Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты - Александр Осокин

«Вдоль государственной границы и Августовского канала предприняты широкомасштабная реконструкция и фортификационное строительство Гродненского укрепрайона под контролем генерала Д. Карбышева. На участке протяженностью 80 км сооружено 57 дотов и около 100 пушечных капониров и колпаков.

Вооруженных из них было всего 42, но полное оснащение ни одного из дотов не было завершено. 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на СССР. Мужественно сражались с врагами воины частей 3-й Армии и пограничники 86-го Августовского пограничного отряда. Фашисты рассчитывали на быстрый успех, но ни одна застава не сдалась без боя. Проявив стойкость и героизм, пограничники сражались до последнего патрона и почти все погибли. 22 июня насмерть стояла 3-я пограничная застава под командованием лейтенанта В. Усова. Более 10 часов пограничники отбивали атаки намного превосходящих сил противника, идущих вдоль Августовского канала. Их драматическую судьбу повторили и воины 2-й заставы под командованием младшего лейтенанта К. Васильева.

Вместе с пограничниками на Августовском канале на запад и на север от Сопоцкино 2–3 суток вели бои воины 213-го стрелкового полка и другие подразделения 56-й стрелковой дивизии и подразделения 68-го Гродненского укрепленного района. Используя недостроенные доты, вели огонь по врагу воины 9-го пулеметного батальона. Гарнизоны некоторых дотов сражались до 26–27 июня во вражеском окружении. В деревне Святск Гурских жители организовали отряд самообороны численностью 40 человек и вместе с воинами отбивали вражеские атаки».

Вверху: слева – польская карта 1938 г., справа – советская карта, подписанная в печать 10.IV-40 г. Внизу: немецкая карта по состоянию на 22.VI-41 г.

«Без вести пропавший» генерал

Мне попался в Интернете крайне интересный документ, из которого следует, что после начала войны в течение целого года о судьбе генерал-лейтенанта Д. М. Карбышева не было никаких сведений, в том числе о том, что он попал в плен к немцам.

Это сейчас каждому в нашей стране известно имя генерала Карбышева, принявшего мученическую смерть в фашистском концлагере 18 февраля 1945 г., но сохранившего верность Родине и присяге. Дмитрий Михайлович Карбышев, генерал-лейтенант инженерных войск, профессор Академии Генштаба, выдающийся ученый и военный инженер, посмертно ставший Героем Советского Союза, судя по некоторым сообщениям, был главным конструктором укрепрайонов линий Сталина и Молотова. А по моему мнению, именно он предложил использовать для переброски советских войск к Ла-Маншу и Северному морю Августовский канал, обеспечивающий проход барж с техникой и личным составом из бассейна реки Неман в бассейн реки Висла, и в июне 1941 г. руководил приемкой работ по подготовке этого водного пути из СССР в Германию (см. [63. Фотоприложение. С. 65–66], а также с. 663–676 настоящей книги). Поэтому вполне возможно, что 20 июня 1941 г. Карбышев отправился с караваном барж с войсками и техникой на борту, чтобы лично проверить предложенный им водный путь до Дортмунда. Но это всего лишь мое предположение, а вот общепринятая точка зрения.

«В начале июня 1941 года Д. М. Карбышев был командирован в Западный Особый военный округ. Великая Отечественная война застала его в штабе 3-й армии в Гродно. Через 2 дня он перебрался в штаб 10-й армии. 27 июня штаб армии оказался в окружении. В августе 1941 года при попытке выйти из окружения генерал Карбышев был тяжело контужен в бою в районе Днепра, у деревни Добрейка Могилёвской области Белоруссии. В бессознательном состоянии был захвачен в плен». Так написано в Википедии в статье «Карбышев Дмитрий Михайлович» о его пленении. Примерно то же самое написано в огромном количестве книг, газетных и журнальных публикаций и прозвучало во множестве теле– и радиопередач о Герое Советского Союза Д. М. Карбышеве. «Эта версия событий была подробно изложена доцентом, кандидатом военных наук Евгением Григорьевичем Решиным в документальной повести “Генерал Карбышев” [72]. По данным Е. Г. Решина, генерал Карбышев и начальник инженерного отдела 10-й армии полковник П. Ф. Сухаревич, пытаясь выйти из окружения, пробирались к Могилеву. По дороге они встретились с выходившим из окружения саперным батальоном, который двигался на восток. Карбышев и Сухаревич присоединились к этому батальону. В начале августа они вышли к Днепру севернее Могилева» (http://www.smi.ru/05/03/22/3400292.html).

