Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Делль Виктор Викторович

Парни залегли на опушке, в кустах. Ольга пошла к мельнице напрямик. Чавкает под ногами мокрая трава. В руке теплая «эфочка». Обычно гранату она доставала, когда работала на рации. Сейчас взяла с собой. «Схватят или будут стрелять в упор?.. Нет, я — везучая…»

— Стой, кто идет?

Она продолжала хлюпать по болоту.

— Стой, стрелять буду!

— Смотри, не застрели своих!

— А ты кто? — спросил голос из темноты.

— Меня приглашали сюда.

Из-за кустов появился черный силуэт:

— Ты — Ольга? Проходи!

Несколько шагов, и снова:

— Стой, кто идет?

Так через три секрета. Последний часовой сказал:

— Ой, тебя там ждут! Мы уже хотели сниматься!

Оказались наши. Группа, пробивавшаяся с боями в Бескидские горы для усиления руководства партизанскими отрядами. Действительно: все в полной форме, даже с погонами, вооружены до зубов, крепкие, веселые. Командир, смуглолицый капитан с гусарскими усами, обнял, расцеловал, осветил фонарем с головы до ног:

— Вот ты какая! Слух о тебе идет по всей округе. Куда ни придем: «Ольга совецка» да «Ольга совецка». Описывали: баба-богатырь, мужиков в узел вяжет. А ты!..

Все вокруг расхохотались.

— Но учти: рискуешь. Эти слухи дойдут до фрицев.

Ольга стояла, упиваясь родной речью, глядя на родных ребят. Столько месяцев!..

— Хорошо, что пришла, — продолжал капитан. — Через десять минут мы бы уже двинули дальше.

Десантники столпились около Ольги. Каждый старался перешутить другого, сказать ей что-нибудь доброе. Один из парней, с мерцающими на груди от плеча к плечу орденами и медалями, шутливо спохватился:

— Да что ж это мы баланду травим? Наливай ей полную!

Кто-то уже тянул алюминиевую кружку, кто-то отвинчивал пробку фляги:

— Пей! Медицинский!

— Да что вы, ребята! — ужаснулась она. — Духа не переношу! Лучше расскажите, что там у нас? Как на фронте? Правда, что наши уже во Львове?

Отголоски событий доходили до нее. Но они были противоречивы.

— Да, и Львов освободили, и Станислав, Дрогобыч, Стрый, Равву Русскую, — начал перечислять командир группы. — Уже десять дней, как наш фронт и 1-й Белорусский вступили на землю Польши. Скоро наши к Висле подойдут!

— Скоро? Когда?

— Нам, конечно, это неизвестно. Но скоро, сестренка! — Он заглянул ей в лицо. — Ну чем мы можем тебе помочь?

Она зажмурила глаза. Эх, бросить все и уйти вместе с ними! В штабе скажут: «Дезертировала!» Но ведь они идут в бой. Они идут в глубь вражеского тыла. С ними будет еще опаснее. Зато не одна, а с ними… Она будет у них радисткой. Она будет ходить в разведку. Она будет… Все равно это значит дезертировать. Она не имеет права…

Ольга тяжело, горько вздохнула. Переборола себя:

— Есть у вас батареи для «Северка»?

Нашли ей батареи — новенькие, запечатанные. Нагрузили шоколадом, консервами, дали денег — злотых и оккупационных марок. Потом все выстроились — все пятьдесят, — и она по очереди каждого поцеловала.

Она стояла на берегу и смотрела, как исчезали они в темноте, в реке, уплывая и держа на поводу лошадей, пока не растворился последний плеск, последний звук.

Она опять осталась одна.

И снова походы в сопровождении Стася и Метека. Снова с чердака дома татуся беззвучными очередями бьют в эфир точка — тире, тире — точка.

В одной из радиограмм она передала:

«Через Плашев дороге Краков — Освенцим последнюю неделю проследовало 92 эшелона. Вагоны маскированы. Охрана усиленная».

Центр тотчас отозвался:

«Комар, уточните характер груза в 92 эшелонах, прошедших на Освенцим».

