Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость - Василий Головачев

– Какая экипировка тебе нужна? Спецкомбез с броником? Оружие? Твоё оружие – тут. – Эскимос постучал пальцем себе по лбу. – Да, ты основной опер, спору нет, но, могу тебя заверить, – не единственный. Вся подготовка – основание пирамиды, ты же находишься на вершине как исполнитель. Тебя выведут на цель как последнюю ступень ракеты. В операции участвуют сотни людей, и если работа механизма подготовки не видна, это прекрасно. Суета в этом деле вредна. Ты никогда этим не занимался, вот у тебя и создаётся ложное впечатление о простоте дела и об отсутствии какого–то движения.

– Да понимаю я, – пробормотал Роман пристыженно. – Но на борту «Метрополии» как минимум десяток кодирантов.

– И наших парней не меньше. И вокруг тебя множество. И все занимаются делом.

– Я никого не хотел обидеть.

– Сам не обижайся. – Ылтыын похлопал Романа по плечу.

На горизонте показалось сизо–синее дымчатое пространство, начало расползаться всё шире и шире.

Сердце ёкнуло, пришлось применить усилия, чтобы оно успокоилось.

Ылтыын покосился на друга. Он явно чувствовал его переживания.

– Всё будет хорошо, пробьёмся.

Снизились, сели на лужайке за стеной леса, обрывающейся прямо в воду маленького заливчика.

На берегу залива их ждал красавец–катер трёхсотдесятой серии «Sundaycer», с хардтопом и обтекаемой рубкой. На корме его вился раздвоенный бело–синий флажок.

Дорога, упиравшаяся в залив, была грунтовой, и ездили по ней редко, на что обратил внимание Роман.

– Катер зашёл сюда специально, – пояснил Ылтыын, – продукты он забирает в другом месте.

Вместе с Романом в рубку сели только эскимос и Алексей. Их спутники остались в вертолёте, который сразу же улетел.

Катер действительно был под завязку набит картонными коробками с овощами и фруктами, поэтому пришлось тесниться, несмотря на отсутствие экипажа. Весь экипаж судёнышка состоял из одного рулевого.

– Есть хочешь? – спросил Ылтыын.

– Пить, – признался Роман, облизывая сухие губы. – Чего ждём?

– Отмашки Харитоныча. – Ылтыын достал флягу, обтянутую зелёным сукном, протянул Волкову. – Пей, холодный.

– Что это?

– Не алкоголь.

Роман отхлебнул: во фляге оказался брусничный морс.

Ылтыын поправил бусину рации на ушной раковине, выслушал какого–то абонента.

– Понял. – Он стукнул кулаком в переборку рубки. – Ваня, поехали.

– Кто звонил? – поинтересовался Роман.

– Командир группы обеспечения. Поступила вводная: по всем данным, Фурсенюк прибудет не один.

– С кодирантами?

– Само собой, куда ж без них, но я имел в виду более важный персонаж.

– Неужели Генеральный Поводырь? Вот сволочь, ничего не боится!

– Чего–нибудь он да боится. Однако, во–первых, сильно презирает нас, землян, во–вторых, лично заинтересован в найденном объекте. Настолько заинтересован, что не прочь рискнуть своим положением и даже здоровьем. С другой стороны, нам это на руку. Он же не знает, что мы готовим ему тёплую встречу. Есть только одна закавыка.

– Какая?

– Мы не знаем, под чьей личиной он выступит, какую маску на себя натянет. Дирижёру оркестра на борту «Метрополии» делать нечего, сам понимаешь, поэтому он появится под чужим «лицом». Тебе предстоит разгадать этот ребус. Если не поможет наш собственный кодирант.

– Кочевник.

– Главное, помни об одном: я буду рядом, позовёшь – примчусь как ветер.

Катер наконец отошёл от ствола гигантской лиственницы, игравшего роль причала, разогнался.

Роман подставил ветерку разгорячённое лицо. Захотелось самому расправить крылья и взлететь свободным как птица. В него верили, на него надеялись, ждали чуда, ему были готовы служить хорошие люди, жаждавшие освободить человечество от неземных «пастухов», и он не имел права их подвести.

Тридцать километров от берега до «Метрополии» катер преодолел меньше чем за час, доказав свои скоростные качества.

У борта корабля–базы уже стоял какой–то катер, а чуть поодаль расположились на якорях ещё два небольших судна: буксир и специальный корабль МЧС.

Катер «продуктовой миссии» пропустили к борту беспрепятственно. Встречали его всего три человека: два матроса и Афанасий Вьюгин, одетый в зеленоватого цвета штормовку и такие же штаны. При посторонних он не стал выражать свои чувства, только сунул руку Роману, затем Ылтыыну. Обнял обоих уже в своей каюте, где кроме него ждал гостей майор Шаймиев.

– Привет, висв! Привет, Алтын! Рад вас видеть! Надоело сидеть здесь до чёртиков! Хорошо, что появилась возможность покончить с гадами, которых тут расплодилось как тараканов.

