортерам, что ты была женщиной Церкви, поэтому Бог и устроил это шоу, когда пришел за тобой.

234

Продолжение главы 148

Ты отказываешься от этой работы. Быть регистраторшей в церкви не сексуально. Подобная работа стала бы последним гвоздем, вбитым в крышку гроба твоей общественной жизни. Вместо этого ты идешь работать в расположенную по соседству художественную галерею — модернистское место с чисто-белыми стенами. У ее владельца Квинса, худого, как палка, торчащие черные волосы и очки с толстыми стеклами в неуклюжей черной оправе. Вы пьете вдвоем капуччино, а время от времени вам перепадают дорожки кокаина в подсобке.

Ты учишься в соседнем колледже и на занятиях по физике, равно как и по философии, отстаиваешь свои теории, а Квинс повышает тебя в должности с помощницы до закупщицы и начинает посылать тебя в туры, где ты должна выискивать новых художников. Твое самое большое открытие — молодая художница, которая мастерит вагины из всего, что под руку попадется. Из печений «Туинкиз», из бронзы, пены, гипса, дерева, колючей проволоки и тому подобного. Вначале у нее был показ в ее собственной «художественной галерее» — заброшенном здании химического завода у реки, где она соорудила огромный костер, а из динамиков неслись оглушающие мелодии панк-группы из Саутсайда. Публику она пригласила, чтобы они сожгли ее шедевры. Это сожжение она записала на видеопленку и назвала все это «Девагинацией». Она замечательная.

На протяжении многих лет ты время от времени ходишь в церковь — пастор Дэйв женился на женщине, которая согласилась на должность регистраторши; это пухлая розовощекая девушка с легким смехом. (Ты ее ненавидишь. Она показывает всем своего маленького уродливого ребенка, как французского пуделя на выставке.) Иногда ты даже ходишь на службы, садишься сзади, в тени балкона, где пастор Дэйв не может тебя заметить. Ему есть что сказать, — иногда ты с ним согласна, иногда нет. Кто знает, вернутся ли старые воспоминания, или Богом действительно управляет квантовая механика (а может — наоборот), но это и не важно. Ты счастлива, и у тебя впереди целая жизнь, чтобы выяснить это.

После многих десятилетий успешного ведения дел в галерее и даже нескольких собственных выставок ты погибаешь в возрасте шестидесяти двух лет во время бури с дождем: тебя убивает ударом молнии. Перед тобой чернота, ты ощущаешь запах дыма, чувствуешь, как у тебя сжимаются лодыжки. Пастор Дэйв говорит прихожанам, что ты когда-то была женщиной Церкви, но выпала из Божьей милости, как ангел Люцифер, когда-то любимый Господом, поэтому Бог и устроил для тебя это маленькое шоу, когда пришел за тобой.

235

Продолжение глав 227 и 231

Ты работаешь в «Денниз». В работе официантки есть что-то от актерского мастерства. Все время притворяться счастливой, все время притворяться, что ты хочешь помочь, все время притворяться, что клиент всегда прав. Никогда не жаловаться. Если ты захочешь бросить эту работу, всегда найдется другой, кто захочет ее делать, причем немедленно. Тебя можно заменить. Если ты работаешь в «Денниз», люди думают, что ты — глупая. Ну вот просто так устроено, и все. Твои клиенты так и вовсе удивляются, что ты умеешь читать и писать, и всегда проверяют, правильно ли ты сосчитала. Они думают, что если они тебе платят, то могут щипать тебя за задницу и спрашивать, можно ли им на десерт съесть тебя. Они обращаются с тобой, как с торговым автоматом, читают меню и ждут, что заказ тут же появится, как по волшебству.

Повара еще хуже. Они преследуют тебя за прилавками из нержавеющей стали, зажимают тебя в углах в кладовой и натыкаются на тебя, когда только могут. Если ты не даешь им себя залапать, они находят способы отыграться. Придерживают твои заказы и путают их, так что клиенты не дают тебе на чай, а повара-то знают, что, поскольку тебе платят семьдесят пять центов в час, ты полностью зависишь от чаевых.

