Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович

пытается проводить свою патрональную политику[785].

Обращаясь к самой нижней части Таблицы 4.8, мы хотим подробнее остановиться на выборах с одним кандидатом, то есть таких, где голоса не «подсчитываются», вместо чего «желаемые» результаты просто объявляют, а описанные выше методы принимают экстремальные формы. Помимо обычных атак и преследований, политические акторы подвергаются порой буквальному физическому уничтожению через запрет на деятельность оппозиционных политических партий, тюремное заключение кандидатов, вынужденное изгнание или убийства харизматических лидеров[786]. Все эти методы могут принимать экстремальные формы уже в патрональных автократиях (где мафиозное государство скорее султанистское, чем неопатримониальное, как в Туркменистане или Узбекистане) [♦ 2.4.2], однако наиболее часто выборы с одним кандидатом встречаются в коммунистических диктатурах. В Советском Союзе были только одна партия и один делегат, за которого можно голосовать; в коммунистической Польше в выборах могли участвовать только делегаты партии – «приводного ремня» коммунистической партии, организации под названием «Фронт единства народа», которая сама и организовывала выборы. Функция этих выборов заключалась не в том, чтобы сменить общенациональный политический курс, и не в том, чтобы приобрести электоральную легитимацию как таковую. Вместо этого их основная и типичная функция заключалась в мобилизации как обычных людей-объектов, которых регистрировала специальная комиссия с целью привлечь к участию в следующих голосованиях, так и кандидатов, которых партия хочет «баллотировать» на определенные должности в номенклатуре, а также в контроле над обеими этими группами[787]. Эта повсеместная слежка и тоталитарная мобилизация людей сильно отличаются от практик, используемых патрональными автократиями, в которых мафиозное государство выбирает скорее утилитарную, смешанную технику мобилизации сторонников и демобилизации противников.

4.3.3.3. Голосование без фазы объединения: референдумы

Наконец, мы подходим к теме референдумов. Мы рассматриваем их как особый тип голосования, и этому понятию можно дать следующее определение[788]:

♦ Референдум – это формальная процедура, в рамках которой всех граждан, имеющих право голоса, приглашают прямо проголосовать по какому-либо конкретному вопросу или направлению политики государства.

Референдумы представляют собой сокращенную версию процесса публичного обсуждения. Тогда как выборы воплощают в себе принципы представительной демократии, где люди имеют право голоса в управлении своей жизнью через выборных представителей, создающих законы в соответствии с пожеланиями избирателей, референдумы являются формой прямой демократии, где люди выражают свое мнение о каких-либо проблемах, законе или человеке в формате «да или нет» (за или против)[789]. Следовательно, хотя выборам обычно предшествует этап объединения, то есть фаза, когда формируются партии, борющиеся за голоса избирателей, для проведения референдумов эта фаза не требуется, и система представительных институтов для выражения народной воли не играет никакой роли. Референдумам обычно предшествуют кампании, которые представляют собой насыщенную фазу дискуссии, однако все последующие этапы публичного обсуждения не требуются, что позволяет большинству людей принимать решения напрямую.

В либеральных демократиях политическая система в основном представительная. Референдумы, если правовой режим допускает их проведение, играют, как правило, лишь ограниченную роль. С одной стороны, их роль ограничена, поскольку они проводятся действительно редко и нерегулярно. Большинство законов создаются, изменяются или отменяются законодательными органами, то есть через представителей, принимающих решения в интересах народа, а референдумы проводятся только по отдельным вопросам, представляющим наивысший общественный интерес[790]. С другой стороны, хотя каждый совершеннолетний гражданин наделен конституционным правом инициировать проведение референдума, вопросы, которые могут выдвигаться на голосование, обычно ограничены (a) кругом тем (например, законы о налогах и бюджете часто не включены в него) и (b) типом самого референдума (например, в ряде случаев он не может проводиться по поводу принятия нового закона, но только по поводу отмены старого)[791]. Как показывает история, референдумы проводятся, как правило, по двум фундаментальным вопросам: (1) принятие новой конституции, в результате чего основные «правила игры» не просто создаются политиками, но также напрямую принимаются населением; и (2) членство в международном альянсе, особенно если речь идет о Европейском союзе, который обязал желающие вступить в него страны проводить референдум о том, хотят ли этого люди. Кроме этого, можно инициировать референдум относительно (3) конкретных вопросов политики. Это может сделать либо правительство, чтобы подкрепить текущий политический курс доверием народа или принять закон, который невозможно было бы принять иным образом, либо оппозиция и независимые граждане, чтобы изменить законы, которые действующее правительство не станет менять самостоятельно[792].

Можно предположить, что референдумы играют более существенную роль в патрональных автократиях, поскольку они хорошо вписываются в идеологические рамки популизма. Отказ от системы институтов, выявляющих волю народа, входит в определение популизма [♦ 4.2.3], а референдумы как раз представляют собой канал непосредственной связи между людьми и главой исполнительной власти, который таким образом получает информацию о том, чего хочет большинство[793]. Однако здесь скрыт подвох. Популизм, как известно, обращается к народу и полагается на гражданскую легитимацию, хотя в действительности приводит к изъятию контроля над государственными решениями из рук народа. Точно так же, как популист берет на себя роль главного толкователя «национальных интересов» или «интересов народа», патрональные референдумы являются средством патронального присвоения права интерпретировать общее благо. Таким образом, в патрональных автократиях референдумы используются для того, чтобы укрепить положение верховного патрона в качестве единственного интерпретатора общего блага и снять ограничения на его власть или, если говорить языком популизма, чтобы позволить ему перешагнуть через ненужные правовые ограничения для реализации целей «народа» (субстантивно-рациональная легитимность).

Анализируя референдумы на постсоветском пространстве, Рональд Хилл и Стивен Уайт «с удивлением отмечают ту регулярность, с которой проводятся референдумы ‹…› для поддержки недемократических режимов и лидеров, а также обхода ограничений, налагаемых на их власть»[794]. Например, в 2009 году в Азербайджане проводился референдум по 29 поправкам к конституции, включая отмену ограничения на количество президентских сроков и ряд мер, которые в еще большей степени сконцентрировали власть в руках верховного патрона Ильхама Алиева. Этому референдуму предшествовало не демократическое обсуждение, а кампания, формирующая лояльность, запугивание избирателей и всех тех, кто выступал против реформы конституции[795]. Аналогичным образом в 2004 году в Беларуси ограничение президентских полномочий двумя сроками было ослаблено до трех, а затем и полностью отменено, что позволило верховному патрону Александру Лукашенко править бессрочно. Референдум 1996 года изменил конституцию и сосредоточил в его руках полномочия, позволяющие назначать людей на такие ключевые посты в государстве, как члены Верховного и Высшего хозяйственного суда, председатель и члены правления Центрального банка, генеральный прокурор, председатель Конституционного суда и председатель Центральной комиссии по выборам и проведению республиканских референдумов [♦ 4.4.1.3][796]. В таких странах Центральной Азии, как Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан, можно найти больше