Время Мечтаний - Барбара Вуд

Лазарь рассмеялся и снова водрузил на голову шляпу. Для октября день был слишком жарким. Засуха в Западном районе продолжалась, и, как видно, стоило ожидать еще одно жаркое и сухое лето.

– А что же скажет ваш муж? – спросил он с добродушной усмешкой.

– А я не выйду замуж.

– А если влюбитесь?

– Я никогда не влюблюсь. И мальчишки мне не нравятся. По крайней мере, в таком смысле. Я собираюсь стать хозяйкой «Меринды» и смогу тогда делать, что захочу.

Лазарь удивленно поднял брови.

– Вы хотите стать хозяйкой «Меринды»? И кто же так сказал?

– Я так говорю. Она будет моей когда-нибудь.

– Не думаю, мисс. Собственность перейдет вашему брату Адаму.

– Почему? – Бет уставилась на него с недоумением.

– Потому что он мальчик, вот почему. Наследство достается мальчикам. Девочки не получают никакого наследства.

– Я не верю тебе.

– Ну, настанет день, и вы сами убедитесь, – сказал он, гладя Бет по голове. – И к тому времени у вас будет больше охоты идти замуж, чем стричь овец!

Кривоногий и ссутулившийся за долгие годы работы, Лазарь Вонючка вернулся к прерванному занятию, а Бет почувствовала, как ее утреннее настроение сменяется разочарованием. Как все несправедливо! Ей постоянно твердили, что она не может делать то, что ей хотелось. Например, ей хотелось работать в загонах во время ежегодной сельскохозяйственной выставки. Но ей не разрешали. Это была работа для мальчиков и мужчин. А девушки и женщины должны были готовить и подавать еду.

Бет знала, что Адама не интересует «Меринда», по крайней мере, таким образом, как она интересовала ее. Его увлекали учебники, где было полно картинок с изображениями окаменелостей и насекомых, и, когда требовалось чем-то помочь на ферме, с отцом ездила именно Бет. Так было во время засухи, когда от жары трава почти вся выгорела, и им приходилось ездить подкармливать овец. Бет ездила в повозке и наблюдала, как рабочие распределяют зерно и сено среди голодных овец. Она ездила с отцом раскладывать каменную соль по кормушкам у реки, наблюдала за бурением новых скважин, смотрела, как ремонтируют изгороди. Бет слушала разговоры мужчин о засухе, о том, как далеко придется гонять овец на водопой. Она подхватывала мелодию, когда Лазарь Вонючка перебирал струны банджо, и мужчины затягивали: «Мы устроили привал у «Ленивого Гарри» по дороге в Гундаган…»

– Я все равно буду стригалем, – тихо пообещала Бет, выходя из стригальни вместе с Баттоном. Она пересекла шумный двор и стала спускаться к реке. Там стоял в ожидании хозяев готовый, но еще пустой новый дом. Обойдя его стороной, она пошла бродить среди эвкалиптов-призраков и тополей, расшвыривая камешки или чертя на земле палкой полосу. Внезапно Баттон остановился и зарычал продолжительно на низких нотах. Бет присмотрелась, но никого не увидела, однако ей было слышно, как что-то приближается к ней.

– Баттон, что там? – спросила она.

Пес поднял морду и принюхался. В следующий момент он уже приветливо вилял хвостом.

– А, это вы, здравствуйте, – сказала Бет, когда из-за деревьев появился Иезекииль. В эти дни старого следопыта нередко можно было увидеть вблизи ферм. Засуха вынуждала держаться поближе к реке много странствующего люда, как белых, так и темнокожих. В нескольких милях вверх по реке вырос лагерь из нескольких палаток и хижин, где осел странствующий народ, работавший поденно в сезон стрижки. А на несколько миль ниже по реке в похожем лагере обосновались аборигены. Обычно они, подобно Иезекиилю, не задерживались подолгу на одном месте, а бродили постоянно по обширной территории, но из-за засухи им пришлось изменить привычкам и отказаться от дальних походов.

– Вышла прогуляться, малышка? – спросил он.

Она сердито пнула камень и проследила за ним взглядом.

– Они не разрешат мне быть стригалем!

– Что только не придумают белые, – изрек старик. Усаживаясь на валун, он засунул руку в карман не по размеру больших брюк. – Темнокожие позволяют женщинам работать. Мужчины сидят себе в тени, а всю работу делают женщины.

Бет присмотрелась к нему и, увидев, что он улыбается, улыбнулась в ответ.

– А что у тебя там? – спросила она, когда он вынул руку из кармана.

– Я водил мистера Макгрегора и других белых в горы. Они охотились на валлаби. Еды очень много. Иезекииль взял больше, чем мог съесть. – Он протянул Бет то, что достал из кармана.

– Ух ты, это же шоколад, – ахнула Бет. – Большое спасибо, Иезекииль. А ничего, если я угощу Баттона?

– Угости, он хороший пес, – старик погладил Баттона по голове. – Есть собаки не такие хорошие. Но эта… – он неожиданно умолк.

Пока Бет отламывала маленький кусочек шоколада и угощала Баттона, Иезекииль, прищурясь, настороженно всматривался в лес за ее спиной.

– Большое спасибо, вот, возьмите, – она протянула ему остальной шоколад.

Он посмотрел на ее руку, на лицо, сияющее улыбкой. Потом взгляд его снова устремился за нее к теням, зловеще густеющим у подножия деревьев. Он закрыл глаза и тут же почувствовал нечто. Однажды ему уже случалось испытывать подобное, когда-то много лет назад на этом же месте ему повстречалась мать этой девочки. Он открыл глаза и увидел, что нечто осталось на прежнем месте за спиной девочки в виде тени притаившейся собаки.

– Что случилось, Иезекииль? – спросила Бет, когда он не взял шоколад.

Иезекииль оглянулся и вспомнил, что недавно видел в нескольких милях от этого места пару собак динго, страшно худых, просто кожа да кости. То были не прирученные аборигенами собаки, а дикие, и потому очень опасные. Он нахмурился. Ему надо было подумать. Приход белых людей все изменил: и песенные линии и Места Мечтаний. Кочевать становилось все труднее: исчезло слишком много путевых знаков. Не было больше эвкалиптовой рощи, где сидел на гнезде Прародитель Эму. Как поддерживать мир сотворенным, если нет возможности ходить заповедными тропами. Иезекииль и другие, такие как он, стали думать: «Настал конец света, конец Мечтаниям».

Но теперь, глядя на эту маленькую девочку и вспоминая ее мать, с которой говорила Прародительница Кенгуру, он начинал думать по-другому. На протяжении месяцев на его глазах вырастал у реки новый дом, становясь частью окружающих лесов. Он видел, как прокладывались новые пути, как сажали новые деревья. И он никак не мог разобраться во всем этом, не знал, как все это понимать. А теперь ему подумалось: «Может быть, это не конец Мечтаниям вообще. А просто начало новых Мечтаний?» И когда эта мысль обрела форму, он посмотрел вокруг другими глазами, и неожиданно перед ним предстали новые песенные линии и новые Мечтания, принадлежащие новому народу. И в начале всего стояла эта маленькая девочка, как в свое время у начала начал стояли Прародители. И кто знает, может быть, она также была одной из новых Прародительниц.