Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953 - Джеффри Робертс

Дата начала операции «Висла – Одер» до сих пор остается предметом дискуссий. 6 января 1945 г. Черчилль спросил у Сталина в письме, можно ли ожидать наступления советских войск в Польше, которое могло бы облегчить напряженность на Западном фронте, создавшееся в результате Арденнского контрнаступления немцев в декабре 1944 г. На следующий день Сталин ответил, что, несмотря на неблагоприятные погодные условия, советское наступление скоро начнется. Черчилль, как и следовало ожидать, горячо поблагодарил Сталина, а Сталин в приказе по войскам в феврале 1945 г. обратил особое внимание на то, что операция «Висла – Одер» позволила спасти положение на Западном фронте5. Представляется, однако, что начало операции изначально было запланировано на 8–10 января, но было отложено из-за плохой погоды6. Поэтому вполне возможно, что Сталин приписывал себе несуществующие заслуги перед западными союзниками. С другой стороны, Конев в своих мемуарах вполне определенно пишет, что начало наступления его фронта было запланировано на 20 января, однако 9 января Антонов попросил его ускорить приготовления и начать наступление как можно скорее7.

Конев начал наступление 12 января, а 14-го бросили свои войска в бой Жуков и Рокоссовский. Жуков и Конев быстро продвигались вперед. 17 января силам 1-го Белорусского фронта была сдана Варшава, а 19-го Конев захватил Краков. К концу месяца войска Жукова и Конева достигли своей первоначально поставленной цели – русла Одера. 2-му Белорусскому фронту Рокоссовского везло не так сильно. 20 января он получил приказ повернуть войска на правом фланге на север, к Восточной Пруссии, чтобы помочь в продвижении на Кенигсберг войскам 3-го Белорусского фронта под командованием Черняховского. В результате продвижение собственного фронта Рокоссовского к Северному Одеру замедлилось, а на левом фланге образовалась брешь между его войсками и быстро продвигающейся в центральной части фронта армией Жукова8. Вследствие этого наступление Жукова в направлении Берлина стало объектом для удара сил вермахта, дислоцированных в Померании (северной провинции Германии, примыкающей к Восточной Пруссии). Поначалу ни самого Жукова, ни Ставку это особенно не беспокоило. Когда в конце января Жуков и Конев одновременно выдвинули предложение продолжить наступление с целью захватить Берлин к середине февраля, Сталин дал на это согласие. Впоследствии он продолжал одобрять подобные планы даже во время Ялтинской конференции. К середине февраля, однако, стало очевидно, что единственный способ справиться с угрозой в Померании – перебросить значительную часть 1-го Белорусского фронта в поддержку войскам Рокоссовского в этой области. Это означало, что надежды Жукова взять Берлин маршем не оправдались. Тем временем наступление Конева на юге тоже замедлилось. В начале февраля его войска проникли на территорию Нижней Силезии к западу от Одера, однако продвигались они медленно. 4-й Украинский фронт, прикрывавший левый фланг Конева, тоже испытывал трудности. По всему фронту к этому времени были все те же проблемы, с которыми сталкивались все масштабные наступления советских войск: обессиленные войска, недостаток снабжения и логистические сложности. К концу февраля операция «Висла – Одер» закончилась, хотя в Восточной Пруссии и Померании продолжались жестокие сражения.

