Тайфун - Робин Алан Уайт

Ты?

Боцман Браун и не думал пригибаться или прятаться.

— Сынок, — сказал он, — тебе пора угомониться.

— Ты, старпом, и эта сучка сговорились отдать лодку долбаным русским! А я тебе никакой не сынок, твою мать!

— «Портленд» никто никому не отдает, — возразил Стэдмен. — Это мы сейчас примем на борт экипаж русской подлодки. А не наоборот.

Шестьсот футов. Старший помощник краем глаза видел мелькающие цифры глубиномера. Шестьсот пятьдесят футов.

Ванн недоуменно повернулся к Стэдмену.

— Что вы только что сказали?

Старший помощник медленно сунул руку в нагрудный карман и, достав сложенный листок бумаги, протянул его Ванну.

— От комподфлота Атлантики.

Ванн пробежал взглядом короткое сообщение:

3:…СЛЕДУЙТЕ В АВАЧИНСКИЙ КАНЬОН.

ВИЦЕ-АДМИРАЛ ГРЕЙБАР.

— Центральный пост, говорит акустик. Зачем нам такой дифферент?

Следуйте в Авачинский каньон? Сложив листок, Ванн посмотрел на Стэдмена. Грейбар приказал старшему помощнику вести «Портленд» сюда?

— Тут должна быть какая-то ошибка.

— Да, и совершили ее вы, — сказал боцман.

— В чем дело, твою мать? — взорвался Энглер. — Какая еще ошибка?

— Ты убил старшину Бэбкока, — продолжал Браун. — Это была еще одна ошибка.

Энглер обернулся к Ванну.

— Капитан, Бэбкок пытался меня остановить. В противном случае мне не удалось бы добраться до вашей каюты. Вы говорили, что мы направляемся в Сибирь! Скажите же им!

— Сейчас мы направляемся на дно, и в этом нет никаких сомнений, — сказал Браун. — Отдай пистолет командиру, а потом мы попробуем исправить все ваши глубокие недоразумения.

Энглеру показалось, что палуба, а вместе с ней весь мир уходят у него из-под ног. Все разумные доводы исчезли. Осталась одна ненависть.

— Нам не о чем говорить!

— Тогда выслушай меня, — сказал Ванн.

«Дифферент на нос двадцать градусов, — подумал Стэдмен. — Глубина погружения восемьсот футов». Он взглянул на Ванна, пытаясь определить, видит ли тот, что «Портленд» неудержимо стремится вниз, что море все крепче сжимает его в свой стальной кулак. Только что сошедшая с верфи, подводная лодка могла спокойно выдерживать давление воды на глубине тысяча футов. Но сейчас нос «Портленда» смят, и лишь один люк, закрывающий вход в акустический тоннель, не пускает море внутрь лодки. Рано или поздно что-нибудь обязательно не выдержит.

— Мы оба поступали так, как считали нужным. Мы ошибались. Искренне ошибались, — сказал Ванн. — Обещаю, суд будет непредвзятым.

Глубина девятьсот футов. Дифферент двадцать пять градусов. Стэдмену пришлось ухватиться за поручень над головой, чтобы не сползти по накренившейся палубе прямо на пистолет Энглера.

— Я сделал все это ради вас, — растерянно пробормотал радист. — С самого начала. Вы не откупитесь одним непредвзятым судом, твою мать!

— Энглер…

— Вы сказали мне трахнуть эту шлюху, чтобы она сломя ноги убежала отсюда и больше даже не смотрела на подводные лодки. Это тоже была маленькая ошибка?

Тишину нарушали скрипы, похожий на винтовочные выстрелы треск и стоны корпуса, который сжимала, сжимала, сжимала вода.

«Я была права», — подумала Скавалло.

— Мне насрать на все, — продолжал Энглер. — Я сделал это ради вас. Ради службы. Ради флота, твою мать! Вы получили все, что хотели. Теперь я хочу получить то, что принадлежит мне по праву!

Девятьсот пятьдесят футов. Стэдмен слышал, как корпус «Портленда» жалуется тысячей тихих и не очень тихих голосов. Даже воздух в отсеке приобрел непривычную тяжесть. Каждый вдох требовал дополнительных усилий.

