Рейтинговые книги
Читем онлайн Болшевцы - Сборник Сборник

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 106 107 108 109 110 111 112 113 114 ... 171

— Эх вы, «работнички»!

Нюрка знала, что это презрительное название относится к ней и к Варе Козыревой. Кое-кто из вольнонаемных, заметив недовольство Никифорова, язвительно улыбался.

Мастер, покуривая, в глубоком раздумье долго стоял у испорченной машины и сокрушенно покачивал головой:

— Ну-ка, принеси мне отвертку.

Нюрка, кусая от обиды губы, шла за отверткой, но когда приносила ее, Никифоров говорил: — Теперь принеси масленку. Быстро!

— Может, за полбутылкой еще пошлешь? Ты мне мозги не темни. Покажи, что делаешь.

— Уходи, девка. Я постороннего глаза в работе не терплю.

Может быть, поэтому вначале работа на трикотажной казалась Нюрке нудной, неинтересной, и редко бывала у нее такая неделя, чтобы рабочих дней было больше четырех-пяти. А когда приходил черед заступать в ночную смену, Нюрка шла к дяде Сереже:

— Пиши увольнительную записку по болезни.

— Филонишь, Нюрка. Пора бы всерьез за работу приняться.

— Не филоню — больная. Пиши!

Шел второй месяц ее семейной жизни, ее увлечения уборкой, шитьем, стряпней на примусе. Нос того дня, когда Малыш прикрикнул на нее, желание заработать больше, чем он, не покидало ее. Ей хотелось бросить трикотажную фабрику, перейти в коньковый цех или опять на обувную, но каждый раз секретарь цеховой комсомольской ячейки Михалев уговаривал ее:

— Скажи мне, глупая голова, для чего у нас трикотажная? Для того чтобы вольнонаемные на ней работали? — Коля Михалев близко наклонялся к Нюрке и страстно бил себя кулаком в грудь. — Ведь я же ж мотал пряжу? Мотал! Сейчас же топай к станку, а то на меня псих найдет.

Нюрка смеялась, глядя на его страшно вращающиеся зрачки, и опять шла к своей фанговой машине вязать детские шарфы. Но несмотря на настойчивое желание заработать больше, выработка ее все же была смехотворно мала.

— Оно и видать, кто к чему с малолетства приучен, — нередко «пошучивали» вольнонаемные из числа тех, кто побаивался производственных успехов воспитанников.

А дома у окна, тесно заставленного цветами, стояла пышная, сияющая никелированными шариками кровать; скрипка, в руках Малыша звучала все уверенней, и от этого хотелось Нюрке чувствовать себя самостоятельней и крепче. Но мысли о долге, выросшем в связи с покупкой кровати до четырехсот рублей, и незадачливая работа наводили тоску. В один из таких приступов тоски она едва удержалась от соблазна напиться пьяной, но она знала, что вся коммуна смотрит на их жизнь — жизнь первой семейной пары. От этих взглядов не уберегут ни стены, ни занавески на окне. Нужно делать эту жизнь чище, честней — такой, чтобы болшевцы завидовали им и гордились ими. Каждая новая вещь, вымытые полы, протертые стекла окон радовали Нюрку теперь больше, чем воровские удачи прежней жизни. Но странно: чем больше и лучше устраивала она свой быт, тем больше чувствовала свое одиночество и тем чаще замечала недовольство в глазах Малыша.

— Мещанимся мы с тобой, Нюрка, — сказал он однажды.

В комнате стояли сумерки ранней ясной весны. Нюрка легла на кровать и стала думать о том, что наступает второй год ее жизни в коммуне, о том, что сказал Малыш. За это время она многим переболела, добилась благополучия. Теперь у нее есть вот эта комната, семья, спокойствие за завтрашний день. А все-таки, может быть, прав Малыш? Что если в один из дней Сергей Петрович скажет ей при всех:

— Что же, Нюрка, и замуж вышла, и комнату коммуна тебе дала, а толку от тебя… — Он укоризненно покачает головой, добавит: — Коммуна-то ведь не богадельня. Работать надо, платить долги.