Железнодорожные составы шли без остановок, на больших скоростях. Глухо задраены двери слепых вагонов. На тамбурах, на крышах — пулеметы. В стремительный перестук колес вплетались, казалось, крики. Но, может быть, сдают нервы?.. Ольга не могла уточнить характер страшного живого «груза», в десятках эшелонов мчавшегося к маленькой станции Освенцим. И уж тем более не могла она знать, что в одном из накрепко запертых вагонов, направлявшихся в лагерь смерти, была ее подруга разведчица Анна Богуславская…

Ночные костры

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Генерал захлопнул дверцу «виллиса» и направился к штабному домику разведотдела.

Перед кабинетом его уже ждал офицер шифровального отделения с только что полученными донесениями. Начальник разведотдела первым просматривал все донесения, а потом уже они растекались по разным службам штаба фронта. Благодаря этому генерал не только был хорошо осведомлен о положении в тылу врага, но и день за днем получал представление о деятельности каждой из своих многочисленных разведгрупп. Вот и сейчас замелькали псевдонимы — Володя, Медведь, Павел, Катя, Комар… Радиограмму от Комара он отложил в сторону.

В разных ситуациях оказывались посылаемые генералом разведгруппы. Бывало, что погибали. Некоторые подолгу не давали о себе знать. Большинство работало отлично. Но еще не было случая, чтобы руководитель группы оказался предателем… Погибла и вторая разведчица. Осталась одна радистка. А между тем поток информаций рос, сведения были ценными; за ними чувствовались хватка, смекалка и мужество.

Разведотдел сразу же после предательства Юзефа начал подбирать новую группу для заброски в район Кракова. На подготовку ее потребовались месяцы. И вот завтра группа вылетает. Генерал каждого проверял сам.

Командиром группы «Голос» назначен тридцатилетний коммунист Евгений Степанович Березняк. Человек с большим жизненным опытом. С семнадцати лет работал учителем в сельской школе. Несколько предвоенных лет заведовал во Львове городским отделом народного образования, был депутатом горсовета и членом горкома партии. Опыт педагогической и общественной работы — надежное подспорье для разведчика. Но этого еще мало для того, чтобы стать командиром группы. Генерал остановил свой выбор на Березняке прежде всего потому, что за плечами учителя были и два года работы в подполье: по заданию Днепропетровского обкома партии Евгений Степанович остался в тылу оккупантов членом нелегального Петропавловского райкома. Он успешно справился с заданием, активно действовал во вражеском тылу до самого прихода Красной Армии.

Его помощником был назначен Алексей Шаповалов, двадцатидвухлетний комсомолец с Кировоградщины. Еще молодой, но по боевому опыту не уступает Березняку. Перед войной, до призыва на действительную службу в армию, Алексей работал секретарем Новопражского райкома комсомола. В армии успел окончить школу связи, встретил войну командиром мотовзвода связи стрелковой дивизии. Выходил из окружения. Участвовал в боях за Ростов-на-Дону — и снова оказался в окружении. В тылу гитлеровцев Алексей организовал диверсионную комсомольско-молодежную группу и сам был комиссаром этой группы. В стычке с фашистами был схвачен, брошен в тюрьму. Бежал — и снова сражался в партизанском отряде. После освобождения Кировоградщины вернулся в свой район — и опять был избран секретарем Новопражского райкома комсомола. Внешне Шаповалов был полной противоположностью уравновешенному и осторожному Березняку — подвижный, темпераментный, с озорными глазами, весело поблескивающими из-под спадающего на лоб кудрявого чуба. Этот не растеряется ни при каких обстоятельствах. Наоборот, командиру придется сдерживать его прыть. Генерал дал Алексею псевдоним Гроза.

Третьим членом группы стала радистка ефрейтор Ася Жукова; она получила псевдоним Груша. Статная дивчина с черными глазами, опушенными густыми ресницами. Ася лишь недавно окончила десятилетку, работала в Новомосковском горкоме комсомола. Добилась, чтобы горком дал ей комсомольскую путевку в действующую армию. На фронте два ее брата. Сама она окончила школу радистов при горьковском учебном батальоне связи. Тоже, как и Ольга — Комар, — двадцати летняя…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну что ж, друзья, как говорится: ни пуха вам, ни пера!.. Скоро на его столе появятся в потоке других донесений радиограммы с подписью: «Голос».

Генерал открыл сейф, достал листки с уже отпечатанным текстом «Боевого приказа группе „Голос“» и размашисто подписал его.