Письмо из штаба инженерных войск Красной Армии № 759612с об исчезновении Д. М. Карбышева (ЦАМО. Ф. 58. Оп. 818883. Д. 652. Л. 30.http://vif2ne.ru/nvk/forum/arhprint/1476951)

Однако в опубликованном в Интернете официальном документе Штаба инженерных войск Красной Армии – письме № 759612с об исчезновении генерал-лейтенанта инженерных войск Карбышева – сообщается совсем иное: «В середине июля, одетый в гражданское платье, за неделю до выхода отряда Голубева из окружения ушел из отряда в направлении на Смоленск. О дальнейшей судьбе Карбышева Голубеву ничего не известно».

Из текста письма, подписанного руководством штаба 30 июня 1942 г., следует, что непосредственное командование Карбышева, которое обязано было собрать сведения о нем из всех источников, не указывает, когда, при каких обстоятельствах и с какой целью выдающийся ученый и преподаватель Академии Генштаба оказался на границе и как он очутился в отряде Голубева[203]. Штаб также не знает, где, начиная с середины июля 1941 г., Карбышев находился. (Откуда же тогда взялся «август», когда он якобы попал в плен?) Почему он (кстати, как и Яков Джугашвили) попал в плен в гражданской одежде, что на него абсолютно не похоже[204]? С кем он ушел из отряда Голубева? Если с полковником Сухаревичем, почему это имя не упоминает Голубев? Если с кем-то другим, почему Голубев не называет его? Если один, то как могли отпустить пожилого человека одного, к тому же далеко не рядового и притом носителя важнейшей секретной информации? Получил ли он разрешение Голубева на уход? Почему целый год вопрос об исчезновении Карбышева не поднимался? Почему этот вопрос возник в июне 1942 г.? На каком основании было решено, что он пропал без вести? Если этот факт был зафиксирован лишь 30 июня 1942 г., почему в «Личном деле» Карбышева еще в 1941 г. была сделана официальная отметка: «Пропал без вести» (о чем пишет ряд авторов)?

О расставании Карбышева с «отрядом» Голубева в книге Решина рассказывается не совсем так, как в приведенном выше официальном документе. Решин изложил воспоминания полковника пограничных войск Г. К. Здорного, который отступал с большой группой (500 пограничников) 86-го Августовского погранотряда, командиром которого он был. Встретившись с «отрядом» Голубева, Здорный предложил ему как старшему по чину принять командование, но тот «категорически отказался» [72. Глава «Война»]. «Примерно между 5 и 10 июля 1941 года в одном из хуторов, неподалеку от местечка Узда, генерал Голубев неожиданно встретил генерала Карбышева и полковника Сухаревича. Я познакомился с Карбышевым и Сухаревичем – они тоже пошли с нами… Примерно через неделю после встречи с генералом (16 или 17 июля) Карбышев в моем присутствии заявил Голубеву, что не согласен с маршрутом. По его мнению, необходимо двигаться не к Гомелю, а на Могилев. Все наши доводы о преимуществе выбранного маршрута его не убедили. Вместе с полковником Сухаревичем они самостоятельно повернули на Слуцк и далее на Могилев. Перед тем, как расстаться, я предложил Карбышеву для прикрытия и связи с нашей группой взять несколько человек, но он решительно отказался» [Там же].

Но вернемся к опубликованному в Интернете документу и методично рассмотрим все резолюции и пометки на нем.

Он адресован заместителю начальника Главного управления формирования и укомплектования войск Красной Армии. В июне 1941 г. эту должность занимал генерал-майор Г. Я. Беляков. Поэтому первой, скорее всего, стоит его резолюция: «т. Шов… (неразборчиво) Как у нас числится Карбышев? 1.7.42 г.».

Ответ т. Шов… дал через два дня: «по 1 и 5. 3.7. Подпись». Это означает, что Карбышев числится по двум категориям потерь – по 1-й и 5-й. Не очень понятно – если он проходит по категории «пропал без вести», то какая тут может быть другая категория? Оказывается, может быть, если, например, он не в плен попал, а оказался на территории врага, выполняя задание советского командования (находясь там в служебной командировке, с разведзаданием, в рейде и т. п.). Представить другую причину, по которой исчезновение Карбышева могло числиться одновременно по двум категориям, я просто не могу.

В тот же день после доклада Белякову появляется следующая резолюция: «На учет. Дать 5 отд. на приказ. 3.7.». Поскольку никаких указаний о том, как следует числить Карбышева, в этой резолюции не дано, понятно, что Беляков согласен с предложением, изложенным в письме, – оформить его пропавшим без вести.