Нюрка прикрыла ладонью глаза, чувство тоски и одиночества стало острее.

Малыш пришел поздно. Нюрка уже спала. Не зажигая огня, он разбудил ее:

— Радуйся, свадебный подарок получили.

— Какой подарок? — протирая глаза, равнодушно спросила Нюрка.

— Дядя Сережа с тебя долг снял.

Нюрка спрыгнула с кровати:

— Как снял?

Малыш засмеялся:

— Дай мне перекусить, радоваться будешь после.

Малыш чиркнул спичкой, чтобы зажечь лампу, и увидал лицо Нюрки. В нем была не радость, а горе… «Что с ней?» испугался Малыш.

— Снял, значит? — сказала Нюрка. — Милостыню подал?

Нюрка широко взмахнула вязаным платком и накинула его на голову.

— Я ему покажу милостыню! — крикнула она.

На окне от сквозняка рванулась занавеска. Но Нюрка не успела перешагнуть порог. Малыш схватил ее за плечи и толкнул обратно в комнату:

— Не горячись, завтра мы это дело рассудим.

Утром Огнева встала раньше обычного. Она тщательно вымылась, убрала комнату, и, когда Малыш, проснувшись, посмотрел на нее, она была свежей, чистой, с какой-то новой строгостью в глазах.

— Вставай, лежебока, гудок проспишь!

— Далеко собралась? — недоверчиво спросил он.

— Далеко, — улыбнулась Нюра и вдруг крепко обняла его за шею. — Все будет хорошо, Васенька, только от подарка вчерашнего откажись.

Потом в упор посмотрела в его темные, смущенные ее внезапной нежностью глаза и повторила настойчиво:

— Обязательно откажись!

Она ушла раньше его, оставив его в раздумье.

У входа на фабрику Нюрка подождала Михалева.

— Ну, секретарь, отпустишь с трикотажки?

— Отстань, смола!

— Тогда, секретарь, вот тебе коммунарское слово: если не устроишь работать на моторке, все равно сбегу.

— Рехнулась девка! Ты на простой машине руку набей.

— На ручной я в кровь руку сбила. Сказала — и раздумывать тебе пять минут.

— Три тысячи игл и мотор! Отстань, Нюрка!

— Хоть шесть тысяч. Расшибусь, а сделаю. — И подмигнула — У меня ведь золотые руки, секретарь.

— Хорошо, — согласился Михалев. — Если разрешит директор… Похлопочу.

Три тысячи игл плетут сложный узор. У каждой иглы свой норов, каждая игла хитрит и путает. Шуршит приводной ремень, стучит станок, мелькает пряжа, и от этого туман в голове Нюрки, путаются мысли.

«Нарвалась, — думает она. — Засмеют — беги из коммуны».

Она смотрит на ловкие руки соседних работниц, и ей кажется, что стоят они у станков легко, без напряжения. Станки покорны, послушны им, а если чуть начинают капризничать — минута непонятных движений проворных пальцев, и опять готовая пряжа ровным узором ползет из-под стрекочущих игл. А у Нюрки станок третий день простаивает добрую половину рабочих часов. Брак длинными прорехами полосует выработку. Утром Гнам, проходя мимо Огневой, зло пожевал толстый мундштук папиросы и что-то пробурчал по-немецки. К вечеру третьего дня Нюрке захотелось бросить работу, истоптать ногами свою готовую пряжу. Лицо ее побледнело, до тошноты — быстро заколотилось сердце. «Оно и видать, кто к чему с малолетства приучен», вспомнила она. Комната, Малыш, коммуна — весь ее мир вдруг покачнулся, потерял краски. Разве не глупа она была, когда ринулась за кроватью, за полосатым пружинным матрацем к этим чортовым станкам и каторжной работе!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 106 107 108 109 110 111 112 113 114 ... 171
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Болшевцы - Сборник Сборник бесплатно.
Похожие на Болшевцы - Сборник Сборник книги

Оставить комментарий