Одиссея Грина - Филип Фармер

Лейн задумался о том, как все в природе продуманно — самец, единственный естественный враг многоножек, является в то же время естественным регулятором их численности. Не будь у него такого зверского характера, многоножки заполонили бы собой все жизненное пространство, израсходовали бы всю пищу и воздух. Парадоксально, но бешеный самец спасал марсиан от вымирания.

Лейн спросил, как самцу удалось, несмотря на дверь, проникнуть в комнату, где жили ученые. Марсия пояснила, что дверь обычно запиралась, только когда многоножки бодрствовали или когда все ученые спали. В тот злополучный день один из товарищей Марсии открыл дверь, отправившись за яйцами в камеру самки. Вероятно, именно тогда самец вырвался из клетки и убил ученого на месте. Затем, учинив побоище среди сонных многоножек, он выбрался в туннель и увидел свет из открытой двери комнаты…

Двое были убиты сразу, не успев даже проснуться. Еще один напал на зверя, отвлекая его внимание от Марсии, которая, почти обезумев от страха, все же не поддалась панике и не побежала сломя голову куда глаза глядят, но, мгновенно оценив ситуацию, бросилась за оружием. «Хотелось бы мне найти это оружие», — подумал Лейн. Она уже открыла дверь оружейной комнаты, когда монстр настиг ее и вцепился ей в ногу. Испытывая невыносимую боль — клюв самца глубоко проник в се тело, порвав мускулы и кровеносные сосуды — она из последних сил нащупала оружие и направила его на чудовище. Оружие сделало свое дело — самец повалился на пол, но так и не раскрыл клюва, мертвой хваткой впившегося в ее бедро чуть выше колена.

Здесь Лейн не удержался и прервал рассказ, спросив, как выглядит оружие и каков принцип его действия, однако Марсия проигнорировала вопрос, сделав вид, что не понимает, хотя, конечно, просто не хотела отвечать. Лейн не стал настаивать. Разве можно было винить ее за это? Она была бы последней идиоткой, если бы наивно рассказала все первому встречному человеку. Даже почти не зная его лично, она имела представление о роде людском, к которому он принадлежал, о том, чего можно ожидать от людей. Удивительно еще, как она не оставила его погибать в трясине и потом разделила с ним хлеб и вино.

Может быть, она сделала это, посчитав, что любая компания лучше полного одиночества. Или в морально-этическом плане она была выше большинства землян и не могла вынести мысли, что оставит в беде ближнего, даже если тот — дикарь. Но не исключено, что у нее были совсем иные цели — сделать из него пленника, например.

Тем временем Марсия продолжала свой «рассказ».

Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, то обнаружила, что самец тоже начал шевелиться. И тут уже она его прикончила.

«Еще крупица информации, — подумал Лейн. — Убойную силу этого оружия можно регулировать».

Освободившись от клюва самца, Марсия дотащилась до аптечки и стала лечиться. Через два дня она уже смогла подняться на ноги и ходить, прихрамывая. Шрамы на ноге стали постепенно исчезать.

«Они опередили нас и в медицине, да и во всем остальном, наверное. Если верить ей, мышцы ноги были разорваны, но срослись буквально за один день».

Марсия объяснила, что восстановление тела требует большого количества энергии, а значит — усиленного питания.

К тому времени тела ее убитых товарищей начали разлагаться, и Марсия нашла в себе силы расчленить их и спустить в щель конвертора. При упоминании об этом слезы вновь выступили у нее в глазах.

Лейн хотел спросить, почему она не похоронила тела, но передумал. Возможно, это не принято в ее мире, а вероятнее всего, она просто хотела уничтожить следы пребывания группы на Марсе до того, как сюда явятся земляне.

Лейн спросил, почему сбежавший самец не спал — ведь тот, которого они наблюдали в клетке, спал, как и его сородичи. Спали и охранники самки, в полной уверенности, что та в безопасности.

Марсия пояснила, что самец засыпает, только когда устанет, независимо от времени суток, а вырвавшись из клетки, уснет лишь тогда, когда устанет убивать и пожирать. Отдохнув, животное снова начинает беситься, пока не устанет вновь.

«Да, — понял Лейн. — Это объясняет происхождение области мертвых цимбрелл на трубах. А другая колония многоножек создала на опустошенной площади новый сад, высадив молодые растения».

