Романы Ильфа и Петрова - Юрий Константинович Щеглов

и сердца слушателей. Но обо всем этом… в газетах было скромно сообщено на другой день только то, что «дружеская беседа собравшихся затянулась далеко за полночь». Фраза эта с той поры стала крылатой и вошла в обиход, когда по цензурным условиям нельзя было печатать о том, что действительно говорилось и что делалось в каком-либо общественном собрании» [Телешов, Записки писателя, 124–125, цит. в кн.: Н. Ашукин, М. Ашукина, Крылатые слова, 199].

По свидетельству Ашукиных, фраза употреблялась и без намека на запретные темы дня; Ильф и Петров могли встречать ее в «Сатириконе» [Волчьи ягоды, НС 39.1915: 10]. Ср. также: «Дружеская беседа русской эмиграции затянулась далеко за полночь» [Дон-Аминадо, Квартирология (1926), в его кн.: Наша маленькая жизнь, 437]. «Собрание затянулось далеко за полночь» [К. Вагинов, Труды и дни Свистонова (1929), гл. 4].

22//12

— Прибавить надо, — сказал мальчик по-извозчичьи. — От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина — Ср. запись речи извозчиков у Б. П. Иванова: «Перевезли аккуратно, прибавить бы надо, господин!» [Е. Иванов, Меткое московское слово, 188]. «Извозчик… печально пробормотал: — Надбавить надобно двугривенный» [И. Эренбург, В Проточном переулке, гл. 8]. В эту эпоху заката извозчичьего дела популярным юмористическим приемом было применение извозчичьей терминологии и культуры к самым различным сферам жизни; см. сводку в ЗТ 13//23.

От мертвого осла уши— см. ДС 12//5.

Саркастическое упоминание Пушкина обычно служит упреком кому-то, кто пытается сложить со своих плеч, переадресовать другим ту или иную ответственность, задолженность и т. п. Согласно упреку, уклоняющийся рассчитывает-де, что за него эту обязанность исполнит «Пушкин». Ср. уМ. Булгакова: «Никанор Иванович… совершенно не знал произведений поэта Пушкина, но самого его знал прекрасно и ежедневно по несколько раз произносил фразы вроде: «А за квартиру Пушкин платить будет?» или: «Лампочку на лестнице, стало быть, Пушкин вывинтил?», «Нефть, стало быть, Пушкин покупать будет?»» [Мастер и Маргарита, гл. 15]. Отсылая беспризорника за добавочной платой к Пушкину, Бендер употребляет имя поэта в том же смысле «фигуры, заведомо непричастной к текущему делу и неспособной выполнить требуемое». Данный смысл мог выражаться и иначе; ср. пообедал «за счет доходов аглицкого короля» [Н. Гоголь, Ревизор].

Как полагает Е. Г. Рабинович, фразеологизмы с подобным употреблением имени великого человека часто возникают в городах, где есть памятник данному лицу [см. Е. Г. Рабинович, Риторика повседневности, СПб., 2000. С. 123–131].

22//13

…Остап обещал подарить очаровательной хозяйке несколько сот шелковых коконов, якобы привезенных ему председателем ЦИК Узбекистана. — Возможно, имеется в виду Файзулла Ходжаев [см. ЗТ 2//9, сноску 1]. Из фельетонов тех лет известно, между прочим, что его имя использовалось жуликами и самозванцами.

Выделка шелка из коконов — частая тема в массовой печати тех лет, популяризирующей успехи среднеазиатских республик. Очеркисты пишут о коконе с восхищением, как о чуде природы [см.: М. Шкапская, Полет моего шарфа, Ог 16.12.28; Татьяна Резаль, Шелк, КП 06.1928; М. Рославлев, Институт шелка, КП 47.1929, и мн. др.]. Шелковичные коконы привлекают красивой расцветкой — белой, кремовой, голубой, розовой. «Кокон — будущее великолепие тугих тканей, пестрых одеял, цветистых халатов и летающих ферганских шарфов» [М. Шкапская]. «Коконы. Груда маленьких, изящных мумий, так тщательно упакованных природой. Зеленые, белые и желтые… Неужели это то, что станет шелковым полотном, чесучей, крепдешином или бакинским урпеком?» [Т. Резаль]. Коконы подлежат машинной размотке и не могли бы помочь Эллочке Щукиной в ее соревновании с дочкой миллиардера.

