Код Гагарина - Дмитрий Юрьевич Дубинин

уже далеко не первый, кто задает мне этот вопрос… Ответ будет прежний – не знаю… Кстати, а откуда Танька узнала, что я нахожусь здесь?

– Это не она. Это я узнал.

– Интересно, это как?

– Долго объяснять…

Ситуация становилась идиотской. Я нашел человека, которого искал не только я сам, но и мои «благожелатели», и вот теперь нашел его и не знаю, что делать… Тут еще и Мороз добавил:

– Так, ну ладно. Валить-то надо отсюда.

– Одевайся, – сказал я Геннадию. Я чувствовал странную скуку, если не сказать – легкую депрессию. Я просто не представлял себе, что я делаю и зачем. Словно меня что-то двигало извне.

– С какого это перепугу? Мне и здесь неплохо.

– Что значит с какого? Тут неподалеку Татьяна нас ждет… Мама твоя с ума сходит, не знает, жив ты или нет.

Я чувствовал, что говорю что-то не то, но что должен был говорить, представлял плохо.

– С матушкой мне встречаться совсем не хочется, – заявил Геннадий. – Она не за меня беспокоится, а из-за себя страдает… Татьяна мне вообще не интересна… Слушай, иди отсюда, а? Я не случайно забрался в эту глушь, потому что вы все мне надоели…

Вместо «мне надоели» этот интеллигентный человек произнес несколько иные слова, произнес без запинки, и не понять их смысл было невозможно. Учитывая, что именно являлось предметом интереса для многих знакомых Геннадия, я его хорошо понимал.

– Помоги нам найти эту штуку, – настаивал я. – Мы уже близко к ней. И знаем, что она где-то рядом.

– Вы ее не найдете. Со мной или без меня – неважно. Ее уже искали здесь… И без толку.

– Кто?

Геннадий уже не лежал. Он сидел на кровати и, по всей видимости, был готов к активным действиям. В случае чего. При свете фонарика мне было видно, что археолог находится в неплохой физической форме – подтянут, жилист и мускулист. Не рохля рыхлая – жизнь в бегах заставила, видимо, напружиниться. Еще немного, и поднимет тревогу. В любом случае – не бить же его по голове, не тащить на себе к автобусу…

– Тебе еще от одного человека привет. От Аркадия Монина, – сказал я. Евангелист посоветовал мне назвать его имя и внешность только в том случае, если Геннадий наотрез откажется куда-либо идти со мной.

– Я не знаю такого…

– Высокий, чернявый. Без правой руки. Не знаешь такого?

– Без руки, говоришь?! Вот как? Он сказал, что его так зовут, да?

– Именно…

– Ну, понятно… Значит, он прячется. Знаю я его, конечно.

– А кто он?

– Долго рассказывать… В общем, то, о чем мы с тобой говорим, искали уже давно и безуспешно. Думаю, ты уже и это знаешь. И я это искал, и другие искали… Знаешь, как? Довели вот этого человека до ручки – били его и пытали больше недели, чтобы он дал отрубить себе правую руку. И с помощью этой руки начали поиски – якобы она их вела как навигатор…

– «Рука славы», – пробормотал Мороз. Кажется, ему стало интересно.

– Вроде того, – сказал Геннадий.

– Насколько я слышал, эта штука употребляется для проникновения в помещения. Якобы позволяет открывать двери, делает взломщика невидимым и усыпляет хозяев.

– Точно. А еще ведет себя как лоза при поиске кладов. Только тут есть одна тонкость – руку надо взять у человека, который с ней расстанется добровольно. По-другому, считается, не получится. Правда, тогда у них тоже не получилось…

– Ты знаешь, как звали этих людей?

– Нет, – сказал Геннадий.

Я подумал, что он врет.

– Где ты его встречал, если не секрет?

Геннадий оживился, похоже, личность Монина его сильно интересовала.

– Да в нескольких километрах отсюда… Вместе с Татьяной. Ждет нас с нетерпением…

– Не может быть… Каким образом вы пересеклись? Да и кто ты такой вообще?

– Слишком много вопросов, – сказал я. – Хочешь узнать, пошли с нами…

Геннадий, кажется, уже был готов сорваться, но что-то еще не давало ему покоя.

– Ладно. Но как твое имя?

– Андрей Маскаев. – Я по-прежнему был настроен говорить правду. До тех пор, пока это мне не вредило.

– А Татьяну ты откуда знаешь?

– Она моя жена, – сказал я. – Уже больше десяти лет.

– Вот как?.. А с Эльвирой ты не знаком, случайно?

Тут нужно было соблюдать осторожность, но я решил ответить как есть:

– Да, знаком, и даже встречался несколько раз…

– Ну, и?

– И ничего. Она не знает, где сейчас я, и что делаю, если ты об этом.

Кажется, Ратаева это устроило.

– А это кто? – Показал он на Мороза, вставая с кровати и протягивая руку к джинсам.

– Это наш проводник, – сказал я, не вдаваясь в подробности.

– Э, нет, – просек ситуацию Ратаев. – Он же из бараков. Пусть идет обратно, зачем он нам?

Вообще-то резонно. По крайней мере, теперь. Я попытался быстро сообразить, как бы отправить «проводника» туда, откуда он взялся, но сам Мороз считал, что так делать не надо.

– Мы уходим вместе, – сказал он. – Вы решайте свои дела, они меня не касаются. Но до Бийска я еду с вами.

Геннадий промолчал и принялся одеваться. Я тоже решил, что нет смысла развивать эту бесполезную дискуссию. Тем более что вторжение во флигель произошло без лишнего шума, и меня это радовало.

– Как он? – спрашивал Ратаев, одеваясь.

– В каком смысли? – спросил я.

– Ну, что он рассказывает?

– Да ничего. Угрюмый он человек… Да и здоровье не очень.

– Это точно. Тогда ему, конечно, жестоко досталось…

Я поежился, представив себе, что пришлось перенести Монину. Черт, это до какого же состояния надо довести человека, чтобы он сам сказал – хрен с вами, рубите руку!? Будешь тут угрюмым…

– Что ж он сам сюда не пошел?

– Куда ему? Он не доползет сюда ночью. Потом, мы же днем приезжали… А никакой уверенности в том, что мы найдем тебя, у нас не было.

– Да, это в его теперешнем стиле…

Судя по всему, Ратаев неплохо знал нашего угрюмого калеку.

… В предрассветных сумерках навстречу нам вышли две призрачные фигуры. Алтаец и китаец. Какого черта, интересно, они шляются по деревне в то время, когда все добрые люди должны спать?!

– Эй, это что тут за дела такие? – Константин Дюгонь зажег фонарик и выругался: – Ништо себе компания!

– Костя! – подал голос Геннадий. – Этот человек приехал от моих друзей. Мне надо уйти с ним. Все в порядке.

– Ну ты знаешь, что делаешь, да? Чжэн в курсе?

– Нет, пусть спит. Я ему завтра позвоню.

– Вот тоже на мою голову… – Дюгонь некоторое время светил фонариком мне в