Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

к югу от Гранады, расправились с христианами, пытали священников, а женщин и детей продавали в берберское рабство в обмен на порох и оружие. Восстание было подавлено после двух лет конкурентных жестокостей. Все мориски были изгнаны из провинции Гранада и рассеяны по христианским общинам Кастилии; их дети были отданы в христианские дома, а посещение школы стало обязательным для всех детей - первое подобное требование в Европе.36 Филипп, воюя с турками, подозревал оставшихся в Валенсии и Каталонии морисков в заговоре с врагом, но его руки были настолько заняты, что он оставил решение этой проблемы на усмотрение своего преемника.

Его отец завещал ему защиту христианства от ислама как основную часть политики Габсбургов. В 1570 году он объединился с Венецией и папством в крестовом походе, чтобы положить конец турецкому господству в Средиземноморье. Пока Филипп разрабатывал планы, а три союзника собирали флот, Кипр отошел к туркам. К лету 1571 года они собрали в Мессине 208 галер, 50 000 моряков и 29 000 солдат; распятие было на каждом носу, знамена были благословлены, молитвы массово возносились к небу, а вдохновленный молодой адмирал произнес крестоносный призыв: "Христос - ваш генерал, вы сражаетесь в битве Креста". 16 сентября 1571 года флот отплыл к победе, которая положила конец турецкому господству в Средиземноморье. Поскольку Испания предоставила больше, чем свою долю кораблей и людей, очарование Лепанто пало на дона Хуана и короля, и Филипп приблизился к гребню своей кривой. Зенит наступил, когда он стал наследником трона Португалии (1580) и присоединил эту стратегически важную страну к своему разбухающему королевству.

Его неизменным горем было восстание в Нидерландах. Он с гневом узнал, что Колиньи, лидер протестантов, почти убедил Карла IX, что Франция должна вступить в союз с повстанцами. Когда пришло известие о том, что Карл устроил гугенотам резню Святого Варфоломея, Филипп обрадовался и ожесточился против Нидерландов. Он подстрекал и оплачивал убийство Вильгельма Оранского. Он пытался купить дружбу Генриха Наваррского, но Генрих оказался непокупаемым. Тогда Филипп купил Гизов и Католическую лигу и мечтал сделать свою дочь королевой Франции; тогда Испания и Франция, объединив усилия, покорят Нидерланды, сделают Марию Стюарт королевой Англии и покончат с протестантизмом повсюду. Когда Елизавета послала помощь Голландии (1585), а Мария - своей смерти (1587), Филипп, после долгих лет терпеливой борьбы с каперами Елизаветы за испанские корабли, берега и сокровища, перешел к войне и разорил свое правительство, чтобы финансировать Армаду. Вся Испания поддерживала его усилия и молилась о победе, чувствуя, что судьба этого флота определит историю Европы.

Филипп воспринял позорную катастрофу с внешним стоицизмом, заявив, что послал корабли сражаться с людьми, а не с ветрами. Но это сломило его дух и почти сломило Испанию, хотя он выжил и сражался еще десять лет, а Испании потребовалось столетие, чтобы признать свою гибель. Он с трудом верил, что Бог оставил его после тридцати лет борьбы за веру; но, должно быть, до него наконец дошла мрачная истина, что, доведя свой народ до нищеты, он потерпел неудачу во всем, кроме случайного приобретения Португалии и временного отпора туркам, которые отвоевали Тунис и возвращали себе власть. Генрих IV шел к победе во Франции; Нидерланды находились в состоянии непримиримого бунта; папа римский отказался взять на себя хоть пенни расходов на Армаду; протестантизм властвовал на процветающем севере; Англия захватывала контроль над морями, а значит, вскоре и над Америкой и Востоком; и эта невероятная вираго, Елизавета, сидела с триумфом на своем вырытом троне, перехитрив всех королей своего времени.

Тяжелые утраты, изоляция и болезни смирили некогда гордого и уверенного в себе короля. Его четвертая жена умерла в 1580 году; из троих детей, которых она ему родила, в живых остался только один, заурядный паренек, которому должна была передаться первая империя, над которой никогда не заходило солнце. Народ по-прежнему почитал Филиппа, несмотря на его ошибки и поражения; он был убежден, что трудился ради святого дела и играл в игру власти не более беспринципно, чем его враги, и без упрека переносил несчастья, в которые повергли его экономическая политика, налогообложение и неудачи. В старости последняя болезнь, завещанная отцом, - подагра - мучила его конечности и искалечила параличом; один глаз провалился от катаракты; отвратительные язвы уродовали его кожу. В июне 1598 года его принесли на каталке в Эскориал, в ту любимую комнату, из окна которой он мог видеть главный алтарь церкви. Пятьдесят три дня он лежал, разлагаясь, уповая на то, что это Божьи испытания его веры, сохраняя эту веру до самого ужасного конца, сжимая и целуя распятие и повторяя, повторяя молитвы. В качестве последнего акта милосердия он приказал освободить некоторых заключенных. Он послал за своим сыном, посоветовал ему всегда быть милосердным и справедливым и велел ему увидеть унизительный финал земной власти. Его страдания закончились 13 сентября 1598 года.

Он сделал все, что мог, с интеллектом, слишком стесненным образованием, слишком узким для своей империи, слишком непреклонным для своих разнообразных обязанностей. Мы не можем знать, что его вера была ложной; мы только чувствуем, что она была фанатичной и жестокой, как почти все верования того времени, и что она омрачала его разум и его народ, утешая их бедность и поддерживая его гордыню. Но он не был тем людоедом, которого изображали пылкие перья его врагов. В пределах своих возможностей он был так же справедлив и великодушен, как любой правитель его века, за исключением Генриха IV. Он был порядочным в супружеской жизни, любящим и любимым в семье, терпеливым в провокациях, храбрым в невзгодах, добросовестным в труде. Он сполна расплатился за свое богатое и проклятое наследие.

III. ФИЛИПП III: 1598-1621

Его наследником стал совсем другой Филипп. Отец, видя импровизированную слабость юноши, скорбел: "Бог, давший мне столько царств, не дал мне сына, пригодного для управления ими".37 Филипп III, которому уже исполнилось двадцать лет, был еще более благочестив, чем его отец, так что сплетники сомневались, что он когда-либо совершил хотя бы малейший грех. Робкий и кроткий, совершенно не способный командовать, он передал все полномочия и привилегии правления Франсиско Гомесу де Сандовалю-и-Рохасу, герцогу Лермы.

Герцог был человеком весьма благосклонным, поскольку продвинул почти всех своих родственников на прибыльные должности. Не обошел он вниманием и себя: за двадцать лет пребывания на посту главного министра он сколотил такое огромное состояние, что народное негодование оценило его в неподъемную сумму - 44 000 000 дукатов.38 Он пожертвовал в казну достаточно средств, чтобы снарядить