— Никто не приказывал тебе нападать на офицера, — возразил Ванн. — И, тем более, никто не давал тебе права убивать офицера.

— Получается, на Бэбкока вам было наплевать. Но он, впрочем, не был офицером, твою мать!

Тысяча футов.

— Энглер, никто не хочет свалить всю вину на тебя, — сказал Ванн. — Но сейчас нам нужно в первую очередь подумать о том, как вернуть в свои руки управление лодкой. — Он протянул руку. — Отдай пистолет.

— Непредвзятый суд. Это означает, что вы лишь досрочно выйдете в отставку, а я отправлюсь в долбаную тюрьму Ливенворт! Так не пойдет. Я хочу, чтобы все было по справедливости.

Роскошные усы Энглера, мокрые от пота, прилипли к губе.

— Обещаю, я обязательно замолвлю за тебя слово, — сказал Ванн.

Он стоял, протягивая руку ладонью вверх. Его пальцы почти касались «беретты».

— Вы предлагаете мне положиться на ваше слово? Да вы не смогли даже удержать в руках свой мостик, твою мать!

— Отдай мне пистолет!

Глубина тысяча сто футов. Стэдмен почувствовал, как палуба у него под ногами начинает вставать дыбом, сдавленная сминаемым корпусом. Времени на разговоры больше не осталось.

— Энглер, — сказал Стэдмен. — Скольких человек ты успеешь убить, прежде чем тебя разоружат? Ванна, меня, Брауна, кого еще?

— И меня, — вставила Скавалло.

— Молчите! — воскликнул Стэдмен, делая шаг, чтобы заслонить ее собой.

Пистолет Энглера, пометавшись в разные стороны, наконец остановился на Скавалло.

— Ты будешь первой.

— Центральный пост!

От резкого крика Шрамма Энглер вздрогнул.

Шагнув вперед, Ванн схватил пистолет за ствол.

Пока рука командира еще описывала дугу в воздухе, Энглер нажал на спусковой крючок.

Звук выстрела раскатился по всему центральному посту. Ванн отшатнулся назад к консоли управления вооружением, схватил лейтенанта Кифа за плечо, словно пытаясь опереться на него, но затем бессильно опустился на палубу.

Тысяча двести футов!

Радист повернулся к Скавалло.

— Стерва, ты думаешь, что взяла верх? Ты думаешь, что взяла верх?

Он снова поднял пистолет.

— Энглер, нет! — прокричал Стэдмен.

Расхохотавшись, радист приставил пистолет к виску.

— Попробуйте, возьмите меня, — сказал он.

Глядя Скавалло прямо в глаза, Энглер нажал на спусковой крючок.

Глава 37

ОПАСНОСТИ В ГЛУБИНАХ

«Байкал».

— Пожар уже перекинулся в седьмой отсек, шестой отсек сильно задымлен, — доложил Финогенов. — Высокое давление проталкивает дым через места прохода кабелей сквозь переборку. Здесь уже невозможно дышать.

— Надевай противогаз и уходи, — приказал Гаспарян.

— Противогаз я уже надел, — ответил Финогенов. — Но дизель никак не хочет работать стабильно. Постоянно выходит из строя впускной клапан. Я управляю им вручную. Если я оставлю свой пост, мы лишимся энергоснабжения.

— Даю тебе еще пять минут. Затем бросай все и переходи в центральный пост.

— Электричества не хватит даже на аварийное освещение…

— Повторяю, бросай все и уходи!

Гаспарян чувствовал надвигающуюся катастрофу. Вода в носовых отсеках, огонь и дым в кормовых, управление потеряно. Маркову никак не удается открыть люк во второй отсек, а теперь еще дым проник в систему воздуховодов. Хорошо если спастись удастся хоть кому-нибудь.

Старший помощник поднялся на «балкон» над центральным постом и открыл люк одной из двух спасательных капсул «Байкала». Распахнув люк, он забрался внутрь.

Капсула имела размеры небольшого автобуса без окон: голый стальной цилиндр со сферическими концами; внутри деревянные скамейки. Рядом с люком была закреплена