Письма. Том II. 1855–1865 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

моей стороны очень вероятно. Осенью прошедшего года болел я довольно сильно, и опять в нынешнем, с полудня первого дня Пасхи и теперь, колеблюсь между болезнью и здоровьем. Слава Богу, что еще беседую с Вами, хотя долго умедлив, и может быть, в последний раз. Но Вам, да продолжит Господь силу душевную беседовать с Церковью еще на многие лета.

Призвавший Вас в служение, сопряженное с особенными трудностями, не оставит Вас без благодатных указаний для исхода из затруднений. Но если и мою мысль о исповеди священников, удаленных от других, знать желаете, — представляю ее на Ваш суд. Исповедь через письмо не признаю удобною. Письмо может впасть в чужие руки. Опасение сего даст причину открывать состояние совести неясно, и следственно, не вполне искренно, чрез что и совесть может остаться неудовлетворенною. А впадение письма в посторонние руки может иногда произвести гласность, ушам неприятную, и соблазн.

Что же делать священнику, не имеющему в близости духовного отца?

В каждый пост пусть готовится к исповеди, как должно, и наконец, приступая к священнослужению, пусть совершит сам над собою чин исповеди, применяя к себе молитвы, и последнее разрешение может произнести так: «Господи Боже наш Иисусе Христе, благодатью и щедротами Твоего человеколюбия, прости ми вся согрешения моя, и понеже не имам ныне служителя Твоего, приемлющего мое покаяние, невидимая благодать Твоя да разрешит мя от всех грехов моих, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Это — по нужде. Как же скоро может он иметь вблизи духовника, то должен воспользоваться удобностью и исповедоваться у него, хотя бы это было не с постом и без предварительного приготовления, по неимению времени.

Так я думаю, а решите Вы, по данной Вам власти в Вашей области.

Чтобы избавиться от оскорбления кресту, Вы желаете, чтобы крест употребляем был только семиконечный, а четвероконечный оставался бы простою Фигурою. Это невозможно. Сказать православным: четвероконечный крест — не крест, значило бы преподавать раскольническое учение. На облачениях, от глубокой древности, постоянно крест четвероконечный. На древнейших иконах в руках мучеников кресты четвероконечные, а иногда шестиконечные, а семиконечные являются уже не в древние времена. Если поперт четвероконечный крест, следовало требовать, чтобы его не попирали под ноги, и можно представить Св. Синоду о запрещении.

Умедлив писать, не знаю теперь, где найдет Вас сие письмо, и если могу узнать, укажу ему прямой путь.

Прошу молитв Ваших. Я, может быть, доживу еще до Вашего письма.

Вашего Высокопреосвященства покорный слуга

Филарет, Митрополит Московский.

Письмо 371

Ваше Превосходительство![170]

Желательно, чтобы это письмо мое нашло Вас в Москве. А я пишу его из Якутска, куда я прибыл 3 сентября из Николаевска через Аян, и где я намерен пробыть до лета. А потом опять поеду в свой Благовещенск, который я оставил 22 июня, встретив и проводив нашего Генерал-губернатора.

На вопрос: что я делаю и что сделал в минувшее лето? Ничего особенного, кроме обычных епархиальных дел, частью крайне неприятных. Цель же путешествия моего в Якутск была та, чтобы привести все, что можно и нужно, в порядок и потом представить Св. Синоду Якутскую архиерейскую кафедру сделать самостоятельною, епархиальною, что совершенно необходимо, и главное потому, что Якутская область, имеющая до 250 т. православных жителей, не считая чукчей, имеет собственный свой язык, свои обычаи, свои обстоятельства, нисколько не похожие на соседние, а пространством своим превосходит все сибирские епархии… Помогите, Ваше Превосходительство, мне в этом деле, которое мне хочется сделать, пока я еще жив и служу.

Здоровье мое, слава и благодарение Господу, гораздо лучше, чем бы следовало и можно ожидать, и это я приписываю молитвам молящихся обо мне.

Я к Вам с просьбою и не знаю, как назвать ее — странною или неуместною, или… но предоставляю Вам придать ей эпитет. Дело вот в чем.

На днях получил я циркулярный, так называемый секретный (говорят, что прежде, нежели разошлются такие указы, раскольники знают уже их), указ с прописанием в нем совращения в раскол православных пропагандистами раскольниками и преимущественно чтением книг о расколе, вновь напечатанными какими-то благодетелями и, главное, пропущенными благодеющею цензурою. Определение Св. Синода обычное. Следовательно и последствия оного будут обычные, т. е. все останется по-старому…

Знаете ли, что мне пришло на мысль. Нельзя ли и нам православным, если не для обращения добрых (это моя кличка на добрых и злых) раскольников, то, по крайней мере, для утверждения своих в вере — употребить те же меры и способы, какие употребляют раскольники? Т. е. нельзя ли и нам от времени до времени посылать своих особых чтецов, которые бы под видом путешественников занимались по деревням с православными чтением и беседами от Божественного? Чтецов я разумею не дьячков и даже не приходских священников, потому что и те и другие или заподозрены раскольниками и даже православными не в христианской жизни, или не совсем способны к тому, а главное: им мало времени. А я бы думал избрать этих чтецов-собеседников из Соловков, из Киева и из других монастырей, людей самой строгой и лучшей духовной жизни и преимущественно старичков. Пусть бы они обошли и обходили селения и деревни, более других подверженные нашествию раскольников. Не знаю, как Вы, а я вполне уверен, что от этого много, много будет добра… Для отклонения разных наветов, мне кажется, им не нужно дозволять делать какие либо сборы на что бы то ни было. Для чтения дать им, между прочим, какую-либо старопечатную книгу. Впрочем, это лучше знают другие. Мне кажется, что лучше будет, если чтецы эти не будут иметь священнического сана, это крайней мере, не более, как иеродиаконы. Как Вам кажется? Что Вы скажете на это? А если Вы согласны с этою моею мыслию, то, ради Христа и Его святой Церкви, примите на себя труд устроить это дело и паче отыскать самых чтецов-миссионеров. Писать об этом в Св. Синод я считаю неуместным, ведь я не член оного, а г. Обер-прокурору поручаю Вам передать это словесно. Буду ожидать от Вас на это ответа, который прошу адресовать в Иркутск или в Благовещенск.

Поручая себя молитвам Вашим, имею честь быть с искреннею о Господе любовью и полною преданностью, Вашего Превосходительства, покорнейшим слугою

Иннокентий, А. Камчатский.

Ноября19 дня. 1864 г.

Якутск.

Письмо 372

Конфиденциально

Ваше Высокопревосходительство![171]

Ваше постоянное внимание к моим представлениям о нуждах нашего края дает мне смелость обратиться к Вашему Высокопревосходительству с новою моею просьбою, и в полной надежде, что