Княгиня Ольга. Истоки - Лада Отрадова

крепости? Что там?

— Ла… ладьи, воевода, — лепечет, не веря глазами своим, юноша: из-за выгнувшейся дугой излучины реки показываются суда: к Новгороду плывёт целый флот. — Пять, со стягами и драконьими головами.

— Стервятники… — стискивает зубы Бранимир. — Отыщите Щуку, пусть пошлёт князю весточку, и срочно! Ари, собери всех женщин и слуг, кто не может обороняться, укрой их в главном зале и забаррикадируйтесь изнутри, да так, чтобы и букашка сквозь щели не пролезла.

— А ты?

— А я попробую выиграть для нас немного времени.

* * * * *

— Вниз луки! — приказывает своим людям главарь всадников, и те один за другим подчиняются команде, опуская оружие из боевого положения себе в ноги, а затем с любопытством смотрит наверх: там, из небольшого эркера, глядит на него статный муж, одетый достаточно богато для того, чтобы не быть причисленным к рядовым воям. — Не ты ли Некрас? Я отчего-то думал, что будешь выглядеть моложе… Или тебя доля тысяцкого так помотала?

— Некрас сейчас рубит головы такому же как вы сброду. Перед тобой — второй воевода нашего государя Игоря, — хмурится Бранимир, явно не оценив издёвок собеседника. — Меня зовут Бранимир.

— Тот самый покоритель радимичей? — лицо мужчины скрыто за тканью, но даже сквозь маску чувствуется его ухмылка. — Слыхали, слыхали. Сдай нам крепость, Бранимир, отдай ключи — и все внутри сохранят свои жизни. Или не хочешь ты с высоты седин своих избежать кровопролития? Город сказал, что с рассветом заберёт детинец, силой или же мирным путём. Каким из них мы поступим — зависит сейчас только от тебя.

— Города?! — лицо воеводы вмиг перекосило от раздражения. — Кто дал право кучке смутьянов говорить от лица всего города?! В Новгороде только одна власть, один правитель — князь Игорь.

— Даже если он ещё и жив, скоро накроет окрестности такая кровавая баня, что осиротеет его дружина. Будь благоразумнее.

— Я видел ладьи.

— Тогда понимаешь, что даже если выдержит крепость нашу осаду, с такой подмогой ей точно не устоять. Или мне приказать поджигать стрелы и выкурить вас оттуда?

Воевода молчит и удаляется вглубь цитадели без какого-либо ответа.

* * * * *

В стенах крепости кипит работа: все её немногочисленные обитатели от мала до велика готовятся встретить врага, укрепляют ворота тяжёлыми бочками и телегами, орудуют на кухне, разогревая чаны с маслом, собирают всё имеющееся оружие и раздают тем, кто может с ним управляться.

Бам!

Обитый железом таран с грохотом бьёт по воротам, выбивает крошку и пыль из стен, заставляя всю цитадель затрястись. Лучники, выставленные врагами, поджигают наконечники стрел, и со свистом огненные птицы летят по дуге через крепостные стены, беспорядочно врезаясь в землю, деревянные баррикады или просто падая: вопреки ожиданиям, вызвать пожар не так уж и просто с первой попытки.

Из бойниц появляется несколько сверкающих острых "клювов", и в отместку защитники детинца сыпят градом снарядов по неприятелям. Несколько человек из их рядов падает, но оставшиеся повторяют огненный залп — на сей раз им удаётся поджечь двери в конюшню.

Вмиг оттуда выбегают Щука и ещё пара конюших, выливая на красного петуха, не успевшего разгореться, несколько вёдер с водой. Слуга Вещего Олега что-то говорит остальным и убегает прочь, те же запирают конный двор на засов. Не хватало ещё, чтобы испуганные шумом животные разрушили свои стойла и высыпали в панике сюда.

Бам!

Ещё один "баран" ударяет по стене у главных ворот, раз за разом становясь всё настойчивее, а враги в чёрных одеждах достают лестницы и, приставив их к укреплениям, начинают лезть на стены. Впрочем, немногочисленный гарнизон под предводительством Бранимира держится молодцом, выливая на головы мятежников горячую жижу и продолжая обстрел камнями и стрелами на обоих направлениях.

Часть штурмующих гибнет прямо на стене, часть просто падает на землю — кто замертво, а кто просто ушибшись.

— Сулицы (3)! — рявкает воевода, и пока лучники вместе с кухарками и слугами продолжают отвлекать недругов, тянет руку к поднесённому сундуку с дротиками. — Приготовились!

Ратники выбегают на открытую часть боя и хватаются за древко правой рукой, занося оружие над головой, второй же выставляют перед собой небольшие щиты. В отличие от стрел или камней, удача полёта сулицы опиралась лишь на мастерство метателя, не завися от силы или направления ветра.

— Пли!

Противники, спрятавшись за перевёрнутой набок телегой или же тоже положившись на щиты, приготовились встретить дюжину тяжёлых дротиков — и острия их с громким треском врезаются в дерево и застревают там, в пахнущей смолой лесной плоти.

— Воевода… — не смея поднимать на Бранимира глаз, обращается к нему один из новобранцев. — Сулиц немного, может, с пару дюжин ещё наберётся… Не даром мы их тратим, целясь не в сердце врагу, а в щиты?

— Просто так противника ты не ранишь, он либо прикроется, либо сбежит, — стискивает зубы опытный воин, держа наизготове второе по счёту оружие. — А вот с потяжелевшим от пронзивших его копий или вовсе треснувшим щитом тебе уже не скрыться ни от зорких глаз, ни от намётанной руки. Смотри и учись!

Словно подтверждая свои слова, швыряет он древко с острым наконечником вперёд, и последний с громким треском врезается в щит по соседству со второй сулицей. Чертыхаясь, замотанный в чёрную ткань противник опускает ставший почти неподъёмным щит — и тут же сверху по нему бьют пара стрел и третья сулица, собирая щедрую кровавую дань.

Бам!

Синее пламя на сторожевой башне гаснет, а упрямый таран пробивает стену у главных ворот, врезаясь в образовавшуюся трещину с исступлением воина, вернувшегося после длительного похода в объятия любимой супруги.

Бам! Бам!

Тотчас же внутрь хлынула толпа из противников с короткими мечами и топорами, а навстречу им — дюжина охранявших ворота ратников. Воины на стене разворачиваются лицом ко двору, беря осаждающих на прицел и натягивая тетиву луков до предела, до ощущаемого в воздухе вибрациями звона.

— Не стрелять! — кричит и чертыхается Бранимир. — Своих заденем!

Обернувшись, он замечает, как у вторых ворот инициатива тоже переходит к неприятелю: по стенам карабкаются люди в чёрном, атакующие немногочисленных ратников и слуг. Вот срывается вниз добродушная Лада, храбрая прачка, бок о бок стоящая с воинами. Вот кричит, пронзённый копьём, совсем ещё мальчишка лет четырнадцати…

В первых рядах воевода бежит на оставшуюся без обороны часть крепостной стены и рубится с негодяями. Раздаётся свист стрел — они по очереди выбивают его спутников, с громким звоном чиркает по кольчуге чей-то меч, который Бранимир с остервенением вырывает из хватки врага и продолжает сражаться.

А на подмогу