Диагноз: не женат. Дилогия - Александра Шервинская

вижу…

– Боргел… – онемевшими губами я произнесла это страшное имя, а грудь обжёг ледяной холод на том месте, где к коже прикасался амулет, данный когда-то Шатхом.

– Приятно, когда тебя помнят, – он засмеялся, и от этого смеха мне захотелось свернуться калачиком и где-нибудь спрятаться, можно даже как Мориш – в кустах за беседкой, – а ты полна сюрпризов, ведьмочка Розалинда. Тем интереснее…

Тут он взял меня за руку и шагнул с крыльца, но мы оказались не на дорожке, а в какой-то комнате без окон, но зато с тяжёлой дверью и решёткой на маленьком окошке.

– Прости, Розалинда, но ты стала мне слишком мешать. Веди себя хорошо, и я выпущу тебя отсюда. Когда-нибудь…если не забуду…

С этими словами он исчез, а я медленно опустилась на деревянную лавку, стоявшую у каменной стены.

Минут пять я сидела и просто молча смотрела в пространство перед собой, размышляя, как это я смогла так проколоться. Но, поразмыслив, пришла к выводу, что против Боргела я была как Крис против тигра: если последний и помер бы, то только от смеха.

Решив, что, просто сидя на лавке, много не узнаю, я подошла к двери и попробовала допрыгнуть до зарешеченного окошка. Нужно же посмотреть, куда я попала, хотя есть у меня очень нерадостные подозрения. Впрочем – почему нерадостные? Наоборот – это очень удачно, если Боргел запихнул меня именно в Башню: друзья всё равно собирались сюда идти, значит, меня быстро спасут. Что, разумеется, не может не радовать.

До окошка я, само собой, не допрыгнула и, поозиравшись, решила приспособить к этому делу скамейку. С огромным трудом подтащила её к двери и, слегка отдышавшись, забралась на неё прямо в обуви, так как подошвы моих туфель, пожалуй, были чище, чем лавка в этой камере. Интересно, они тут уборку что – вообще не делают? Никакой заботы о досуге узников!

Из окошка, до которого я добралась, была видна часть знакомого мне по прошлому визиту коридора, дверь напротив с таким же забранным толстой решёткой окном и кусочек ворот, правда, совсем маленький. К тому же, чтобы его увидеть нужно было очень сильно вывернуть шею и практически вжаться щекой в решётку. А мало ли, кто тут до меня к ней прислонялся? Тем более, что ворота я и без того помню очень хорошо.

Гораздо больше меня интересовала дверь напротив: посчитав, кого и где мы видели в прошлый раз, я пришла к выводу, что именно за этой дверью сидит тот самый вампир, в освобождении которого так заинтересован клан Полночных Охотников и лично мой…хм… братец Арктур. Никак не привыкну к наличию столь неоднозначного родственника.

Дело за малым – нужно как-то привлечь внимание сидящего напротив вампира. Зачем? Ну, во-первых, мы теперь с ним родственники, следовательно, нужно познакомиться, во-вторых, надо попытаться выяснить, как ему лучше помочь, когда до нас доберётся команда спасателей. К тому же это совершенно безопасно, так как эти двери не проломит даже он, особенно если вспомнить, в каком плачевном состоянии он находится. Ну и в-третьих, это прекрасный способ отвлечься от панических мыслей о том, что из-за каких-нибудь непредвиденных обстоятельств меня тут не найдут.

Сначала я решила просто позвать его:

– Господин вампир! Господин вампир! Я точно знаю, что вы там есть! Подойдите к окошечку, будьте так любезны! Ну, или подползите, если сил уже совсем не осталось!

Стоит ли удивляться тому, что ответом мне была полная тишина, лишь в какой-то из соседних камер что-то упало. Или кто-то – мне отсюда не было видно…

Вампир не отзывался, и я решила, что немного информации может неплохо его простимулировать.

– Господин вампир, простите, не знаю, как правильно к вам обратиться, Арктур мне не сказал. И Сильвена тоже не сказала, хотя мы и спрашивали. Меня зовут Розалинда, можно Линда или даже Лин, ведь мы с вами в какой-то степени теперь родственники…

За решёткой двери напротив мелькнула какая-то тень, и я, вдохновлённая успехом, продолжила:

– Тут меня недавно опили зельем таким странным, которое уже давно никто не помнит, и все думали, что ничего нельзя поделать, но Арктур, в смысле – граф Арктур, спас меня, снял заклятье, но ему пришлось дать мне глоток своей крови. И когда я пришла в себя, он сказал, что теперь мы с ним и со всеми вами родственники. Значит, и вы мне тоже… я не знаю… в общем, какой-то родственник. А так вообще я ведьма.

– С этим я полностью согласен, – голос вампира напоминал шипение огромной змеи, если бы ей вдруг пришёл в голову каприз говорить по-человечески. Признаюсь, было страшно, и мысль о том, что нас разделяет две чрезвычайно прочных двери, уже как-то не сильно успокаивала, – но какую чушь говоришь ты, ведьма. Вот только человеческих родичей нам и не хватало для полного счастья. Клан как-нибудь переживёт и без такого сокровища.

– Можно подумать, я напрашивалась, – охотно поддержала я беседу, – я, знаете ли, тоже не грезила во сне о подобных родственниках. Меня вполне устраивали мои собственные. Хотя Арктур очень милый такой… а Сильвена вообще…

– Сильвена? – напротив решётки возникло серое лицо с провалившимися глазами, в которых сейчас едва тлели багровые искры. – Ты сказала – Сильвена? Что ты знаешь о ней, человечка?

– Она моя подруга, – начала я, но остановилась, прерванная какими-то кашляющими звуками, и только потом поняла, что это смеётся заточённый вампир.

– Подруга? Жаль, мне не дотянуться до тебя, лживая ведьма! – откашлявшись, прошипел вампир. – Сильвена никогда, ты слышишь, никогда не запятнала бы себя дружбой с подобными тебе. Она истинная дочь клана!

– Насчёт этого ничего не скажу, но в нашей компании она чувствует себя совершенно замечательно, – я продолжала говорить, каким-то шестым или седьмым чувством понимая, что узники в остальных камерах тоже стали подбираться поближе к дверям. Наверное, здесь никто давно не разговаривал вслух и, тем более, не беседовал.

– Ты лжёшь, – повторил вампир и злобно прошипел, – а за то, что ты посмела назвать просто по имени главу клана, ты ещё понесёшь заслуженное наказание, ведьма.

– Простите…а вас как зовут? – скромно поинтересовалась я. – А то вы моё имя знаете, а я ваше – нет. Неправильно как-то…

– Да ты совсем обнаглела? – казалось в глазах вампира даже огонь загорелся ярче, так он рассердился. – Спрашивать имя у меня? У меня?!

– Зато видите, как вы оживились, если можно так сказать, конечно, – довольно улыбнулась я, – сразу и глазки заблестели, и щёчки порозовели…

Вампир молча смотрел на меня из-за решётки багровыми глазами, углями выделяющимися