– Мне надо осмотреться, – сказал Ылтыын. – Где тут у вас штурманская?

– Проводи, – кинул Афанасий взгляд на своего помощника. – Только не попадайтесь на глаза капитану корабля и его охране. Боюсь, они закодированы.

– Мы тихонечко, как тени. – Шаймиев и эскимос вышли.

Однако в дверь каюты тут же постучали, она открылась, вошёл Джокер, за ним с виновато–заинтересованным видом протиснулись Зюма, Крист и Зяблик.

– В чём дело? – нахмурился Афанасий.

– Да мы просто поздоровкаться, – сказал Джокер, протягивая руку Роману. – Привет, инкогнито.

– Привет, – пробормотал Роман, пожимая руки всем гостям по очереди.

– Мы это, понимаем, – добавил Крист. – Ты не выкобенивайся, если что, опирайся на нас, мы поможем.

– Спасибо.

– Тю, а я тебя сперва не узнал, – расплылся в улыбке Зяблик и погладил себя ладонью по макушке, намекая на прическу Романа. – Теперь ты хоть стал похож на нормального…

– Кого? – грозно навис над ним Афанасий.

– На нас.

Экстрасенсы обменялись смешками.

– Всё, закончили, забивайтесь в свою конуру и ждите.

Подчинённые Вьюгина, толкаясь, убрались из каюты, нестройно пожелав Роману удачи. Дверь за ними закрылась, стало тихо.

– Ты на них не обижайся, – сказал Афанасий смущённо. – В сущности они люди неплохие, хотя и с амбициями.

– Как и все мы. Я не обижаюсь. Алтын сказал, что ты проведёшь инструктаж.

– Главное – место действия. Я достал схему расположения помещений на корабле. – Афанасий развернул на каютном столике лист бумаги с рисунком. – Мы – здесь, на второй палубе. Ближе к носу располагается всё корабельное хозяйство, там делать нечего. Это трюм, твиндеки, верхний спардек, машинное отделение, куда нам лучше не соваться. А это корма, где стоят «Миры».

Роман принялся изучать схему корабля.

– Где расположатся ВИПы?

– Да кто ж их знает? В принципе, они сюда прибудут ненадолго, часа на два, пока пройдёт спуск одного из «Миров». Но вполне возможно им предоставят каюты, причём не матросские, сам понимаешь.

– Капитанскую.

– И пару экспедиционных, где живут учёные–академики.

– Где эти каюты?

– Здесь, – показал Афанасий.

– Капитанскую отдадут Фурсенюку?

– Скорее всего.

– Когда их ждать?

– С берега сообщили, что катер вот–вот отойдёт от причала в Гремячинске.

– Значит, у нас ещё есть время.

– Около часа, успеешь перекусить, – понимающе кивнул полковник.

– Успею просканировать корабль.

– Ага, понял, не буду мешать. Понадоблюсь – стукни в стенку, я буду в соседней каюте.

Роман остался один. Ещё раз пробежал глазами схему отсеков корабля, сел поудобнее на койке, сосредоточился.

Вхождение в с в е т л е н ь – состояние ясновидения – не потребовало затрат воли и энергии.

База подводных аппаратов развернулась перед глазами как скопление светлых и тёмных пустот, по–разному излучавших информационные поля. При этом общее ментальное поле корабля Роман постарался «не морщить», просто подставил своё тело, ставшее своеобразной биологической антенной, под незримые потоки излучений.

Через минуту он уже мог сказать, где сосредоточены механизмы судна, а где живут его обитатели. Определились и глухие уголки судна, не обозначенные на схеме. Их насчитывалось с десяток, и половина из этих тёмных «чуланов» (крохотных кают) излучала в диапазоне недобрых энергий, определяющих намерения своих носителей.

Один, два… пять… двенадцать – насчитал Роман хозяев агрессивно–воинственных очагов. Хотел было постучать в стенку, чтобы сообщить Афоне о местонахождении агентов и кодирантов АПГ, потом подумал: успею. Захотелось нырнуть на дно озера и заглянуть в недра пирамиды, прячущей неведомые тайны её создателей.

Хлебнул морса, снова закрыл глаза. Вылетел из тела невидимой стрелой, погрузился в воду.

Потемнело в глазах. Солнечные лучи проникали в воду не больше, чем на полтора метра, потом становилось темно, а на глубине одного километра вообще царил полный мрак.

Он «покачал» диапазоны восприятия электромагнитных волн, и мрак побледнел, расцвёл россыпями огоньков и паутинок света. Среди них проявился угрюмоватый багрово–коричневый конус – грязевой вулкан Подсолнух, над ямой–кратером которого возносился красновато–фиолетовый фонтан: вулкан сочился горячей грязевой струёй, расплывающейся над ним на высоте полусотни метров бурым дымчатым зонтиком.