ОТКРОВЕННО. Автобиография - Андре Агасси

Теперь мы играем по моим правилам. Гоняю соперника из угла в угол, бью по мячу изо всех сил, словом, делаю все, что посоветовал мне Брэд. Медведев двигается медленнее, он заметно расстроен. Он слишком долго думал о победе. Он был лишь в пяти очках от нее, всего в пяти очках, и это не дает ему покоя. Эта мысль снова и снова стучит у него в голове. «Я был так близко. Я почти победил. Я уже видел финишную ленточку!» - вот что повторяет он себе снова и снова. Он весь в прошлом, я же - в настоящем. Он думает, я - чувствую. Не думай, Андре. Бей сильнее!

В четвертом сете вновь отнимаю у него подачу. А затем начинается настоящая битва. Мы демонстрируем серьезный теннис, и каждый из нас, бормоча что-то под нос, старается двигаться быстрее и играть качественнее. Но у меня есть секретное оружие, которое я смогу пустить в ход, когда понадобится очко: игра у сетки. Все мои приемы игры у сетки срабатывают, и это явно создает Медведеву проблемы. Он начинает играть с параноидальной осторожностью. Стоит мне сделать вид, что выхожу к сетке, он вздрагивает. Я подпрыгиваю - он делает рывок.

Выигрываю четвертый сет.

В пятом быстро отыгрываю подачу и начинаю вести 3-2. Ага! В матче явно наступил перелом. То, что должно было по праву принадлежать мне в 1990, 1991 и 1995 годах, вновь рядом. Я впереди, 5-3. Он подает, 40-15. У меня два матч-пойнта. Я должен выиграть сейчас, потому что не хочу продолжать этот матч. Если я не выиграю в этот миг, возможно, не выиграю вообще. Если сейчас я не выиграю, то мне и в старости придется вспоминать Открытый чемпионат Франции и Медведева, скрючившись в кресле-качалке, укрыв ноги клетчатым пледом… Уже десять лет этот турнир не дает мне покоя, и мысль о том, что я буду страдать из-за него еще лет восемьдесят, совершенно невыносима. После всех этих тяжелых тренировок, после моего нежданного возвращения и поразительного результата на турнире, не победить - значит, больше никогда не почувствовать себя по- настоящему счастливым. И тогда Брэду придется окончить свои дни в психиатрической лечебнице. Финишная линия - кажется, я уже могу ее поцеловать. Она толкает меня вперед.

Медведев выигрывает оба матч-пойнта. Вновь поровну. Я выигрываю следующее очко. Еще один матч-пойнт.

«Сейчас! - кричу я про себя. - Выигрывай сейчас!»

Но следующее очко выигрывает мой соперник. Гейм за ним.

Смена площадок, кажется, длится вечность. Вытирая лицо полотенцем, бросаю взгляд на Брэда, ожидая увидеть его столь же безутешным, как я сам. Но его лицо сосредоточенно. Он показывает мне четыре пальца. Еще четыре очка. Четыре очка, цена которых равна четырем Большим шлемам. Давай! Пошел!

Если я проиграю этот матч, это случится не потому, что я плохо исполняю указания Брэда. Его голос звучит у меня в ушах: «Вернись к тому, что получается хорошо». То есть к удару Медведева с правой.

Мы выходим на корт. Собираюсь бить Медведеву под правую руку, и он знает об этом. Первый мяч, направленный в линию, он отбивает осторожно. В сетку. Тем не менее он выигрывает следующее очко, когда я, в свою очередь, бью в сетку справа.

И тут совершенно неожиданно тело вспоминает совсем, казалось, забытый удар, с которым Медведев не может справиться. Он бьет мяч правой, явно утомившись, и тот уходит в аут. Я вновь подаю, еще сильнее, и вновь он посылает мяч в сетку.

Решающее очко в битве за чемпионский титул. Половина болельщиков скандирует мое имя, вторая половина свистит. Я вновь мощно подаю, и когда Медведев по-мальчишечьи неловко отбивает мяч, я - вторым из присутствующих на игре - понимаю, что Андре Агасси - победитель Открытого чемпионата Франции. Первым это понял Брэд. Третьим - Медведев. Его мяч падает далеко за линией. Наблюдать за его падением - настоящее счастье.

Я воздеваю руки. Ракетка падает на землю. Рыдаю и хватаюсь за голову. Я почти испуган свалившимся на меня невероятным ощущением счастья. Вот уж не думал, что победа может быть столь прекрасна. Не знал, что она может значить так много. Но она воистину прекрасна, и я ничего не могу с этим поделать. Меня переполняет счастье, я благодарен Брэду, Джилу, Парижу - даже Брук и Нику. Без Ника я никогда бы не оказался здесь. Без взлетов и падений нашей жизни с Брук, без страданий наших последних совместных дней этого бы не случилось. И даже себе я пусть немного, но все же благодарен за все те верные и ошибочные шаги, которые привели меня сюда.

Ухожу с корта, посылая воздушные поцелуи. Это - самый искренний жест, которым я могу выразить переполняющую меня благодарность. Клянусь себе: теперь, уходя с корта - неважно, с победой или поражением, - я непременно буду повторять этот жест. Буду рассылать поцелуи во все стороны, неся благодарность каждому.

МЫ УСТРАИВАЕМ НЕБОЛЬШУЮ ВЕЧЕРИНКУ в итальянском ресторане Stressa в центре Парижа - недалеко от Сены и от того места, где я подарил Брук браслет с теннисной символикой. Я пью шампанское из кубка. Джил пьет кока-колу - и не может сдержать улыбки. То и дело он накрывает мою руку своей кистью весом с толковый словарь и шепчет:

- Ты сделал это!

- Мы это сделали, Джилли.

Подъезжает Макинрой. Он протягивает мне телефонную трубку со словами:

- Тут кое-кто хочет с тобой поздороваться.

- Андре? Андре! Поздравляю! Я смотрел вечером матч, это было здорово! Завидую!

Это Борг.

- Завидуешь? Почему?

- То, что ты сделал, удавалось немногим из нас.

Уже занимается рассвет, когда мы с Брэдом возвращаемся в отель. Он обнимает меня:

- Наше путешествие завершилось правильно.

- Ты о чем?

- Понимаешь, большинство путешествий в нашей жизни заканчивается по-идиотски. А вот это закончилось правильно.

Я обнимаю его за плечи. Это - одно из немногих предсказаний, в которых мой провидец ошибся. Наше путешествие только начинается.

23

В САЛОНЕ «КОНКОРДА» на пути в Нью-Йорк Брэд говорит, что это судьба. У него с собой пара бутылок пива.

- В 1999-м ты выиграл Чемпионат Франции в мужском разряде, - говорит он. - А кто, скажи мне, победил в женском разряде? А?

Я улыбаюсь.

- Правильно, Штефи Граф. Это судьба, вы просто обязаны быть вместе. Лишь два человека в современной истории выигрывали все четыре Больших шлема и золотую медаль - ты и Штефи Граф. Вам просто необходимо пожениться. Вот тебе мое предсказание.

С этими словами он вытаскивает бортовой журнал из кармана на спинке сиденья и небрежно карябает в верхнем правом углу: «2001 - Штефи Агасси».

- Черт возьми, ты это о чем?

- Вы поженитесь в 2001 году. А в 2002-м родите первого ребенка.

- Брэд, она не свободна, ты забыл?

- После этих двух недель ты все еще считаешь что-либо невозмож-ным?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});