Но почему ни он, ни другие из его группы в течение шести дней ни разу не видели многоножек на поверхности планеты? Ведь в каждой колонии должно быть хотя бы по одной шлюзовой камере для выхода на поверхность. А таких колоний в этих трубах по меньшей мере пятнадцать. Возможно, собиратели листьев просто опасались слишком часто выбираться наружу. Осматривая растения, Лейн не заметил ни сорванных листьев, ни следов обрыва, а это значило, что они обрезались довольно давно, и лишь теперь пришло время сбора нового урожая. Если бы вездеходы не уехали, а подождали несколько дней, то увидели бы на поверхности многоножек и могли бы проследить за ними. Тогда все было бы по-другому.

Были у Лейна и другие вопросы.

Где корабль, который должен был доставить Марсию и других исследователей на Ганимед? Находится ли он на Марсе или должен вскоре прилететь? Как связаться с базой на Ганимеде? По радио? Или как-то иначе, неизвестным для землян способом?

«Голубые шары! — вспомнил Лейн. — Может быть, они переносят информацию?»

Но получить ответы на эти и другие вопросы он решил после того, как отдохнет, хотя бы немного. Он буквально валился с ног от усталости и, упав на кровать, тут же заснул, а когда через силу проснулся, все его мускулы ныли и во рту было сухо, как в марсианской пустыне. Поднявшись, он увидел Марсию, она возвращалась из туннеля с ведром яиц. Она вновь ходила в питомник, а это означало, что он проспал довольно долго.

Слегка пошатываясь, Лейн направился в душ. Когда через пару минут он вернулся заметно посвежевшим, завтрак уже ждал его на столе.

Марсия вновь совершила ритуал единения, после чего они поели. Горячий суп был неплох, но все-таки не так хорош, как земной. За ним последовал салат из стеблей злаков и консервированные фрукты, которые, должно быть, обладали тонизирующим эффектом, поскольку Лейн окончательно проснулся. Пока Марсия убирала посуду, он делал зарядку, прокручивая при этом в голове различные варианты дальнейших действий.

Долг повелевал ему вернуться на базу и доложить о происшедшем. Какое донесение пошлет он на орбитальный корабль? Его сообщение немедленно передадут на Землю, и вся планета будет в шоке. Лейн принял решение взять Марсию с собой на Землю. Только вот… как она к этому отнесется? Что, если станет сопротивляться?

И тут, на середине упражнения, его осенила догадка. Какой же он идиот! Должно быть, он слишком устал, раз не понял элементарной вещи: если Марсия рассказала, что их база находится на Ганимеде, значит, она ни за что не позволит сообщить об этом на орбитальный корабль. Такой информацией она могла поделиться, только если была на сто процентов уверена в том, что ему все равно не удастся ни с кем связаться. Следовательно, ее корабль уже в пути и скоро будет на Марсе.

Что ж, если так, он захватит на Землю и корабль. А если ему суждено при этом погибнуть… такова, значит, его судьба.

Если бы Лейну недоставало решимости, он бы не попал в состав первой экспедиции на Марс. Решение было принято — он выполнит свой долг, пусть даже при этом придется перебороть свою симпатию к Марсии и даже причинить ей вред.

Он свяжет ее, упакует их скафандры и несколько небольших вещей, которые можно будет исследовать на Земле, затем заставит ее идти по трубе до самой базы землян. Там, переодевшись в скафандры, они выберутся на поверхность и отправятся к модулю. А потом с максимальной скоростью полетят к орбитальному кораблю. Эта часть плана была наиболее рискованной — пилотировать ракету одному чрезвычайно трудно. Но теоретически возможно, а значит, это будет сделано.

Лейн сжал зубы и напряг мускулы, подавляя дрожь. Мысль о том, что придется так отплатить Марсии за ее гостеприимство, была неприятна. До сих пор она была очень добра, правда, возможно, не из чистого альтруизма. Не исключено, что она с самого начала что-то замышляла против него.

В одном из шкафчиков лежала эластичная веревка — та самая, при помощи которой Марсия вытащила его из трясины. Открыв шкафчик, Лейн достал ее.

Марсия стояла в центре комнаты и наблюдала за ним, поглаживая голову голубоглазого червя, обвившегося вокруг ее шеи. Лейн надеялся, что она не сдвинется с места, пока он не приблизится к ней. Было очевидно, что при ней нет никакого оружия, кроме ее любимца — с тех пор, как она сняла скафандр, на ней так ничего и не было.

Видя приближающегося Лейна, Марсия вопросительно посмотрела на него, недоумевая, что он собирается делать с веревкой. Он попытался беззаботно улыбнуться, но улыбка вышла никудышной.