Шаг сквозь туман. Дилогия - Сергей Корьев

-Раз так, пойдёмте.

Женщины вышли на монастырский двор и направились к заветной двери.

-Вам туда. Давайте прощаться, - Дарья украдкой смахнула слезу.

-Ой, - вскрикнула Серафима, - дура я старая.

-В чём дело? – обеспокоилась Екатерина.

-Забыла пластинку с негативом. Подождите минуточку, я скоро.

Дарья тревожно оглянулась.

-У нас мало времени, - пояснила она, - проход может работать только недолгое время. Я заметила, что он открывается в определённые дни в определённое время, но однажды правило не сработало.

-О чём вы тут шепчитесь? - спросила запыхавшаяся Сима, - на, держи, - протянула она Екатерине свёрток.

-Всё, давайте, - поторопила Дарья, – идите же.

Женщины обнялись, и первой в проход вошла Екатерина. Внезапно за её спиной сгустился неизвестно откуда взявшийся туман. Серафима, попытавшись пройти, но не смогла сделать и шагу. Екатерина обернулась, и услышала, как Дарья попросила прощения:

-Проход сможет забрать только одного человека. Иди, ни о чём не беспокойся. Найди Потапа и Ольгу.

-Катя, позаботься о Светлане. Она мне как дочь. Сама знаешь, шегопутная ведь. Одна не справится. Помоги ей. Я знаю, ты сильная. Справишься, - вдогонку крикнула Серафима.

Туман скрыл монастырский двор и людей, находившихся там. Перед Екатериной была глухая стена. Повернувшись, та, медленно, утирая слёзы, пошла по тёмному и пыльному коридору, а за спиной раздавался тревожный колокольный звон, словно предупреждая, пути назад не будет. Чем дальше Екатерина отходила от двери, тем громче становился звон. Бум, бум, бум.

-Светлана, Светлана, пора вставать, - сквозь колокольный звон донёсся до меня женский голос, - вставать пора. Утро уже.

С трудом разлепив глаза, увидела Викторию, пытающуюся достучаться до меня.

-С вечера будили, будили вас, но никак добудиться не могли. Решили до утра подождать. Тимофеевна сказала, что такое бывает от усталости. Вставайте, Иван Михайлович уже в операционной. Поешьте.

Мне протянули котелок с кашей. Наскоро перекусив, отправилась с Викой к раненым. Я ничего не могла понять, странный какой-то сон! Я видела своих подруг, узнала, что им удалось спастись, но так ли это всё на самом деле? Если то, что мне приснилось, сбудется, вероятно, удастся встретиться с Ольгой и Катей. Впрочем, я не знаю, где они могут находиться. За размышлениями не заметила, как дошла до операционной. Вначале навестила Вячеслава. Тот чувствовал себя сносно, но поговорить, пока не удалось. Иван Михайлович предупредил, что ночью поступило несколько человек, которых требуется прооперировать. Начались рабочие будни. Операции продолжались до обеда. Вика ассистировала нам. Тимофеевна приглядывала за ранеными.

-Ну, вот, пока и всё, - отбросив перчатки, обрадовал нас Иван Михайлович, -

пока можно и передохнуть. Вроде бы всех прооперировали. Теперь до следующей партии. Хорошо-то как! Всем – отдыхать.

Решила, настало время для разговора с Вячеславом. Предупредив Вику, что навещу своего знакомого, присела к нему на кровать:

-Как самочувствие?

-Вроде сносно пока. Расскажи о себе, как ты жила всё это время? Знаешь, я постоянно вспоминаю наше время. Не понимаю, как всё это могло случиться с нами. Наверное, Светлана, ты запомнила тот день, когда мы оказались в прошлом. Для меня всё было в диковинку. Увидеть своими глазами Москву сорок первого. Казалось, что голова взорвётся от всего увиденного. Представляешь, что я почувствовал, когда раздался крик:

-Славка, чёрт, ты, где пропал? Мы тебя обыскались! Все наши ребята в армию идут, ты тоже обещал к военкомату подойти, а сам пропал!

Услышав это, оглянулся и увидел грузовик, в кузове которого сидели молодые парни с рюкзаками, чемоданами и сумками на коленях. У борта с двух сторон расположились вооружённые военные, в кабине находился, по всей видимости, офицер, я заметил у него в петлицах кубики. Так вот, один из парней привстал со скамейки и окликнул меня. До тех пор я не знал о его существовании. Откуда он мог меня знать? По всей видимости, я напомнил ему друга или знакомого. Я решил не реагировать на слова, но не тут-то было. Этот настырный парень постучал по крыше кабины, грузовик остановился, он спрыгнул на землю и подбежал ко мне, схватив за руку:

-Славка, да что с тобой? Это же я, Толик! Так ты едешь с нами? Мы прямо сейчас на вокзал, а потом на фронт! Давай, к нам в кузов. Смотри, вон Митька, Колян, а вон Никита. Да ты сам глянь, там все наши.

Не отпуская моей руки, он поволок меня к грузовику, не переставая тараторить. Я ничего не мог понять и даже потерял дар речи. Чувствую, что должен возразить, осадить этого нахала, но не могу и слова сказать, словно кто-то наложил на меня заклятие.