Быть официанткой опасно для здоровья. Помимо угрозы физического унижения есть еще ноющая спина, боль в мышцах, потрескавшиеся руки и варикозное расширение вен. Ты набираешь вес. Ты привыкаешь к тому, что покрыта пленкой масла и кетчупа. Каждый час в течение рабочего дня появляются орущие младенцы. А менеджер орет на тебя, как будто ты какая-то неповоротливая скотинка.

Ты длительное время встречаешься с поваром по имени Вини, хотя вы так и не женитесь. Он толстый, хотя и говорит, что это тебе нужно сбросить вес. Твой обычный день выглядит так: ты встаешь в пять утра, к шести приходишь на работу, отрабатываешь десятичасовую смену без перерыва на обед, не присев, а потом около пяти вечера уходишь домой. Готовишь ужин, вернее, размораживаешь пиццу или что-то из «Лин Куизин», сворачиваешь косячок, пьешь пиво, смотришь «Симпсонов», выпиваешь еще одно пиво, смотришь «Все любят Рэймонда», выпиваешь еще одно пиво, смотришь «Фрэйзера», выпиваешь еще одно пиво, смотришь повтор «Мэш», споришь с Вини, кричишь на Вини, идешь спать. Встаешь утром, и все с начала. Проходит двадцать лет. Ты сделала карьеру официантки.

Ты умираешь в результате несчастного случая: пароварка с гороховым супом взрывается, когда ты заглядываешь в нее. Ожоги пятой степени на сорока процентах поверхности твоего тела. Ты подхватываешь инфекцию и умираешь. На твоих похоронах люди качают головами и гадают, как же такое могло случиться. Потом они едят.

236

Продолжение глав 189, 231 и 227

Твоя работа в больнице состоит в том, чтобы чистить обезьяньи клетки. Госпиталь (также известный проведением тестов на животных, что вызывает бесчисленные протесты общественности) специализируется на неврологии и науках, изучающих поведение. Программа, в которой ты принимаешь участие, называется «Варианты поведения при внутривидовых денежных взаимоотношениях», но в лаборатории все называют эту программу «Обезьяний секс».

В ней участвуют обычные обезьяны — шимпанзе, у которых все передние зубы удалены, потому что они кусаются. Это исследование было начато частным страховым фондом (чей основатель был выпускником колледжа) и предназначалось для того, чтобы изучить природу товарно-денежных отношений. Но потом посредники стали называть этот эксперимент «обезьяний секс».

Обезьяны живут в лабораторной клетке, называемой «бункер», и в твои прямые обязанности входит чистить клетку, выметать пропитанное мочой сено и мыть цементные полы. Тебе сказали, что обезьяны счастливы и у них полно еды, пространства и общения, особенно с тех пор, как ученые познакомили обитателей бункера с понятием денег. Они дали обезьянам красные и зеленые покерные фишки, и обезьяны должны этими покерными фишками «платить» за еду.

Обезьяны принялись за них сразу же (обезьяны вообще все схватывают на лету). Они поняли, что покерные фишки нужно отдавать за еду, игрушки; все, что они хотели, стоило денег. Потом ученые познакомили их с концепцией «инфляции». Теперь за еду приходилось отдавать не одну покерную фишку, а две, и лакомства выросли в цене. Обезьяны восприняли эту идею совершенно правильно. Они принялись копить фишки и драться за них и начали платить за все еще до того, как их об этом попросят.

Поэтому после того, как ученые ввели в бункер понятие «денег», им осталось только сидеть и смотреть, как обезьяны вносят в это понятие нечно свое. На самом деле им просто хотелось посмотреть, неужели они действительно будут придерживаться этого задания или просто побросают покерные фишки в сточную канаву. Но обезьяны восприняли все правильно, и спустя шесть месяцев самцы шимпанзе вкладывали деньги только в одно. Они покупали у самок шимпанзе секс.

А самки шимпанзе на заработанные покерные фишки покупали еду своим детям. Они покупали бананы, блестящие игрушки, галеты для животных. Они умные, эти мартышки. После своей смены ты проводишь с ними еще какое-то время. Они спасают тебя от депрессии и заставляют чувствовать себя нужной.