Неудавшаяся попытка Красной Армии взять Берлин в феврале 1945 г. была еще одним из целой череды излишне оптимистичных планов, которые окончились не так, как было задумано. Перефразируя Клаузевица, можно сказать, что ни один из стратегических планов советского командования не выдержал столкновения с врагом. Впрочем, не все признают, что Сталин и Ставка безуспешно пытались взять Берлин. Существует предположение, что Сталин намеренно отказался от возможности сразу захватить Берлин по политическим причинам: он не хотел делать отношения внутри альянса СССР и Запада еще более напряженными, особенно с 4 по 11 февраля, пока продолжалась Ялтинская конференция. Кроме того, с политической точки зрения выгодным было и продвижение с флангов – по направлению к Венгрии, Чехословакии, Австрии и Дании, а не к Берлину9. Это предположение не находит документального подтверждения: от идеи молниеносного захвата Берлина Сталин окончательно отказался лишь после Ялтинской конференции. Никаких значительных трений внутри альянса СССР с Западом конкретно в этот период тоже не было. Еще одну гипотезу выдвинул генерал Чуйков в своих мемуарах, опубликованных в 1964 г. Чуйков, герой Сталинградской битвы, был командиром 8-й гвардейской армии (позже переименованной в 62-ю армию) и служил вместе с Жуковым на 1-м Белорусском фронте во время марша на Берлин. Чуйков заявлял, что Жуков хотел взять Берлин в феврале, но Сталин отклонил его предложение. Жуков, как и многие другие члены командования, принимавшие участие в этих событиях, опровергал заявления Чуйкова и настаивал на том, что задержка в наступлении на Берлин была связана с логистическими затруднениями и с угрозой, которую представляли мощные немецкие подразделения в Померании и Восточной Пруссии10. Из последующих изданий своих мемуаров Чуйков удалил соответствующие места, признав официальную версию о том, что Берлин просто не мог быть взят в феврале 1945 г.11.

Существование столь разных точек зрения на стратегическое планирование советского командования в начале 1945 г. заставляет задуматься о том, как развивались взгляды Сталина на ситуацию на фронте. Некоторую информацию об этом можно извлечь из его взаимодействия с западными военными и политическими лидерами в этот период. В середине декабря 1944 г. у Сталина была продолжительная беседа с послом Гарриманом о ситуации на Восточном и Западном фронтах. Гарриман рассказал Сталину о планируемых Англией и Америкой наступательных действиях на западе и спросил, какой поддержки они могут ожидать в виде наступления советских войск на востоке. Хотя у Ставки уже были практически готовы планы операции «Висла – Одер», Сталин не спешил раскрывать намерения Советского Союза. Он заверил Гарримана, что крупное советское наступление действительно будет, однако подчеркнул, что перевес Красной Армии заключается в авиации и артиллерии, а не в численности войск, и для эффективного использования этого преимущества требуется хорошая погода. Пока погода остается плохой, сказал Сталин, «русские считают неразумным предпринимать крупные операции». Перспективы в южной части фронта были лучше, и он пригласил англичан и американцев присоединиться к наступлению на Вену12. Этот разговор состоялся незадолго до контрнаступления немцев в Арденнах – события, которое заставило усомниться в том, что войска союзников в ближайшее время смогут перейти через Рейн. Затруднения в действиях англо-американских войск имели немаловажное значение для перспектив предстоящего советского наступления, которое зависело от того, будут ли значительные силы немцев заняты на западном театре боевых действий. Эти соображения наглядно проявились в разговоре Сталина с главным маршалом авиации Теддером 15 января 1945 г. Во время беседы глава СССР с беспокойством осведомился о заявлениях немцев, что Арденнское контрнаступление позволило им задержать наступление союзников как минимум на два месяца и как максимум на шесть. Теддер прибыл в Москву в качестве заместителя главнокомандующего союзными экспедиционными силами, генерала Эйзенхауэра, и его задачей было получить информацию о стратегических планах Советского Союза. Сталин рассказал Теддеру о только что начавшемся советском наступлении, сказав, что целью его было дойти до Одера, хотя он сам и не уверен, что эта цель будет достигнута. Он также заявил, что из-за погодных условий (т. е. весенних дождей и распутицы) в период с середины марта по конец мая крупномасштабное наступление на Восточном фронте будет приостановлено. Сталин считал, что война закончится не раньше лета – и скорее всего, главной причиной будет то, что к тому времени немцы будут голодать. Он добавил: «Немцы могут произвести много картофеля, но он считает, что для того, чтобы вести длительную войну, им потребуется зерно (которого у них не будет)… мы не должны забывать, однако, что немцы бережливы и выносливы. У них больше упорства, чем ума. Вообще, им не следовало предпринимать наступление в Арденнах; это было очень глупо с их стороны. По его мнению, немцы и сейчас должны перебрасывать силы с запада. Если они этого не сделают, они не смогут оказывать сопротивление на востоке. Вес наступления Красной Армии в настоящее время таков, что на востоке нет возможности местной переброски ресурсов»13.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});