Похищенная невеста для Его Наглейшества - Алисия Эванс

Твой муж заплатит самым дорогим, что у него есть.

Все, что происходило потом, я помню очень смутно. Несколько минут меня куда-то несли, и я беспомощной куклой раскачивалась на плече чернокнижника. Мыслей в голове почти не было, как и эмоций. Я словно потеряла себя, став бездушным объектом. Единственное, что я еще могла чувствовать — теплые брачные нити на своей руке. Тепло от них распространялось по телу, расплываясь маленькими волнами. Это заставляло меня чувствовать себя хоть живой и помнить, что есть в этом мире нить, связующая меня с внешним миром.

Чернокнижник начал спускаться по лестнице, и воздух мгновенно стал душным и тяжелым. Сами пространство будто потяжелело, не позволяя нормально дышать. Будь я в нормальном состоянии, уже начала бы задыхаться, но мне нынешней оказалось абсолютно все равно. Даже сердцебиение не участилось.

Мы спустились очень глубоко вниз. Я сразу почувствовала, что нахожусь под землей. Здесь сыро, темно и не доносятся никаких энергии привычного мира. Раздался скрип двери, и меня обдало потоком черной магии. Это не сравнится даже с душным воздухом подземелья, потому что теперь я по-настоящему едва не задохнулась.

Неожиданно меня поставили на ноги — резко, порывисто, будто сгрузили мешок картошки. Но я устояла, даже не пошатнулась, будто заколдованная кукла. Отстраненно я наблюдала, как черный маг прошел к алтарю. Равнодушный взгляд скользнул по постаменту со скелетами животных, зацепился за чашу с алой кровью и остановился на распластанном трупе свежеубитого животного. Не то собака, не то волк — непонятно. Я не испытываю никаких эмоций, хотя где-то мелькает мысль, что нужно кричать от ужаса. Я не могу издать ни звука, да и не хочу. Но тепло на моей правой руке усилилось и начало пульсировать и накатывать большими, ощутимыми волнами. Я лишь отстраненно отметила, что это приятное тепло выступает тонкой защитной мембраной между моим телом и темной энергией, царящей вокруг.

Чернокнижник приблизился к жуткому алтарю, встал на одно колено, низко склонил голову и начал читать молитву на языке темных. Едва зазвучали первые слова, как воздух вокруг сгустился еще сильнее, стало тяжело дышать.

— Прими ее в свое лоно и очисти от всего лишнего, — разобрала я слова на незнакомом языке. Молитва резко оборвалась, и концентрация темной магии достигла апогея. Ее можно было почувствовать почти физически.

Чернокнижник стремительно поднялся и направился ко мне. Что-то екнуло внутри от вида его массивной фигуры, опасно надвигающейся на меня. Маг подхватил меня на руки и понес к алтарю. Он усадил меня на холодный черный камень, на небольшом расстоянии от убитого животного. Большие руки легли мне на плечи и надавили, заставив лечь на спину.

Едва я приняла лежачее положение, как в меня словно ударила молния. Огромная масса энергии ворвалась в мое тело и затопила его без остатка. Я чувствовала ее повсюду, словно меня погрузили в ледяную воду. Огромная сила сокрушила все мои барьеры, кроме одного. То самое тепло, которое разливается от брачной метки, не пало. Я ощутила, как оно усиливается, уже почти обжигает меня, но даже и не думает отступать. Если тьма представляет из себя холод и лед, то энергия метки — это огонь, который топит лед.

Мое сознание почти выпало из реальности. Весь мир сузился до одной точки, в которой ледяная энергия борется с силой огня. Тьма напирала, пыталась сломить сопротивление, но не смогла. Ей не удалось даже подточить несгибаемую силу огня.

Сколько прошло времени? Сложно сказать, ведь время для меня исчезло. Возможно, год, а возможно, всего несколько минут. Но я помню момент своего пробуждения, ту самую секунду, когда сознание и чувства вновь вернулись ко мне. Это произошло так внезапно, словно я резко проснулась от долгого сна.

Однако, сомнения в том, что все происходящее — сон, никуда не делись, ибо мне предстала невероятная картина. Разрушенный тронный зал, стоны раненых…дракон?! Передо мной стоит дракон! Огромный, высотой под потолок главного зала, дракон! Мотнув головой, попыталась проснуться или сбежать обратно в бесчувственное состояние, но ничего не получилось. Передо мной по-прежнему разрушенный тронный зал родного дворца, в нос бьет сильный запах гари, а еще чья-то сильная рука перехватила меня вокруг груди, прижала руки к туловищу и крепко сжимает, не давая возможности пошевелиться. Что такое…?

Я подняла голову и, к своему безмерному удивлению, увидела…Полкана. Это он держит меня, при этом сам будучи раненым. Его щека исполосована множеством царапин, будто оборотень решил сразиться с огромной кошкой.

— Что случилось? — прошептала я, посмотрев в глаза Полкана. Тот недоверчиво прищурился и осторожно спросил:

— Неужели очнулась?

* * *

Глава 64

Эйден выбрался из пещер без приключений, но с трудом. Пришлось искать выход в обход основного, оставляя за собой маскирующие заклинания, чтобы скрыться от преследователей. В том, что они за ним увяжутся, он не сомневается.

Герцог прошел последнюю пещеру, и в лицо ударил прохладный ночной воздух. Он вышел с противоположной, самой дальней и недоступной части Северной горы. Вот теперь можно выдохнуть. Герцог припал к большому валуну и отдышался.

Итак, на него совершили покушение. Хорошо продуманное, подготовленное и тщательно спланированное покушение. Тот, кто стоит за всем этим, смог переманить к себе даже стражу императора. Как такое возможно? Личная стража дает клятву монарху, любое предательство оканчивается сметью отступника. Так работает магию крови.

Неужели отец отдал приказ заманить Эйдена в Северные горы? От этой мысли все внутри сжалось от боли. Да, отец был крайне недоволен решением старшего сына, но не мог же он решиться на убийство! Или мог? Личная стража никогда не пошла бы против него. Только в том случае, если бы император умер…

Эта мысль мелькнула в голове, больно полоснула по сердцу, но Эйден отмел. Да, отец плох в последнее время, он стар и слаб. Возможно, что его час не за горами, но не мог же он скончаться за то время, когда Эйден покинул столицу? Когда он уезжал, к императору шел лекарь, потому что у того вновь прихватило сердце. К слову, такие приступы происходят часто в последние годы, иногда отец сутки проводит в постели. Во многом, именно из-за его слабости влияние Эйдена так возросло в последние годы.

Герцог Арренский ясно осознал, что нужно возвращаться обратно, и как можно скорее. Одна мысль тревожила его сильнее остальных — что с Жизель? Его дом защищен, да и отец никогда не тронул бы невинную девушку. Он Драконорожденный, а не подлец. Если покусились на Эйдена, то могли ли тронуть и ее?

И как можно незаметнее.

Эйден собрал остатки резерва и набросил на себя чары невидимости. Удивительно, но он практически не