Летом 1927 газеты сообщали об успехах коконозаготовительной кампании в Узбекской ССР [Богатый урожай коконов в Фергане, Пр 11.06.27].

22//14

…Сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду… — Выражение «(как) в лучших домах», известное с довоенных времен (ср.: «В гостиной хозяйки висела васнецовская «Птица-Гамаюн», превосходные вышивки Поленовой-Якунчиковой, и все было «как в лучших домах»» [Горький, Портреты, 281]), входило в юмористический лексикон гудковского круга. Оно не раз встречается у В. Катаева: «Как в лучших республиканских домах-с». «Помилуйте, все как в лучших домах!» [Тихая оппозиция; Берлин веселится (1925–1927)].

Остап данной фразой подлаживается под разговоры типа «Сейчас в Европе…», типичные для нэпманских и вообще гоняющихся за последним криком моды кругов. См. ранее в романе: «В Берлине есть очень странный обычай…» [Бендер, ДС 14]; «Кажется, будут носить длинное и широкое…» [Фима Собак, ДС 22] и т. д. В. Ардову принадлежит юмореска «Сейчас за границей…», где из таких фраз целиком состоит беседа в «приличном обществе, т. е. таком, где у дам чулки были такого цвета, будто их совсем не было, а у мужчин на ушах лежали, точно оглобли, концы роговых очков» (о модных очках в период действия романа см. ДС 13//19).

«За границей сейчас только такие [носки] носят. — Как раз сейчас, — сказала дама, — за границей носят не такие носки, а светло-темно-бежевые в никакую клетку… — Шляпы теперь не зеленые, а исключительно рыжие, и к ним носят фильдекосовые перчатки. — Положим, сейчас как раз перчатки не фильдекосовые, а фильдеперсовые с кокосовыми пуговицами. — Уже не с кокосовыми, а с перламутровыми. Теперь вообще перламутр… — За границей сейчас танцуют только чарльстон. Так… — За границей танцуют блюс-блек-ботом…» и т. д. [Ог 07.02.1929].

Примечания к комментариям

1 [к 22//2]. Популярному изречению И. Тургенева почему-то не везет с точной цитацией. В 1943 была издана юбилейная почтовая марка, на которой оно также приводилось с ошибкой («справедливый» вместо «правдивый»; марка была изъята из советских каталогов и является редкостью).

2 [к 22//10]. Любопытно, что в другом месте этой главы есть созвучие с другим стихотворением того же сравнительно малоизвестного поэта [см. выше, примечание 7].

23. Авессалом Владимирович Изнуренков

23//1

Авессалом Изнуренков. — Фамилия, возможно, взята из рассказа В. Инбер «Текстиль-мечта», где фигурирует студент Дмитрий Изнуренков [в ее кн.: Соловей и роза]. У Чехова есть персонаж по фамилии Измученков [Сельские эскулапы]. Отдельные черты Изнуренкова восходят, видимо, к Диккенсу; о диккенсовских чертах в его речи см. ДС 21//9. Часто постигающая его неприятность — опись имущества за долги — не раз случается с м-ром Скимполом в «Холодном доме». Она роднит его также с реальным лицом — Ю. Олешей, у которого, если верить полубеллетристическим мемуарам В. Катаева, не раз грозили увезти и наконец увезли, как и у Изнуренкова, прокатное пианино [Алмазный мой венец; параллель Изнуренкова с Олешей подсказана А. Тумаркиной].

Чаще других среди живых прототипов Изнуренкова упоминается гудковский сотрудник М. Глушков, о котором рассказывает С. Гехт:

«Прототипом одного из персонажей романов Ильфа и Петрова, остроумца Изнуренкова, был М. Глушков. Ильф и Петров назвали его… неизвестным гением, который «выпускал