Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были" - Александр Ройко

— А она и не взяла его фамилию.

— А. Ну тогда понятно, каждый со своей фамилией. Но, всё равно, не верится. Дело ведь даже не в фамилии.

— И опять вы неверно судите. Так вот, — весело и как–то назидательно продолжала сегодняшняя уже Кушнарёва, — теперь Виктор носит фамилию Панасенко.

— Да ты что?! Вот это да! — вновь недоумённые возгласы.

— А, вообще–то, на Виктора это похоже, — протянул Колтунов. — Он и раньше говорил, что с его фамилией у него не так уж много перспектив по жизни. А сейчас, с фамилией Панасенко у него теперь дорога везде открыта. Ну и жук!

— Ну, не так всё просто, — задумчиво протянул Стёпа. — Пятая графа в анкетах никем не отменялась, да и в паспорте его национальность не изменилась, — в СССР пресловутая пятая графа (выражение, употребляемое в переносном смысле) в типовых анкетах означала указание национальности как факта принадлежности к определённой этнической группе.

— Анкеты мы сейчас не так уж часто заполняем, да и паспорт смотрят не всегда, а вот на слуху у него теперь истинно украинская фамилия.

— Ладно, Бог с ним, с Виктором, — вновь вставила слово Настя. — Но Лена–то, дочь партийного работника, и вдруг такая неожиданность. Непонятно. Интересно, она выходила замуж за Лемберта с согласия отца или нет?

— Вряд ли папа Лены был рад её решению, — наконец вставила своё слово и Люба, неплохо знающая отца подруги. — Но он, я думаю, уважает решение дочери, как и её саму, а потому, наверное, и не препятствовал такому браку.

— Да, ну и учудила Лена, — протянул Степан.

— Ладно, хватит обсуждать нашу подругу, — заступилась Люба. — Да и Виктор наш одноклассник, товарищ. Ещё одна школьная, а теперь уже семейная пара — это же хорошо. Будем надеяться, что всё у них сложиться нормально.

Все закончили разговоры на подобные темы, хотя Настя Калюжная ещё успела негромко протянуть:

— Вряд ли.

Но, вновь всех пригласили за стол, а потому какие–либо беседы одноклассников были сами по себе прекращены. Не возобновлялись они уже и в конце свадьбы, когда гости понемногу начали расходиться, а чуть позже молодые отправились к себе на новую квартиру.

А уже через два с лишним месяца у всех таращанских «Бэшек» выпуска 1964‑го года было ещё одно знаменательное событие — 10-летие окончание школы. Если в последние года в родном городе ранее запланированные одноклассниками встречи были очень немногочисленными (скорее всего, их вообще не было — так, встречались 2–3 человека), то в этот год решено было провести полноценную встречу выпускников. Долго совещавшись, и созваниваясь друг с другом, решено было встретиться в последнюю субботу мая — летом начинались отпуска и у многих были свои планы на этот период. И вот 25 мая в Таращу начали съезжаться бывшие одноклассники. Встреча была назначена на 4 часа дня, после чего все должны были, так сказать, «обмыть» это событие в ресторане. Но уже в первой половине дня по городку начали понемногу расхаживать местные ребята и девчонки, а также и приезжие. Всем не терпелось поскорее встретиться друг с другом. Собрались они в школе задолго до назначенного срока, и постоянно (с подходом новых участников) делились своими новостями. На встрече присутствовало и несколько учителей, заблаговременно приглашёнными их бывшими учениками. А рассказать всем уже было о чём, изменений в их жизни произошло немало. Значительное большинство из них уже были женаты или замужем, у некоторых были и дети, а у Лены Казимировой, которая впервые после выпуска встретилась с большинством друзей, вообще было уже двое детей. Причём её старший сын закончил уже второй класс, а дочь в сентябре тоже должна была пойти в школу.

Когда истекло примерно 1,5 часа после назначенного срока встречи, оказалось, что на ней присутствуют далеко не все. Ничего не было известно о судьбе Любы Донченко (обитавшей в Киеве), Жанны Шафренко, Анатолия Посохова. Не было на встрече так же Олега Деймана, Анатолия Молодилина и Виктора Самойлова. Если с первым всё было понятно, он уже проживал в Соединённых Штатах Америки, то вот с двумя другими мужчинами было непонятно. Ситуацию прояснили Вася Колтунов и Антон Гаркавенко. Василий на вопрос о том, почему нет Самойлова, и знает ли тот о встрече, ответил:

— О встрече он, конечно, знает. Я ему сам лично об этом говорил.

— Тогда непонятно.

— Да что там непонятно. Ему просто сейчас не до этого.

— Почему?

— Да потому что у него месяц назад родился сын. Я думаю, вы сами понимаете, какая у него сейчас запарка, сколько на него хлопот свалилось.

— Да, хлопот, действительно, много, — улыбнулась Казимирова (точнее сейчас уже Руденко), хорошо понимающая значение подобного события, — но, хлопоты очень приятные. Что ж, Виктору сейчас это простительно.

