Сиротка. Нежная душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Эрмин, прости, я просто очень тороплюсь. Нам еще надо перенести все эти вещи! Обычно мать хозяйничает в доме и готовит пишу.

— У нее не было причины уходить, — со вздохом сказала молодая женщина. — А с твоей стороны нехорошо было отдавать этого прекрасного щенка. Папа обидится, когда узнает. Ладно! Шарлотта, возьми Мукки за руку. Мадлен, пусть Мари останется у тебя, а я возьму Лоранс. И давайте поспешим, или великий вождь монтанье оставит нас спать за порогом!

Послышался серебристый смех: слова Эрмин рассмешили кормилицу. Она в открытую потешалась над своим кузеном Тошаном, который от злости пнул ногой один из плетеных сундуков. Пьер тоже прыснул.

— Не сердись, приятель! — сказал он. — Женщины теперь не те, что раньше. И только моя жена никогда мне не перечит.

— О да! — с гримасой недовольства воскликнул красавец метис.

В знак протеста он зажег сигарету. Эрмин скрылась в высокой траве, а следом за ней и Мадлен с Шарлоттой. Повинуясь инстинкту, который приказывал охранять самых слабых, Дюк убежал за ними.

— Прости меня, Мадлен, — сказала молодая женщина, когда они прошли сотню метров. — Я рассердилась на моего мужа. Я не хотела обидеть твой народ, правда не хотела! Я уважаю ваши обычаи и ваши верования.

— Не беспокойся, я это прекрасно знаю, — ответила кормилица. — Иначе ты бы не вышла замуж за метиса. Ты права, что возмутилась, — я же никогда не осмеливалась перечить мужу. А в сравнении с ним Тошан просто невинный ягненок!

Эрмин от всей души пожалела ее. Впереди показались крыша, покрытая толем, и каменная труба, над которой, увы, не вился дымок. Тала и вправду ушла. Скоро они оказались на опушке, поросшей более низкой травой с россыпью желтых цветов.

— Странно, что мы будем жить здесь без Талы, — сказала она своим спутницам.

В ту же секунду Дюк глухо зарычал, и шерсть у него на загривке встала дыбом. Не обращая внимания на поведение собаки, Шарлотта побежала вперед.

— Тала показывала мне, где лежит ключ, я его возьму!

— Нет! — приказала Эрмин. — Дюк что-то услышал! Стой на месте!

Пес уже заходился лаем. Из дровяного сарая, дверь которого была открыта, послышалось рычание. Он сообщался дверью с помещением поменьше, которое служило кладовой. Тала и Тошан хранили там копченое мясо, бочонки с засоленной рыбой и другими продуктами длительного хранения.

— Спокойно, Дюк! — приказала испуганная Эрмин.

Внезапно из сарая показалось что-то огромное и темное, испускающее хриплый рев.

— Боже милосердный! — тихо проговорила молодая женщина. — Медведь! И преогромный! Не бойтесь и не шумите. Может быть, лай Дюка его напугает…

Она дрожала всем телом. Медведь, старый самец, встал на задние лапы. Морда его была измазана чем-то белым. Должно быть, он лакомился припасами — мукой или сахаром.

«На помощь позвать нельзя, он может напасть! — быстро пришло ей в голову. — Тала рассказывала, что в это время года медведи часто бродят вокруг хижины. Но мне их раньше видеть не приходилось…»

Дюк приближался к самозванцу с дерзостью собаки, в чьих жилах течет волчья кровь. Обнажив зубы в угрожающем оскале, он встал перед женщинами и детьми. Животные уставились друг на друга, причем медведь не переставал рычать, а пес — лаять. То было настоящее противостояние, в котором одному пришлось бы уступить. Мари, более нервная, чем Лоранс, испустила голодный крик — пронзительный, громкий. Испуганная Мадлен попыталась расстегнуть свой корсаж, чтобы дать ей грудь и заставить тем самым замолчать. Шарлотта благоразумно пятилась, заслоняя собой Мукки.

— Господи, сжалься над нами! — едва слышно взмолилась Эрмин.

Однако черный медведь внезапно отпрыгнул назад, встал на четыре лапы и пустился бежать с удивительной для его габаритов скоростью. Поразительно, но резкие крики малышки испугали его, похоже, сильнее, чем враждебное ворчание Дюка. Прибежали Тошан и Пьер. Едва заслышав лай Дюка и рычание медведя, они бросили вещи, которые несли, чтобы поспешить на помощь. У них на глазах крупный темный зверь скрылся в кустарнике ближнего леса.

— Все в порядке? — спросил Тошан, обнимая жену. — Это был медведь, да?

— Да! — сказала она. — Огромный! Ты заставил меня переселиться в край, где медведи творят что хотят, и это притом, что у нас трое маленьких детей!

