Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы - Федор Раззаков

К печатным изданиям не преминули присоединиться телевидение и кинематограф. В январе, ко дню рождения В. Высоцкого, Центральное телевидение показало фильм «Монолог», в котором впервые была дана запись выступления Владимира Высоцкого в передаче «Кинопанорама» в январе 1980 года. В марте на экраны страны вышел документальный фильм о В. Высоцком «Воспоминание», созданный на Киевской киностудии им. А. Довженко.

13 января 1987 года на 62-м году жизни и на третьем году руководства Театром на Таганке скоропостижно скончался Анатолий Эфрос. Многие тогда связали эту смерть с его поистине неблагодарной работой на Таганке, с тем бойкотом, который объявили ему многие артисты как внутри театра, так и вне его. По горячим следам этой смерти понеслись в средствах массовой информации статьи различного толка и направленности. Антитаганковская «Литературная газета» предоставила свои страницы драматургу Виктору Розову. Его статья носила название «Мои тревоги»:

«Эфрос перешел работать на Таганку. Перешел с самыми добрыми намерениями — помочь театру в тяжелые дни, когда коллектив был покинут своим руководителем. И здесь «демократия» достигла самых отвратительных пределов. Началась травля. Прокалывали баллоны на «Жигулях» Эфроса, исписывали бранными, гадкими словами его дубленку, фрондировали открыто и нагло. Мне не забыть, как на прекрасном юбилейном вечере, посвященном 30-летию образования театра «Современник», трое таганских актеров (Смехов, Филатов, Шаповалов. — Ф. Р.), только что принятых в труппу «Современника», пели на сцене пошлейшие куплеты, оскорбительные для Эфроса. Присутствующих на юбилее охватили стыд и чувство, будто все неожиданно оступились и угодили в помойную яму…

Разгул современной черни — да, да! Чернь существует и поныне — она ненавидит всех, кто талантливее ее, чище, лучше, добросовестнее, работоспособнее в конце концов. И сейчас надо быть начеку, чтоб не дать возможности ей разгуляться».

Один из тех, к кому непосредственно были обращены эти строки, — В. Смехов позднее нашел возможность ответить на выпад прославленного драматурга:

«Рецидивом прошлого прозвучала статья В. Розова о «виновниках» смерти А. В. Эфроса. Бездоказательно и огульно преданы анафеме актеры двух театров, скрыты подлинные факты трагедий, гнев народа по древнему рецепту направлен Розовым на тех, кто якобы «травил», резал дубленку, прокалывал шины: ату «врагов народа», ату «врачей-убийц», ату их, «космополитов-перевертышей»… По одной-две грязных анонимки благодаря «Литгазете» получили представители «черни». И все. Принадлежность статьи Розова «застойным» временам доказана самой газетой. Статьи и письма от театров, от критиков и писателей — все в традициях гласности: просим напечатать! Ответ органа Чаковского — молчание, возвращение писем назад, телефонные отказы объяснить сей рецидив «гласности в одни ворота».

Да, первые реакции были горячими, ибо такова степень оскорбительного высокомерия, очевидной неправды в статье уважаемого драматурга. Общественное мнение дезориентировано как в отношении самого А. В. Эфроса, так и подлинной драмы Мастера. Мастера, добровольно сдавшего Скрипку на попечение злонамеренных чиновников…»

Пока на самом верху решалась судьба нового руководителя, Таганка в феврале съездила во Францию с тремя постановками умершего накануне гастролей А. Эфроса («Вишневый сад», «На дне», «У войны не женское лицо»). По словам А. Демидовой, «театр имел успех, крики «браво», бесконечные вызовы на поклоны, интервью, статьи в газетах, встречи с режиссерами и актерами Парижа, где мы, как и 78-м году, завоевывали сердца зрителей: тогда — любимовскими, теперь — эфросовскими спектаклями…»

После возвращения театра из Франции у него наконец появился новый руководитель — по просьбе актеров им стал бывший таганковец Николай Губенко, находившийся в фаворе у самого Михаила Горбачева. Случилось это в начале марта 1987 года, когда перестройка начинала вовсю набирать обороты, гремя всеми своими шестеренками.

14 января в Москве был арестован зять усопшего Леонида Брежнева Юрий Чурбанов. Вопрос об его аресте обсуждался на самом Политбюро, которое большинством голосов решило продолжить кампанию по поиску «козлов отпущения» для будущих показательных процессов.

Одновременно с заключением под стражу «столпов» прошлого режима в тюрьмах страны началась амнистия политических заключенных — акция, обещанная Михаилом Горбачевым в декабре 86-го Андрею Сахарову.

В марте 1987 года в газете «Московские новости» было опубликовано письмо десяти бывших граждан СССР (В. Аксенов, В. Буковский, А. и О. Зиновьевы, Ю. Любимов, В. Максимов, Э. Неизвестный, Ю. Орлов, Л. Плющ, Э. Кузнецов), объединенных в так называемый «Интернационал сопротивления». Публикация называлась весьма шокирующе для того времени — «Пусть Горбачев представит нам доказательства». Суть публикации заключалась в том, что авторы письма ставили условием своего возвращения в СССР представление им доказательств со стороны советского руководства о том, что перестройка не является очередным надувательством. В ряду этих доказательств стояло непременное публичное признание Горбачевым военных акций в Чехословакии 68-го и в Афганистане 79-го годов как преступлений со стороны советского режима. Такой наглости от даже бывших своих граждан новая власть не ожидала и простить им этого не могла. Подпись Юрия Любимова под этим письмом практически обрубала ему все надежды на благополучное возвращение его на родину. 26 марта в центральной печати появилась статья обозревателя АПН Г. Петросяна, в которой тот писал: «Режиссер Юрий Любимов дает понять, что хотел бы вернуться домой. И тут же ставит ультиматумы. Раздражение на отдельных лиц он переносит на все и вся, разногласия с отдельными коллегами — на общество. В одном из интервью он признал: «Я нужен там, а не здесь». Однако никто и не собирается заманивать его. Если решение вернуться к нему пришло, он внутренне созрел для него, то Ю. Любимов сам и предпримет соответствующие формальные шаги. Неизвестно, чтобы он таковые предпринимал. За него никто их делать не может и не будет. Правида одинаковы для всех — и это тоже признак демократизации».

Оскорбленное самолюбие не лучший довод в диалоге с Родиной. Между тем те, кто сумел перешагнуть через свое оскорбленное самолюбие, в тот год побывали на своей родине после многих лет разлуки. На три дня к своей 72-летней матери в Уфу прилетел сбежавший еще в 1961 году Рудольф Нуриев. С кратким визитом посетил СССР певец и композитор Анатолий Днепров.

В то время как Юрий Любимов со товарищи сомневались в горбачевской перестройке, Марина Влади, кажется, приняла ее безоговорочно. Несмотря на то что год назад она снялась в антисоветском фильме «Твист снова в Москве», в феврале 1987 года ее пригласили в Москву на Международный форум «За безъядерный мир, за выживание человечества». Горбачев был заинтересован в пропаганде перестройки за рубежом, поэтому на людей, подобных Марине Влади или Питеру Устинову, им возлагались особенные надежды.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});