-А, вижу, ты не хочешь с подругами прощаться. Так бы сразу и сказал. Вон, каких девчат отхватил, одна другой краше!

Ты, наверное, помнишь, что он подошёл к вам и попытался познакомиться, а потом обещал встретиться после войны на том же месте.

На улице тем временем разыгралась непогода. Пошёл снег с дождём, подул пронизывающий ветер. У соседних домов уже работали спасательные бригады. Стояла карета скорой помощи, а место, куда упала бомба, было оцеплено вооружёнными людьми. Я никак не мог прийти в себя и вот наступил финал этой странной встречи.

Анатолий крикнул:

-Всё. Слав, давай прощайся и айда с нами!

Из кузова выпрыгнули, если я правильно запомнил, Николай и Никита. Они подхватили меня под руки, подтащили к машине, и помогли забраться в кузов.

Вы с Катей стояли ошеломлённые происходящим. Я ничего не мог понять. Кто такой Анатолий, откуда он взялся? Попытался выбраться из кузова, но попытки были тщетны. Мои соседи крикнули:

-Смотри, как девки его приворожили, о друзьях даже забыл! Всё, прощайте, встретимся на этом же месте после войны! Мы обязательно вернёмся. Война скоро закончится, вот увидите. Через месяц, от силы через два мы будет танцевать с вами, и выпьем за нашу победу.

Грузовик тронулся, а вы стояли, недоуменно глядя ему вслед. Я понял, что сопротивляться бесполезно, а то ещё хуже будет. Грузовик завернул за угол, и вы пропали из вида. Ехать пришлось не долго. Вскоре мы остановились у двухэтажного старинного особняка, у дверей которого выстроилась длинная очередь, состоящая из мужчин разных возрастов.

-Сидите здесь, - скомандовал капитан, ехавший с нами, - я скоро.

Поднявшись по ступеням, вошёл в здание. Очередь попыталась возмутиться, но тут в дверях показался седой мужчина в штатском и громко объявил, что сегодня никого принимать не будут, с документами запарка, и велел приходить завтра. Мужчины, переругиваясь, неохотно разошлись. Минут через десять объявился наш капитан, залез в кабину и отдал приказ трогаться. На этот раз ехать пришлось где-то полчаса. Нас привезли в какой-то дом, стоявший на отшибе.

-Всё, прибыли. Слезай, давай, - скомандовал капитан, – стройсь!

Мы встали неподалёку от грузовика каждый со своими вещами.

-Враг у стен нашей столицы, начал капитан, - вам выпала честь встать на защиту нашей родины. С этого дня вы являетесь бойцами Красной Армии. Сейчас вам выдадут форму, оружие, а завтра - на фронт. Всё, разойдись!

Действительно, форму нам выдали, но лучше бы я её не видел. Шинель оказалась коротка, но мне удалось поменяться с одним из новобранцев. Сапог не было вообще. Выдали ботинки и какие-то портянки к ним. Позднее я узнал, что это называлось обмотками. Брюки были короткими и, когда я надел ботинки, то низ брюк как раз достал до верха ботинок. Ребята, увидев, как я со всем эти обращаюсь, рассмеялись, но Толик разъяснил, что к чему. Как я узнал, оружие нам выдадут завтра утром. После того, как мы переоделись, нас отправили на ужин, состоявший из жидкого супа, перловой каши и пары кусков хлеба. Парни молодые и разделались с незамысловатым угощением быстро. Увидев, что я не притронулся к каше, Анатолий уговорил меня всё же съесть её, объяснив, что неясно, когда нас покормят в следующий раз. Приблизился вечер, все разбились на группы и начли знакомиться. Для меня это оказалось испытанием. Реалий той жизни я не знал, и боялся попасть впросак. Спас меня новый знакомый, объяснив моё пасмурное настроение прощанием с невестой. Все, как это ни странно, поняли, и не докучали меня вопросами. Устроившись на кровати, застеленной одним матрасом, я не заметил, как задремал. Утром меня разбудило зычное «подъем!». Все соскочили со своих мест и быстро привели себя в порядок. Анатолий оказался прав, завтрака нам не предложили, а вместо него заняли строевой подготовкой, продолжавшейся часа полтора. Скажу, нудное это занятие. К концу подобной муштры многие парни тяжело дышали и едва переставляли ноги. Мне помогли навыки, полученные во время службы в Российской армии.

Затем нам дали десять минут отдыха, потом построили в две шеренги. Появился уже знакомый нам капитан, поинтересовавшийся тем, кто умеет стрелять. Вперёд вышло человек десять, среди них был и я. Нас повели в казарму, где мы получили по винтовке, известной под названием «Мосинка». Чудо ещё то! Оказалось, как и в первую мировую войну, в армии основным оружием была винтовка образца 1891 года (винтовка Мосина). Эта винтовка, известная как трехлинейка, практически осталась неизменной с времён Первой Мировой войны. Большая длина трехлинейки была преимуществом в штыковом бою, но в тесных окопах или в лесу преимущество становилось недостатком. С винтовкой Мосина воевали и за царя, и за советскую власть.