— Этот медведь не творил что хотел, хотя бы потому, что удрал со всех ног, — возразил он. — Подождите, пойду посмотрю, что там!

И он бросился к сараю. Тут же послышались его ругательства и проклятия в адрес медведя. Эрмин, которую все еще сотрясала нервная дрожь, погладила Дюка.

— Ты смелый пес! — прошептала она. — Я знаю, ты бы дрался за нас!

Подошла Мадлен. Мари сосала грудь, прикрытая полой шали, которая щадила целомудрие кормилицы.

— Это плохой знак, — шепнула она на ухо Эрмин. — Тала ушла из хижины, волшебный круг исчез. Здесь скоро произойдет что-то нехорошее.

— Прошу, не говори так! — попросила молодая женщина. — О каком волшебном круге идет речь?

— Дед Талы был шаманом. Он передал ей некоторые свои секреты. Но я больше ничего об этом не знаю.

Шарлотта стояла, прижавшись к ним обеим, Мукки сидел у нее на закорках. Пьер Тибо покачал головой.

— Да, здесь вы почти отрезаны от мира, — заметил он. — В любом случае, Эрмин, если вдруг захочешь летом отправить письмо, можешь на меня рассчитывать. Я буду приезжать раз в две недели.

— Спасибо, Пьер! — с благодарностью отозвалась она. — Меня уже ноги не держат! Медведь так нас напугал!

— Ты была очень смелой, — сказал он.

— Я тоже очень испугалась! — подхватила Шарлотта. — И теперь хочу в хижину!

— Так идем! Я вас провожу, милые дамы, — пошутил Пьер. — Тошан разозлился: ему придется ходить на охоту в десять раз чаще, если медведь съел все копченое мясо.

Эрмин решила примириться с отсутствием свекрови. Она все равно не могла ничего с этим поделать. Она передала Лоранс, которая еще не ела, в руки Мадлен, а сама взяла уснувшую Мари и уложила ее на кровати в большой комнате.

В очаге нашлось все необходимое, чтобы разжечь огонь. Шарлотта отыскала спички и подожгла сухой мох под заинтересованным взглядом Мукки.

Взметнулось жаркое пламя, и комната моментально наполнилась светом. Пьер объявил, что ему нужно заняться поклажей.

Едва он вышел, как появился Тошан с чемоданом на спине, который он придерживал обеими руками.

— Эта зверюга полакомилась всласть! — объявил он. — Вспорол мешок с мукой, разорвал на куски четвертую часть мяса. Я найду его, этого медведя, и он закончит свои дни ковриком у кровати!

С этими словами он сбросил чемодан на пол и ушел вместе с Пьером. В голосе мужа Эрмин услышала ярость. Сдержав вздох, она принялась готовить еду. Тала оставила много сушеных овощей, бобы и чечевицу.

— В одной из корзин у нас есть соленое сало, — громко сказала она. — Я приготовлю чечевицу. На десерт у нас будет печенье Мирей.

Все ее попытки казаться веселой ни к чему не привели. Было ошибкой вслух произносить имя домоправительницы. Оно снова напомнило о Валь-Жальбере, родителях и маленьком брате, которым она так и не успела налюбоваться; о мирном течении дня, о накрытом чьими-то волшебными руками столе и о вкусных ужинах.

«Я не должна ни о чем жалеть! — упрекнула себя Эрмин. — Монахини научили меня все делать по дому и готовить. У Бетти я тоже редко сидела без дела. Мы будем счастливы! Как только обустроимся, все будет хорошо. Должно быть!»

И она разрыдалась. Наступающее лето казалось ей непреодолимым испытанием.

Глава 19

Лето во лжи

Хижина Талы, в тот же вечер

Трапеза вышла очень оживленной. Главной темой разговора стало геройство маленькой Мари, чьи голодные крики обратили в бегство огромного черного медведя. Каждый пытался представить событие так, как его видел.

Эрмин собрала волосы в узел, повязала белый фартук поверх цветастого платья. Щеки ее разрумянились от близости огня, пока она готовила. Она позабыла свои страхи, сомнения и предчувствия. Ее блюдо из чечевицы с поджаренным салом имело большой успех. Молодая женщина добавила в воду немного дикого чеснока и мяты — растений, которые ее свекровь собирала в лесу.

Пьер Тибо вынул из сумки бутылку белого вина. Эрмин выпила полстакана, Тошан — намного больше, и теперь он пребывал в прекрасном расположении духа. Мукки уже спал в маленькой комнате, где обычно жила Тала, а теперь поселились Шарлотта и мальчик. В распоряжение Мадлен отдали большую комнату, где на треногах стояли две корзины, ставшие колыбелями для Мари и Лоранс. Они были ручной работы, и отец девочек с гордостью показал их супруге.

— Одина и Аранк смастерили их для двойняшек, — объяснил он. — Шоган поставил их на прошлой неделе. Моим дочкам они понравятся.