Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последние фразы писались больше для потомков, потому что никто никаких денег ему не предлагал. Он лишь наивно представлял себе, что капиталисты могли бы за такие крамольные фразы заплатить ему, если б он им предложил. Но капиталистов в Ленинграде не было, они все жили там, за заливом, за морем.
21 ноября он отправил Кирову еще одно письмо.
«Т. К-в!.. Меня опорочили и мне трудно найти где-либо защиты. Даже после письма на имя Сталина мне никто не оказал помощи, не направил на работу… Однако я не один, у меня семья. Я прошу обратить Вас внимание на дела института и помочь мне, ибо никто не хочет понять того, как тяжело переживаю я этот момент. Я на все буду готов, если никто не отзовется, ибо у меня нет больше сил. Я не враг…»
21-го, отправив письмо Кирову, он увидел машину Чудова и машинально стал следить за ним, хотя револьвера у него с собой не было, и Чудов его уже не интересовал. Он прождал его три часа на сквозном ветру, на Литейном у здания НКВД и, не дождавшись, окоченев от холода, отправился домой.
После этого он слег и не вставал несколько дней. Его трясло, знобило, но температуры не было, он схватил нервную горячку. Мильда, обеспокоившись его болезнью, купила куриных лапок и сварила бульон, которым отпаивала несчастного. Николаев пил бульон, плакал и целовал ей руки.
Едва ему стало полегче и он начал вставать с постели, Мильда уговорила его показаться знакомому врачу, привезла к себе в управление, провела в кабинет Ганиной. Аглая Федоровна измерила пульс, заставила показать язык, долго водила молоточком в разные стороны перед глазами, а потом стукнула по коленке так, что Николаев даже подпрыгнул. Она усадила его снова за стол рядом с собой, стала расспрашивать о его страхах, навязчивых идеях, ласково улыбаясь и велев говорить все без утайки, а взамен пообещала за неделю поставить на ноги. Она была такая красивая и так восхищенно смотрела на него, говоря, что много хорошего слышала о нем от Мильды, о его замечательном таланте, что Леонид, поверив ей, стал рассказывать обо всем. Признался и в желании убить одного человека, но имя Кирова не назвал.
— Это пока тайна, — загорелся он. — Но если это произойдет, обо мне будут говорить все, во всем Союзе, а может быть, и в мире. Я никому об этом еще не говорил, вам первой…
— А нельзя это пока отложить? — спросила Аглая Федоровна.
— Уже нельзя, — вздохнул он. — Еще месяца два назад я мог бы отказаться от своего плана, но теперь столько ушло сил, что меня не поймут…
— Кто? — не поняла Ганина.
— Все, — кротко улыбнувшись, ответил Николаев. — Дети мои не поймут, партия. Я же писал, многим писал, и многие знают об этом, ждут…
— А кто ждет? — спросила Аглая.
— Таких много. Много обездоленных на этом свете. Кто-то же им должен помочь…
Ганина хотела сразу же вызвать машину психиатрической помощи, чтобы госпитализировать Николаева, но в последний миг воздержалась. Во-первых, ей надо проконсультироваться с мужем и, может быть, мужа Мильды удастся положить в институт: там и врачи, и медицинские препараты гораздо эффективнее, а кроме того, надо как-то мягко предупредить Мильду и посоветоваться с ней.
— Что ж, мы с вами еще встретимся, если вы не возражаете? — спросила Ганина.
— Давайте, — согласился Николаев.
— Вы домой доберетесь?
— Конечно!..
Николаев ушел, а через полчаса к Аглае забежала Мильда узнать результаты осмотра. Аглая, поразмыслив, решила не говорить пока о своих выводах, хотя у Николаева были явные признаки паранойи, и болезнь перешла уже в ту фазу, когда больной требует срочной насильственной госпитализации. Ганина решила, что договорится с мужем, Леонида отвезут в институт, и окончательный диагноз пусть вынесут корифеи отечественной психиатрии. Она так и сказала Мильде, что хочет показать ее мужа в Психоневрологическом институте, психика Леонида Васильевича сильно расшатана, и он безусловно нуждается в стационарном лечении.
Они выпили по чашке кофе. Мильда с грустью заметила Аглае:
— Раньше, когда Сергей возвращался в Ленинград, то всегда звонил, уже три дня прошло, как он из Москвы с пленума вернулся, ни слуху ни духу.
— Вот и не думай о нем больше! — решительно сказала Аглая.
39
1 декабря утром Николаев неожиданно вспомнил: пришла повестка из райкома, куда его приглашали зайти. Он подумал, что пришел ответ из ЦК, от Сталина, или Киров ответил на его последнее письмо, и побежал в РК, надеясь на доброе известие. Но в райкоме его отругали за неуплату членских взносов и пригрозили, что, если задолженность не будет погашена в течение трех дней, его вычистят из партии. В райкоме же он узнал, что сегодня в 6 вечера собрание партактива во дворце Урицкого, где будет выступать Киров. Николаев решил туда пойти. Если Киров откажется с ним разговаривать, он убьет его. Оставалось только раздобыть гостевой билет, и Николаев побежал в Смольный. Обычно бывшим работникам обкома их выдавали без особых трудностей. А Леонид Васильевич в обкоме работал. В Смольный он прошел без труда, предъявив партбилет и сказав, что для него оставили пропуск на собрание партактива.
Киров в эти дневные часы работал еще дома, заканчивая доклад. К двум часам дня была дописана последняя страница. Для концовки Сергей Миронович выписал на отдельном листке молитву Геббельса, смысл которой ему понравился: «Господи, мы сами по мере сил будем стараться не погибнуть. Но тебя мы просим лишь об одном: если ты нам не хочешь помочь, то не помогай и нашим врагам». Киров любил эффектные концовки, именно они вызывали бурные рукоплескания, а он уже привык к тому, что каждое его выступление заканчивалось овацией. «Пусть Коба ревнует к этой популярности, — подумал он. — Чем ее больше, тем труднее будет ему убрать меня». Киров конечно же не будет упоминать имя Геббельса, а сошлется на древнюю мудрость. И сама цитата в основной текст доклада не вписана, стенографистов не будет, поэтому позже все запомнят лишь то, какая яркая была концовка.
- Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда. - Владимир Кизель - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Рассказы - Василий Никифоров–Волгин - Биографии и Мемуары
- Воспоминания Афанасия Михайловича Южакова - Афанасий Михайлович Южаков - Биографии и Мемуары
- Ельцин. Лебедь. Хасавюрт - Олег Мороз - Биографии и Мемуары
- Ежов (История «железного» сталинского наркома) - Алексей Полянский - Биографии и Мемуары
- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Одна жизнь — два мира - Нина Алексеева - Биографии и Мемуары
- Записки нового репатрианта, или Злоключения бывшего советского врача в Израиле - Товий Баевский - Биографии и Мемуары
- Камчатские экспедиции - Витус Беринг - Биографии и Мемуары