Люба Терещенко ожидала на встрече увидеть Виктора. Они давно не виделись, и, хотя у обоих были свои семьи, Люба как–то душой всё равно чувствовала тягу к нему. Это, несмотря на то, что у неё были хорошие отношения со своим мужем, и под сердцем она носила его ребёнка. Её беременность пока что была незаметна, ну, может, чуть округлился животик. Но это легко можно было списать на, то, что, став женщиной, она немного поправилась. Поэтому Люба никому не говорила о том, что и у неё к концу осени должно произойти пополнение семейства. Но вот с Виктором ей, к сожалению, на сей раз встретиться не удалось. У Любы, конечно, немного испортилось настроение, и только позже, уже в ресторане, танцуя с одноклассниками (а танцевать она любила), её грусть немного развеялась.

— Хорошо, с Виктором понятно, — заметил Гриша Канюк, тоже давно не видевшийся со многими своими одноклассниками. — Да и Толька Посохов, вероятно, где–нибудь уже офицером служит. Ему не так–то просто вырваться со службы в армии. Но почему нет его тёзки Молодилина. — Антон, он взглянул на Гаркавенко, — ты ему о встрече сообщал?

— Ты знаешь, тут вот какое дело, — как–то не очень уверенно начал Гаркавенко. — Я пытался ему сообщить, но мне это не удалось.

— Как так? Вы же друзья, у тебя что, нет его адреса?

— Адрес был, конечно, но сейчас его нет. Я написал ему письмо, но ответа не получил.

— Как это так? Он, что в другой город переехал?

— Нет, он по–прежнему проживает в Полтаве. Я даже у него там был. Но сейчас, как сказали его родители) он занят хлопотами по переезду на новую квартиру. Наверное, уже переехал, но нового адреса нет пока что даже у его родителей.

— Получил квартиру уже? — удивилась Настя Калюжная.

— Нет. Государственную квартиру он пока что не получил. Он ведь в Полтаве не так ещё давно, два года пропало в России. Как мне сказали его родители, он должен освободить снимаемую квартиру, и был сейчас в поисках другой.

— Да, это серьёзные проблемы. А для чего ты к нему ездил?

— На крестины ездил. Точнее, на регистрацию новорожденного. Теперь я Анатолию ещё и кум.

— О! А кто у Толи родился?

— Сын родился, в марте прошлого года. А я к нему ездил в апреле, когда выписывалось свидетельство о рождении.

— Да, хорошее событие. Передавай Анатолию от всех нас привет, и поздравь при случае с рождением сына, ты же его крёстный теперь. Правда, ты был не совсем на крестинах.

— Я знаю, но сына они перед этим, всё же, крестили. Не особо рекламируя это событие, конечно.

— Ты смотри, молодцы Анатолий с женой. Не побоялись окрестить сына, а ведь сами–то комсомольцы, — протянула Калюжная.

— Да подумаешь, — не согласилась с Настей её подруга Лариса. — Сейчас почти все крестят своих детей, конечно, как и Толя, без особой огласки.

— И вы, комсомольские работники об этом знаете?

— Конечно, знаем. И не только знаем, но и сами иногда втихаря крестим детей. Жизнь такая. А от запретов всё равно ничего в этом вопросе не изменится. Молодёжь, как ни странно, но всё больше тянется к Церкви.

— Вот вы, комсомольские руководители, действительно, молодцы, в таких делах, — усмехнулся Немчинов. — Знаете всё, понимаете и молчите. Даже не молчите, а воуслышание изрекаете совсем другое. Двуличные вы какие–то — на словах одно, а на деле — совсем другое. Только и слышишь от вас на каждом шагу, что все должны быть атеистами, материалистами и тому подобное. А сами–то!

— И это тоже жизнь, Стёпа, и мы тоже обыкновенные люди — как и все другие, — ничуть не смутившись, ответила Шемилова — Кушнарёва. Затем она обратилась к Гаркавенко. — Слушай, Антон, а у тебя пополнение семейства уже есть?

— Ну, — замялся тот, — пока что нет. Но предвидится, — более уверенно завершил он.

— И когда?

— Скорее всего, уже в начале следующего года.

Постепенно все расспросы закончились и одноклассники, немного побродив по городу, направились, вместе с некоторыми учителями (впервые после выпуска) в ресторан, где в одной из частей зала были заказаны и накрыты на 18:00 несколько сдвинутых столов. Повеселились они там на славу, а расходясь по домам родителей, иногородним были заблаговременно бронированы номера в небольшой (не так часто в районный городок приезжали командировочные из других городов) городской гостинице. Впрочем, они ещё успели договориться о том, чтобы встретиться и на следующий день — они планировали в первой половине дня сделать небольшой пикничок в лесу, наподобие маёвки. И это мероприятие успешно осуществилось, правда, едва ли половинным вчерашним составом — многие в это время запланировали уже разъезжаться. Но, тем не менее, какая–то дюжина одноклассников, всё же, повеселилась ещё и в лесу. А затем наступала разлука, и, вероятно, она предстояла быть длительной. То, что они ежегодно встречаться не будут, было уже понятно, но под вопросом стояла и встреча через 5 лет. Как–то весьма скептически отнеслась к такому предложению большая часть одноклассников — вот через 10 лет, на 20-летие окончание школы, это да. А через пять лет, кто его знает — может, и да, а, может быть, и нет. Ну, что ж, время покажет.